Галина Куликова - Брюнетка в клетку
— Так ты скоро станешь знаменитостью? — заинтересовался Жидков и пьяно ухмыльнулся.
— Да я уже стала, — похвалилась Арина.
Нина и Мариша посмотрели на нее с отвращением. И тут в комнате запиликал мобильный телефон. Лариса, топтавшаяся на пороге кухни, тотчас бросилась на зов и достала его из сумочки. Звонила начальница.
— Это я! — заговорщическим тоном сообщила она. — Ну, что тебе там поручили?
— Опекать одного типа. Ему принесут посылку, которую я должна забрать.
— А он отдает?
— Понятия не имею. А у тебя как дела?
— Я все уладила, Лара! Пристроила ирландца! Ну… почти пристроила.
— Что значит — почти?
Лариса говорила вполголоса — ей не хотелось, чтобы на кухне слышали разговор. Впрочем, девицам было явно не до нее — они затеяли перепалку и теперь орали друг на друга. Возможно, чинная Лариса в строгом костюме являлась неким сдерживающим фактором. Но стоило ей уйти, как разгорелась настоящая свара.
— Почти — значит почти, — отрезала Тамара. — Распланировали так. Сейчас я сама еду в аэропорт и встречаю там Джеймса.
— Его зовут Джеймс? — переспросила Лариса, почувствовав, что в горле образовался комок. Боже, как она любила сейчас этого профессора! Как хотела окружить его заботой и вниманием! Как мечтала вернуться в собственную уютную жизнь…
— Джеймс О'Нейл, — подтвердила Тамара. — Лара, я просто ненавижу тебя за то, что ты с нами сделала — со мной и с профессором.
— Я сама себя ненавижу, — призналась она.
Из кухни тем временем начали доноситься подозрительные звуки — хлопали какие-то дверцы, кто-то истерически смеялся, а кто-то тонко выл, словно маленькая собачка. Лариса на цыпочках подбежала к двери и заглянула внутрь.
Картина, которая предстала перед ней, напоминала сцену в театре абсурда. Жидков почему-то лежал на столе, поджав ноги, словно кот, которого схватили за шкирку, а растрепанные девицы его валтузили, рыча и повизгивая. Вероятно, сначала они ругались друг с другом, но потом все-таки сообразили, где корень всех зол, и совместными усилиями решили его выкорчевать.
— Что у тебя там такое? — спросила Тамара, которая услышала шум борьбы.
— Драка, не обращай внимания.
— Не обращать? Ладно, тогда пойдем дальше. Итак, я встречаю Джеймса в аэропорту и везу его в гостиницу, кормлю ужином и укладываю спать. Завтра утром им занимаюсь тоже я — транспортирую на встречу с профессором Тубриковым. И уже только вечером передаю его Леночке Ивашкиной.
— Леночка согласилась перенести отпуск? — ахнула Лариса.
— Согласилась. Но с одним условием. К ней приехал двоюродный дядька — подлечиться в столичной клинике, за ним нужно последить один день. Тебе придется взять его на себя.
— Но я не могу!
— Я тоже не могу, — отрезала Тамара. — Но куда-то же надо деть этого дядьку! Он, видишь ли, должен находиться под присмотром.
— Он что, лежачий?
— Да нет, ходячий. Его фамилия Шубин, я его видела. Веришь, я и сама толком не поняла, в чем там дело. На вид — здоровый мужик. Не знаю, почему за ним нужно наблюдать. Так на чем мы остановились? Да! Завтра в середине дня ирландец останется бесхозным. Утро на мне, а Леночка заберет его вечером, как только отвезет ребенка к бабушке. А вот днем — пролет, никого. И вот что я решила. Ты пойдешь обедать в ресторан. Соберешь всех в одну большую кучу и пойдешь.
— В какую кучу? — растерялась Лариса. — Какая это куча пойдет в ресторан?
— Вы все вместе пойдете — ты, Джеймс О'Нейл и Леночкин двоюродный дядька. Джеймса и дядьку доставят в ресторан на такси ровно в пятнадцать ноль-ноль. Ну и, раз такое дело, прихватишь с собой того типа, которого ты опекаешь. Твоя задача — продержать всю компанию в ресторане до шести. А в шесть появится Леночка и сама возьмется за профессора. Ну как? Ты согласна?
— Похоже, у меня нет выбора. Ой, подожди минутку, тут что-то происходит.
Лариса снова подбежала к кухонной двери. Жидков уже не лежал на столе, а стоял в угрожающей позе возле холодильника — наклонившись вперед всем корпусом. В руке у него был тяжелый ребристый графин.
— Я убью вас всех к чертовой матери! — кричал разъяренный котик и пушистик. — Вы мне надоели! Не желаю вас видеть — ни одну!
Девицы, сбившиеся в разноцветную кучу, жались к электроплите, тихонько повизгивая.
— Ресторан называется «Веселая матрешка», — продолжала вещать Тамара. — Находится на проспекте Мира. Там все в русском стиле, О'Нейлу должно понравиться. А вот Шубин — это Леночкин дядька, если ты забыла! — после ресторана останется с тобой, Лара. На одну ночь, только на одну ночь! Подумай пока, как это устроить.
