Таисия Удальцова - Молочные берега
Никаких ненужных расспросов! Внимательно посмотрев на взволнованную тетку, он лишь коротко кивнул. Откинулся на подушку и позвал мать.
Голос мальчишки прозвучал так жалко, дребезжаще, что Тамаре стало не по себе. Она невольно проверила губами Мишкин лоб. И облегченно вздохнула: тридцать семь и пять, не выше.
Мишка заинтересованно шепнул:
— Потом расскажешь — зачем?
— Может быть, — тоже шепотом отозвалась Тамара и пропустила в комнату встревоженную Лельку.
Закрыв за ней дверь, Тамара со всех ног бросилась в зал и с некоторой дрожью отметила первые приготовления к «сеансу»: плотно задернутые шторы, горящую свечу и круглый серебряный поднос с бабушкиным стаканом, кувшином с водой и чашкой с молоком.
Наглая девица уже не плакала. Преспокойно сидела на диване и благоговейно таращилась на старинный сиреневый стакан.
Сердце Тамары сжалось: судя по физиономии клиентки, большим интеллектом здесь не пахло. Наверняка девчонка верит в любую галиматью, раз прибежала к «белому магу».
Однако не попробовать Тамара не могла. Судорожно сжав кулаки, она взволнованно зашипела:
— Послушайте, это же все чушь! Лелька — жалкая авантюристка, неужели до вас не доходит?!
Глаза девицы округлились, понимания в них не было ни на грамм. Прозрачные пустые глазки в ореоле густо накрашенных ресниц. Довольно симпатичные, жаль, без тени мысли.
Тамара нервно воскликнула, расшифровывая сказанное:
— Авантюристка — это просто обманщица!
Клиентка изумленно воззрилась на Тамару, и она уже более бодро продолжила:
— Нельзя заглянуть в будущее, поймите! Гадание на молоке — полный кретинизм, вот честное слово, — Тамара для убедительности и пальцем у виска покрутила. — Вашему другу самому решать нужно, давать ли заем, так ему и передайте. Разве можно верить совершенно незнакомому человеку?!
Клиентка молчала. Хорошенькое личико выглядело обиженным и разочарованным.
Больше сказать было нечего. Тамара с некоторой надеждой предложила:
— Давайте я вас провожу?
Девица машинально привстала с дивана и шагнула к двери. Коська громко и насмешливо мяукнул. Она испуганно вздрогнула, нашла взглядом кота и побледнела. Затуманенный взгляд прояснился, в глазах мелькнуло понимание.
Клиентка вернулась на прежнее место. Завороженно уставилась на проклятый стакан и сердито выдохнула:
— Вы конкурентка?
Отвечать Тамара не стала. Угрюмо покосилась на Коську — проклятый кот ответил ей безмятежным взглядом — и обреченно пропустила в комнату старшую сестру.
Двумя минутами позже Тамара заторможенно наблюдала за привычным действом. И ничуть не удивилась, когда Лелька сказала: заем дать.
Еще бы! Тамаре ли не знать родной сестрицы? Лелька привычно руководствовалась единственным правилом: людей нужно выручать. А каких — неважно.
Вот только чем все это кончится?!
* * *Самое забавное, ровно через неделю девица появилась у Лельки снова. С премиальными: тридцать тысяч рублей, копейка в копейку.
Ее друг сорвал огромный куш!
На этот раз девица соизволила представиться, ее звали Ритой. Она торжественно вручила Лельке пакет с деньгами, букет из двадцати пяти ярко-красных роз — еле в руках держала! — и фирменный торт из ресторана «Север». И тут же жизнерадостно заявила: она опять с делом.
Тамара бессильно опустилась на стул: все только начиналось. Она подняла глаза на старшую сестру и угрюмо фыркнула: похоже, волновалась лишь она. Лелька сияла как мамин медный таз из-под варенья. Гостья в кожаной юбчонке, едва прикрывающей зад, и в пышном парике невероятного платинового цвета тоже радостно скалилась.
Тамара не сомневалась: Рита свято верит в таланты «предсказательницы», а глупая, наивная Лелька — в свою удачу.
Оставалось понять: во что верить ей, Тамаре? Может, вечерком втихую переговорить с Сергеем, а он пусть сам решает? Все-таки Лелька его жена, мать его детей…
Тамара насупилась: легко заявить — рассказать! А как Сергею объяснить, какого черта вот уже две недели она вместе с Лелькой участвует в этой дурацкой авантюре?!
Пострадав, Тамара решила молчать — пока! — и не спускать с Лельки глаз. Приходить к ней с утра, как на работу, пока Лельке не прискучит ее затея. Надолго сестрицы не хватит, Тамара уверена.
Нет, какое счастье, что она сейчас в отпуске!
