Дарья Донцова - Дама с коготками
Полюбовавшись на элитных производителей, я пошла в центр городка: обожаю шляться по деревенским лавочкам. Но сегодня меня ждало разочарование: в первый день нового года почти все торговцы предпочитали сидеть дома у елки.
Пообедали тоже весьма мирно и поужинали, как хорошие добрые друзья. Спать отправились пораньше, давала знать о себе предыдущая полубессонная ночь.
Заснула я сразу, как провалилась, но в полночь проснулась и стала ворочаться. В чужой постели как-то неуютно: одеяло было слишком тонкое, подушка маленькая, да еще из окна немилосердно дуло.
Дом у Войцеховских старый, Владимир Сигизмундович купил его в конце сороковых у местного священника, тот жил в нем с самого рождения. Степану пришлось вложить много средств, чтобы превратить обветшавшее здание в современное жилище. Он провел новую систему отопления, построил ванные комнаты и туалеты, пристроил красивую круглую веранду, которой пользовались как второй гостиной. Короче, дом разительно переменился и щеголял модернизированной кухней. Но по ночам иногда казалось, что тут бродят тени прошлых владельцев.
Проворочавшись примерно с час, я оделась и решила сходить на кухню. Иногда от бессонницы помогает чашечка крепкого сладкого чая. Надеюсь, у Люлю найдется настоящая заварка, а не эти идиотские пакетики с пылью.
В огромной кухне было темно. Сквозь большое окно пробивался неверный свет фонаря, отражавшийся в начищенных до блеска сковородках и кастрюлях. Решив, что этого света вполне достаточно, я открыла шкафчик и пробежала глазами ряды банок. Взяла одну, и… тут за спиной раздался голос: «Кофе ищешь?» От неожиданности и ужаса руки разжались сами собой, банка с оглушительным грохотом шлепнулась на кафельный пол, содержимое высыпалось. В ту же секунду загорелся свет, и улыбающаяся Лариса покачала головой.
– Господи, – выдохнула я, – до чего же ты меня напугала. Я подумала, что тут привидение. Зачем ты сюда пришла посреди ночи?
– На диете сижу, – ухмыльнулась Лариса.
Я понимающе кивнула. Почти стокилограммовая Люлю регулярно пытается сбросить вес. Она испробовала все, что предлагала современная медицина: таблетки от аппетита, специальные пищевые добавки, призванные заменить еду и обмануть голод, какие-то жуткие катышки, по виду страшно похожие на собачий сухой корм. Производители клялись, что неаппетитные комья сделаны из чистейшей целлюлозы, разбухающей внутри вас. То есть глотаете эту гадость, запиваете двумя стаканами воды, и коричневая мерзость, увеличиваясь в объеме, занимает весь желудок. Вы получаете ощущение сытости без еды. Очень удобно и выгодно. В результате всех манипуляций стрелка весов Люлю колебалась между 90 и 95 кг. Но стоило ей начать есть по-человечески, как мерзкий измерительный прибор демонстрировал ровно центнер. В результате подруга наплевала на все фармакологические новинки и раз в месяц голодает неделю.
– Опять не выдержала? – спросила я.
– И не говори, – отмахнулась Люлю, – в обед поела цветной капусты, на ужин выпила стакан кефира. Еле-еле дождалась, пока Степа уснет, чтобы пойти на кухню. Вот! – И она показала два огромных бутерброда с холодной жирной бужениной и маринованными огурцами. Сандвичи выглядели так соблазнительно, что мой рот, как у собаки Павлова, моментально наполнился слюной.
Лариса заметила глотательное движение и хихикнула:
– Будешь свининку?
Минут через пять мы подмели пол и сели за большой стол, накрытый красной клеенкой.
– Ой, как хорошо, – счастливо пробормотала Лариса, отправляя в рот гигантские куски.
– И зачем себя мучить? – удивилась я. – При твоем росте и широких костях девяносто вполне нормальный вес. Сколько в тебе – метр восемьдесят?
– Метр семьдесят семь, – пробормотала с набитым ртом Лариса, – только попробуй объяснить это Степану. Видишь ли, у него в детстве перед глазами мельтешилась засушенная козявка Фрида, и теперь у мужика выработался четкий стандарт: дама должна выглядеть как мумия. А я никак не подхожу под стандарт. Ну теперь все, скоро стану тощая, как селедка! Знаешь, сколько сейчас вешу? 83 килограмма!
И она победоносно посмотрела на меня.
– Как тебе это удалось?
Люлю вытащила из кармана большой пластмассовый флакон, наполненный огромными желатиновыми капсулами.
– Вот смотри, только никому не рассказывай. Я только притворяюсь, что сижу на диете.
– А что это?
– Новое средство для похудения на основе гормонов щитовидной железы, последнее достижение медицины.