— Подумаю, — ответила Лариса слабым голосом.
Не успела она спрятать телефон в сумочку, как раздался звонок в дверь. Поскольку никто не поторопился открыть, а звонок все надрывался, Лариса отправилась в прихожую сама.
— Не-на-ви-жу! — донесся до нее нетвердый голос Жидкова.
Было непонятно, почему объекты этой ненависти продолжают торчать на кухне. На их месте Лариса уже давно бежала бы сломя голову.
— Кто там? — спросила она и одновременно заглянула в «глазок» с тайной надеждой, что на лестничной площадке стоит маленькая изящная японка в белых носочках с идеальным пробором в волосах и держит под мышкой пакет, перевязанный розовой ленточкой.
Надежды оказались напрасными. Перед дверью топтался пугающе тощий мужчина в спортивных штанах, подтянутых к самому горлу, и заправленной в них футболке. На костлявых ногах у него были синие массажные тапки. Образ дистрофика и доходяги дополняли квадратные очки в толстой «черепаховой» оправе.
— Видите ли, я сосед, — сообщил он, интеллигентно покашляв в кулак. — Я, конечно, понимаю — вечеринка, но нельзя же… совсем распускаться. Мы же люди, а не животные! Я смотрел телевизор, и тут… Все же слышно! Такие слова — уши вянут. Нельзя ли как-нибудь попросить Антона Никифоровича перестать выражаться?
Лариса немедленно распахнула дверь пошире и сделала широкий жест рукой:
— Пойдите и попросите его сами!
— Меня зовут Петя, а вас? — спросил очкарик, робко переступив порог.
— Сейчас не время любезничать, — отрезала Лариса. — Ступайте на кухню и попытайтесь урезонить Антона Никифоровича.
— А он что — не в себе?
— Слегка. Совсем чуточку, — успокоила его Лариса, зашла сзади и подтолкнула в спину.
Петя пронесся по коридору и влетел в кухню. Она тоже решила туда заглянуть, но тут снова зазвонил ее мобильный телефон.
— Да! — отозвалась она, подумав, что начальница вспомнила что-нибудь чрезвычайно важное. Однако это оказалась не начальница, а Ларисина мать.
— Привет, мам! — сказала Лариса, изо всех сил стараясь сдержать эмоции.
— Ларисхен! — воскликнула та задорным голосом. — Какие у тебя на завтра планы?
Этот вопрос мог означать только одно — мать наметила серьезное мероприятие и уже поставила галочку напротив ее имени.
— Работаю, — быстро ответила она. — У меня профессор из Ирландии. — И для правдоподобия добавила:
— Джеймс О'Нейл. А что?
— Ну… Ты же с ним не весь день занята, правда? Хочу пригласить тебя на ужин.
— Нет, мам! — взмолилась Лариса. — Я не могу! Никак не могу. Профессор у меня сложный, круглосуточный.
— Ты что, баюкаешь его на ночь? — В голосе матери появилось раздражение.
Так бывало всегда — она находилась в хорошем расположении духа ровно до тех пор, пока все шло, как она задумала.
— Мам, я правда не могу!
— В кои-то веки я решила проявить о тебе заботу, и вот — ты отказываешь мне наотрез.
— Какую заботу? Ты решила напечь для меня блинов?
— Нет, все гораздо серьезнее, Ларисхен. Помнишь мою подругу Ирину Зайцеву? Ту самую, что была замужем четыре раза и прошлым летом летала на Борнео? Так вот — у нее есть сын Костя. Потрясающе умный! Кандидат наук. Работает в каком-то проектном институте, пишет научные статьи. Его даже приглашали в американский университет читать лекции. — Она с трудом перевела дух и нелогично закончила:
— К тому же он высокий.
— Ты что, решила меня сосватать? — догадалась Лариса. — Свести с сыном твоей ужасной Зайцевой? Да-да, она ужасная, несмотря на то что побывала на Борнео.
— Почему у тебя такой истеричный голос? — перебила ее мать. — Я знаю, почему. Ты одинока, раздавлена жизнью…
— Я не раздавлена. Я на коне, мама!
— Не выдумывай. За контору переводчиков нельзя выйти замуж. Только неполноценные женщины ставят карьеру впереди семьи.
— Несусветная глупость.
— Конечно, что ты еще можешь сказать? Остается лишь отрицать очевидное!
И она бросила трубку. Лариса поежилась. Поддерживать родственные отношения — тяжелая работа.
Спрятала телефон в сумочку и прислушалась. В кухне вяло переругивались. Идти туда категорически не хотелось. Она огляделась по сторонам и только тут заметила, как красиво обставлена комната. Диван выглядел роскошно — большой, уютный, с двумя туго набитыми подушками. Она стащила с него плед, завернулась и прилегла, поджав под себя ноги. Ровно через минуту глаза ее закрылись, а губы сладко чмокнули.