ГЛАВА 4
На этот раз Тамара и не думала притворяться ассистенткой. Угрюмо наблюдала, как раскрасневшаяся, возбужденная предстоящим действом Лелька приводит комнату в «рабочее» состояние.
Рита с почтительным вниманием провожала взглядом каждое движение «предсказательницы», а Тамара зло думала: «Не уйду. Ни за что не уйду. Может, эта „дама“ не захочет говорить при мне? Начнет выделываться, скромничать, Лелька тут же обозлится и выставит ее?»
Но Рита никак не реагировала на Тамарино присутствие. Она чаще посматривала на дремавшего в кресле кота, чем на нее.
Словно сквозь сон Тамара слышала, как Рита торопливо выкладывала «гадалке» очередную ерунду. Что-то о сверхценном грузе и о человеке, его сопровождающем.
Вернее, как раз этого человечка в наличии нет. Его-то Лельке и нужно выбрать из двух предполагаемых курьеров. Срочно.
Но кого именно?!
Якобы оба имеют солидные рекомендации. Оба достойны доверия.
Но уж очень ценная посылочка! Ошибиться — значит подписать себе смертный приговор.
После ЭТИХ слов Тамаре резко поплохело. Вдруг затошнило, ладони неприятно повлажнели, перед глазами поплыли разноцветные круги. Она с трудом поднялась на ноги и пролепетала срывающимся голосом:
— Лелька, можно тебя на секундочку? Голова кружится, мне бы что-нибудь от давления.
В коридоре Тамара довольно грубо толкнула Лельку к стене. Угрожающе нависла над хрупкой сестрой и разъяренно прошипела:
— Не вздумай что-нибудь брякнуть этой девице, поняла, нет?! Заяви… ну… что у тебя маловато информации!
Лелька собралась возмутиться, но Тамара выразительно поднесла к ее носу крепкий кулак и почти спокойно добавила:
— Клянусь, отлуплю. А потом перед Серегой покаюсь. — И задумчиво протянула: — Может, правда врезать тебе как следует, а? — Она нехорошо улыбнулась. — Руки чешутся, сил нет! И тебе польза: производственная травма, «больничный» придется взять, не принимать же клиентов с разбитым носом?
Тамара говорила абсолютно серьезно, и Лелька неожиданно поняла: впервые в жизни младшая сестра готова перейти от слов к делу.
Забывшись, Тамара несколько раз больно ткнула Лельку в слегка вздернутый аккуратненький носик, словно примерялась. При этом она почему-то краснела и неприятно кхекала.
Лельку за неполных тридцать два года никогда не били, и она растерялась.
— Томик, а квартира как же? — пискнула Лелька, прикрываясь рукой.
— Какая квартира?! — прорычала Тамара. — Уймись наконец!
— Как — какая? Наша, новая, я имею в виду. Четырехкомнатная, в центре. Уже четыре тысячи баксов на руках, сегодня еще заработаю, а ты…
Договорить Лелька не смогла. У Тамары вдруг дернулся правый глаз, и она нервно выдохнула:
— Молчи, убогая! А то заработаешь, чувствую, на другую квартирку!
— Что?
— То. Я говорю про загородный дом, дуреха!
— З-загородный?
— Именно. Деревянный, одноконурочный, под березой, на старом кладбище. И клянусь, тесно там не будет!
Лелька ошеломленно молчала. Тамара еще раз шлепнула ее по носу — весьма ощутимо, кстати! — и просипела:
— Марш в зал, и ни слова лишнего, поняла?
Она вошла следом за понурой сестрой и бесцеремонно встала за спиной клиентки. Спускать глаз с легкомысленной Лельки было никак нельзя.
Тамара впервые не обратила ни малейшего внимания на демонстративное Коськино недовольство, бессовестный кот устроился прямо над ее головой и фыркал, как филин ухал.
Мало того, когда Коськины выходки ей надоели — коту, видите ли, обзор спиной перекрыли! — Тамара, не глядя, небрежным движением руки смахнула наглеца с телевизора на пол.
Коська даже не разозлился. Посмотрел на гостью как на опасную сумасшедшую, только что не покрутил лапой у виска, и столбиком замер у двери, гипнотизируя Тамару неподвижным взглядом.
Тамара неприятно ухмыльнулась. Коська изумленно моргнул и непроизвольно дернул хвостом. Лелька облизала внезапно пересохшие губы и нервно сказала гостье:
— Я, кажется, не смогу вам помочь.
Рита захлопала накрашенными ресницами и обиженно протянула:
— Почему?
Лелька пожала плечами.
— Маловато информации.
Тамара удовлетворенно хмыкнула и немного расслабилась. Зря, как оказалось чуть позже. Могла бы за двадцать семь лет получше изучить родную сестрицу.
Рита с готовностью воскликнула:
