Татьяна Луганцева - Пуд соли на сердечную рану
Подруги прошли метров двести и вышли на вырубку, освобожденную от деревьев. Возвышались над землей только пеньки, словно пустые деревянные тарелки, кинутые на огромную поляну для трапезы великанов. Впереди на фоне ночного неба возвышались недостроенные здания с пустыми глазницами окон без рам.
– Вот они – красавцы, будущие корпуса! – воскликнула Глафира.
Там же виднелись строительные краны и аккуратно сложенные и упакованные строительные материалы.
– Что? Никто не охраняет добро-то? – спросила Настя.
– Не знаю… По идее, должен кто-нибудь сторожить, я об этом не думала, так как не собиралась ничего красть.
– Ну все, посмотрели, пошли назад! Согласна с тобой полностью – тут здорово!
– Да ты что, Настя? Стоило ехать в такую даль, чтобы сразу обратно повернуть! Я тебе сейчас свой хирургический корпус покажу… – даже обиделась Глафира.
Настя не сразу увидела, что стройка все-таки огорожена по всему периметру крупносетчатым металлическим забором. Заметив прозрачную ограду в самую последнюю секунду, весело шагавшая Глафира прямо так и вмазалась в сетку всем телом и схватилась за лицо.
– Вот ведь казус! Знала же, что забор есть, а забыла… не увидела – темно… Настя, посмотри, что у меня с лицом? Щеки просто горят.
Настя всмотрелась в подругу.
– Глаза видят?
– Тебя вижу…
– Да ничего особенного вроде… Пара царапин на лбу и на щеке. Сама же говоришь – темно. Вот чего мы сюда приперлись на ночь глядя? Сама и пострадала!
– Ерунда! У меня после травмы зрение ухудшилось.
– Ты не говорила…
– Да я думала, что пройдет, но пока так и остается. Здесь где-то есть лаз… Ага, вот он! Осторожнее, иди за мной… – не отступала и прямо шагала вперед Глаша.
Настя поняла, что ошибкой было так напоить подругу. Она и не догадывалась, что непьющую Глашу потянет на «подвиги»… Сейчас Анастасия боялась, что сторож, увидев непрошеных гостей на вверенной ему для охраны территории, просто пристрелит их без лишних вопросов или на голову свалится какой-нибудь строительный мусор, а то даже и кирпич. Но Глафира с уже подпорченным личиком шла навстречу опасностям с гордо поднятой головой и с глупой пьяной ухмылкой на губах.
– Вот смотри, уже можно представить, каков будет первый этаж: огромное пространство, большой коридор… Эх, подруга! Я работала в небольшой провинциальной больнице, а здесь такой центрище! Глобальный масштаб!
– Ты какой-то маньяк до работы, – ответила Настя, поднимая глаза вверх и глядя на звездное небо. – Давай присядем где-нибудь. Я взяла с собой…
– Что?
– Что не допили, не доели у тебя. Мы же рванули на природу, и я подумала, что там продолжим пировать, устроим своеобразный пикник.
– Так давай! Я тоже устала. Посидим, отдохнем, а потом поедем домой, – согласилась Глаша. Она стянула с себя трикотажную кофту и расстелила ее на бетонной плите, а Настя постелила свой пиджачок. Затем достала из сумки недопитую бутылку и бутерброды.
Подруги молча приступили к еде, распивая вино прямо из горлышка.
– Мы прямо как бомжи или алкоголики…
– Ничего, один раз гульнем… Да и кто нас здесь увидит? – уговаривали они себя, весело жуя и так же весело пьянея.
И женщины догулялись… Глафире стало нехорошо. Оставив Настю в одиночестве, она прошла вдоль строящегося здания подальше и там облегчила желудок. Затем, отругав себя, что так пить нельзя, и приложив ко лбу холодный, мокрый от росы лист какого-то растения, двинулась обратно. Вдруг ей стало совсем плохо. Глаша запнулась и упала, сильно стукнувшись коленкой обо что-то твердое.
– Да что же тут такое?
Она провела рукой по земле и, нащупав какой-то тугой пластмассовый провод, поползла дальше, держась за него рукой, забыв даже про боль в колене. Затем нащупала другие провода, тянувшиеся вдоль фундамента, объединявшиеся, сплетавшиеся в общий пучок.
«Очень интересно… Наверное, что-то строительное. Ой как бы меня током не стукнуло!» – с опаской запоздало подумала Глафира и тут же услышала чьи-то шаги. Женщина замерла и прислушалась, почему-то сразу поняв, что это вовсе не Настя. Кто-то шел над ее головой по бетонной плите, и из-под подошв этого человека ей на голову сыпались мелкие камешки, раздался хриплый кашель, и вдруг мужской голос спросил:
– Ну, все оплел своими проводами?
У Глаши сердце оборвалось. И на какое-то мгновение ей показалось, что обратились к ней, но от страха она промолчала, а потому себя и не выдала.
– Весь фундамент и все здание. Все тут теперь в проводах, как в паутине, – отозвался ему другой мужской голос.
– Сейчас подключим… Я голову им снесу, – удовлетворенно произнес первый.
Сердце у Глафиры заколотилось как бешеное, в глазах потемнело еще больше. Жуткие предположения заметались в голове, словно рой мух: «Бандиты! Преступники! Они намереваются взорвать здание! Это диверсия! Они не хотят, чтобы центр заработал! Мой центрище! Сотни детей останутся без помощи! Сволочи!»
От возмущения у Глафиры даже дыхание перехватило. Она была пьяна и плохо соображала. Мысли прилипали одна к другой:
«Надо Настю предупредить, ее же может завалить осколками и камнями… Наверное, следует вызвать милицию. Но пока дозвонюсь, пока приедут, тут уже будут одни развалины… Только что я могу сделать? Сам бог пригнал меня сюда именно в это время, значит, я должна что-то сделать! Мне здесь работать, и центр строится для детей, а эти негодяи…»
Глафира оторвала мгновенно вспотевшую от ужаса спину от шершавой стены и осторожно высунула голову.
То, что она увидела, не оставило никаких сомнений в ее правоте: в темном углу площадки две мужских головы наклонились над каким-то большим квадратным прибором с мигающими лампочками и с дисплеем, на котором высвечивались цифры. «Уже отсчет пошел! Как в кино… Бомба заведена! – ужаснулась Глаша. – Милиция точно не успеет… А стройка опять начнется с нуля и затянется, многие дети останутся без своевременной помощи! Вот ведь гады!»
Глаша опустила руку в карман в поисках телефона и вздохнула, обнаружив, что его нет. Не взяла… Но неожиданно нащупала в кармане ножницы и только сейчас вспомнила, что сунула их себе в карман, чтобы обрезать ветки, стучащие по стеклам ее окон. Потом решила показать подруге строящийся центр и про ножницы напрочь забыла.
Один из мужчин в тот момент сказал:
– Еще пять минут, и мы все это здание… – Он снова хрипло закашлялся, но и так было понятно, какая судьба уготована центру.
Глафира дрожащими руками вытащила ножницы и, присев на корточки, с большим трудом перерезала один толстый провод. Затем приступила к следующим, облегченно вздохнув, что ее хотя бы не стукнуло током. «Я не позволю! Сейчас я вам устрою! Я вам тут все нарушу, бандюги! – шептала она про себя. – Не зря мы здесь оказались, ой не зря…»
Глаша орудовала ножницами, как заправский портной, пока не почувствовала, что медленно отрывается от земли. Чьи-то сильные руки поднимали ее вверх, а грубый голос произносил у нее над ухом:
– Леха, я поймал вредителя! Кажется, это баба. Нет, ты не поверишь, – точно баба!
Кровь в жилах Глафиры мгновенно застыла, она даже несколько протрезвела. Мгновенно в голову прокралась мысль, что их с Настей здесь же на стройке и убьют, а потом зальют бетоном (где-то о чем-то подобном она слышала) и захоронят под обломками здания. Она начала отчаянно сопротивляться, размахивая руками, словно мельница лопастями, и случайно воткнула ножницы в держащего ее мужчину. От неожиданности и боли тот вскрикнул и выпустил ее. Глаша грохнулась на землю с глухим стуком.
– Леха, она уходит! Змеюка ранила меня! Вот черт! – закричал бандит.
Уже не прячась, Глафира что есть сил побежала от места преступления, только ветер свистел в ушах. Но вдруг на бегу она обо что-то споткнулась и влетела головой аккурат в бетонную плиту, что и выключило ее сознание окончательно.
Глава 4
Глафира и предположить не могла, как может быть плохо после большого количества выпитого вина. Плохо было внутри и, похоже, снаружи тоже. Она лежала в большом помещении, а по бедности обстановки и по запаху медикаментов да хлорки становилось понятно, что помещение является больничной палатой.
– Господи… – разлепила сухие губы Глаша.
Перед ней возникло круглое симпатичное лицо женщины средних лет.
– Что, пришла в себя? Очень хорошо. Тебя так ждут!
– Ждут? На том свете? Я не хочу…
– Ты пока на этом свете, красавица! – засмеялась женщина. – И все у тебя будет хорошо.
– Я в больнице, что ли? – уточнила Глаша.
– Ну да. Ночью привезли с милицией на «скорой»… Башка разбита, но для жизни вроде неопасно… Правда, шишка на макушке, как рог у единорога, – попыталась пошутить медсестра.