– Не боишься окончательно испортить здоровье? И потом, какие большие! Проглотить невозможно.
– Да уж, тут недоработка, к тому же лопать надо по восемь штук на прием, замучаешься запивать. Но действует! Килограммы так и улетают.
И она с удвоенной силой накинулась на буженину. Наевшись, выпила две большие чашки чаю и удовлетворенно заметила:
– Скоро жизнь изменится к лучшему.
– Надеешься стать тощей и потому счастливой? – ухмыльнулась я.
– Да нет, – ответила Лариса, – надеюсь раз и навсегда заткнуть Фриду. Появилась такая возможность.
Старуха Войцеховская терпеть не могла невестку. И ее ненависть распространилась на Степана и Мишеньку. Фрида производила вспечатление вздорной бабы. Постоянно цеплялась к Люлю, ей не нравилось в невестке буквально все: одежда, косметика, привычки. С особым удовольствием она говорила Ларисе гадости при посторонних. И то, что невестка никогда не отвечала свекрови, никак не реагировала на нападки, просто бесило ее. Чем больше злилась Фрида, тем спокойнее и ровней казалась Лариса. Когда друзья ей выражали сочувствие, Люлю отвечала со вздохом:
– Старость не радость, еще неизвестно, во что мы превратимся; может, вообще лишимся разума.
Благодаря такой манере поведения Лариса выглядела просто святой в глазах мужа, мать же он постоянно ставил на место, правда, делал это очень осторожно. Иногда Люлю в присутствии свекрови небрежно роняла:
– Дорогой, тебе следует быть более терпимым с мамой, помни о ее больном сердце.
Подобная забота доводила Фриду до исступления, и однажды она швырнула в невестку утюг. Но после почти двадцати лет брака со Степаном Лариса иногда позволяла себе огрызнуться. Именно это можно было наблюдать сегодня за завтраком. Но заткнуть свекровь навсегда?
– Как, интересно, ты думаешь это сделать? – спросила я. – Фрида незатыкаема.
– Ха, – откликнулась Люлю, – я тоже так полагала. Но недавно кое-что узнала про нашу латышку. Говорят, у каждого есть небольшой скелет в шкафу. А у моей свекрови – целый скелетище. И стоит мне заговорить, как она лишится всего, в первую очередь своего честного имени. До чего же она мне надоела! Столько лет шипела, что она настоящая Войцеховская, а я наглая беспородная дворняжка. Зато сегодня отлились кошке мышкины слезки. Видела бы ты, как она умоляла меня никому ничего не сообщать. Ну уж нет, завтра же расскажу все Степе, а за обедом, при всех, выложу новость Петьке с Анной. После этого Фрида станет по струнке ходить.
На следующее утро к завтраку подали омлет с сыром. После завтрака Маша, Мишка, Степан и Люлю отправились в питомник. Серж и Лена засели в кабинете, шелестя какими-то бумагами. Кирилл и Диана отправились обозревать окрестности. Доктор мило пригласил меня пойти с ними, и мы гуляли почти до четырех часов. Снегопад прекратился, выглянуло яркое солнце. Обошли весь городок, накупив кучу ненужных сувениров, и выпили вполне приличный кофе в заведении с овощным названием «Помидор».
Обедали Войцеховские в пять. Я успела принять ванну, высушить волосы и спустилась в столовую в чудесном настроении, которому также способствовал восхитительный запах жаркого.
Все уже собрались за столом, не было только Люлю и Фриды. Не успела я развернуть салфетку, как в комнату бодро вкатилась старуха со словами:
– Страшно проголодалась.
Она оглядела стол и завопила:
– Подавайте мясо, все в сборе.
– Мама, – укоризненно проговорил Степан, – разве ты не видишь, что Люлю еще не подошла? Надо подождать.
– Трудно не заметить отсутствие такой хрупкой нимфы, как твоя жена, – ехидно процедила старуха. – Обед подают в пять, а сейчас уже четверть шестого, нечего опаздывать. Мясо, наверное, перестояло и потеряло всякий вкус.
– Сегодня щенилась Кнопка, Лариса устала, – примирительно сообщил Степа.
– У каждого свои проблемы, – не унималась мать, – и потом, семеро одного не ждут. Подавайте мясо!
– Миша, – вмешался Петя, – поди поторопи мать, а то правда очень хочется есть.
Мальчик послушно вылез из-за стола.
– И скажи, чтобы не помадилась, макияж ее не украшает, – крикнула Фрида и принялась накладывать в тарелку салат.
Все молча смотрели, как она жадно и неаккуратно ест.
«Господи, – пронеслось у меня в голове, – не дай бог дожить до такого возраста и мучить детей. Лучше попасть под автобус и скончаться на месте».
