Карина Тихонова - Ночь большой луны
― А тебя не спрашивают! ― продолжал бушевать окончательно разошедшейся Степка. ― Быстро переодевайся!
― А ты?
― А я не растаю!
― Степ, у меня нет сил, ― сказал Егор с трудом. ― Я пойду лягу.
― Подожди!
Степка схватил его за руку.
― Один момент! ― сказал он торжественно.
Открыл спортивную сумку, которую зачем-то притащил из джипа, и сказал:
― Алле-оп!
Ника тихо вскрикнула. В руках Степки были две электроновые погребальные маски.
― Как я, а? ― хвастливо спросил Степка. ― Скажете, не молодец?
Егор ожил, схватил одну маску.
― Когда ты успел? ― спросил он потрясенно.
― Не важно! ― отмел вопрос Степка. ― Главное, что все-таки успел! Как ты думаешь, сколько они могут стоить?
― Не знаю, ― ответил Егор, рассматривая изумительную тонкую работу неизвестного мастера. ― Миллион. Пять миллионов. Десять миллионов. Не знаю.
― Ничего, потом узнаем, ― утешил Степка.
Повернулся к Нике и сказал:
― Ну что, девочка? Выпьем по одной? Поблагодарим судьбу, что живые остались?
― Выпьем, ― согласилась Ника неожиданно.
― Пошли.
Степка потащил всех в гостиную. Разлил водку, поднял стопку, приготовился что-то сказать…
― Смотрите! ― сказала вдруг Ника, указывая на окно.
Приятели оглянулись. Тяжелые тучи, окутавшие небо, разошлись. Над Доном повисла огромная страшная луна и озаряла ночь мертвым фосфорным светом. Черные пятна лунного ландшафта казались абстрактной картиной. Намалеванной кистью неизвестного сумасшедшего художника.
Степка, как завороженный, двинулся к окну. Следом пошел Егор.
― Ничего себе, ― сказал он тихо. ― Никогда такого не видел…
― Ночь большой луны, ― напомнил Степка, не отрываясь от окна. ― Вот она какая… Страшно-то как, твою мать… Ой! Прости, Ника.
― Ничего, ― отозвалась Ника миролюбиво. И позвала: ― Идете, нет?
Они вернулись к столу. Степка поднял стопку, сказал коротко:
― Спасибо, боженька мой добрый, что живыми оставил. Отслужу.
И опрокинул водку в рот одним точным движением.
Егор выпил свою рюмку без всяких слов. Поставил ее на стол, сказал виновато:
― Я сейчас упаду.
― Упади, ― разрешил Степка. ― Сейчас доведу тебя до твоей спальни, и упадешь. Ника, ты сама-то дойдешь?
― Дойду, ― отозвалась Ника. Неожиданно подошла к мужчинам, приподнялась на носочки и поцеловала их в щеки. По очереди: сначала Егора, потом Степку.
― Спокойной ночи.
― Ничего себе! ― сказал Степка. Потрогал щеку и засмеялся.
― Давненько меня девушки не целовали!
― Значит, все впереди, ― ответила Ника.
― Думаешь?
― Точно знаю!
― А у меня что впереди? ― спросил Егор.
Ника посмотрела на него и сразу опустила глаза.
― Поживем ― увидим, ― ответила она уклончиво.
Степка взял приятеля под руку.
― Так, кажется, начинает штормить, ― сказал он. ― Идем, Егорша, а то дорогу до постели не найдем.
Они поднялись по лестнице, цепляясь за перила, как смертельно пьяные. Говорить не хотелось, думать не хотелось, хотелось одного: упасть в кровать.
Что Егор и сделал, едва до нее добрался. Повалился на застеленное покрывало, даже не содрав с себя мокрую грязную одежду. И последнее, что он увидел перед тем, как его утащил сон, похожий на беспамятство, была огромная луна, занимавшая половину окошка.
Но ему уже не было страшно. Все закончилось благополучно, и добрый боженька без потерь вытащил их из метанового ада. Как там выразился Степка?
― Отслужу, ― сказал Егор, обращаясь почему-то к луне.
И провалился в темноту.
●●●Несмотря на дикую, нечеловеческую усталость, спал Егор плохо. Его мучали кошмары, вынырнувшие из далекого детства. Кавалькада всадников-скелетов преследовала Егора, убегающего по бесконечному коридору, кости лошадиных ног выбивали четкую дробь на земляном полу. Просвет был совсем близко. Егор изо всех сил рвался к нему, но ноги совершали замедленные плавные движения, и неумолимо сокращалось расстояние между ним и преследователями.
Вот первый страшный всадник поравнялся с Егором. Свистнул меч, рассек воздух возле самого его уха. Егор вскрикнул, метнулся в сторону, к стене. Но там его уже ждал другой всадник со сверкающим бронзовым мечом. Всадник наклонился в седле и вдруг крикнул прямо в ухо жертве:
― Украла! Слышишь, Егор?! Украла!
Егор сел на кровати, не открывая глаз. Что-то оттопыривалось в брючном кармане, мешало лечь набок. Он сунул руку в грязные джинсы, вынул старый фонарик, найденный в длинном коридоре посредине холма.
― Украла! ― продолжал бушевать Степкин голос. ― А я еще думаю вчера: чего это она такая добренькая?
Егор разлепил опухшие веки. Сначала он не увидел ничего, кроме ослепительного солнечного света. Потом в нем нарисовался смутный абрис человеческого тела.
Егор сощурился.
― Не ори, ― сказал он хрипло. Облизал сухие губы и договорил: ― И так голова раскалывается…
Степка сел на кровати рядом с Егором, обхватил руками разлохмаченную голову. Выглядел он ничуть не лучше, чем его приятель.
― Нет, что же это такое? ― спросил он растерянно. ― А я-то ей поверил! Думал, она приличный человек…
Егор тяжело вздохнул. Он ничуть не удивился происходящему. Больше того: он сильно удивился бы, если б этого не произошло.
― Она оставила записку? ― спросил Егор.
― Представляешь, имела наглость! ― подхватил Степка с удвоенной энергией. ― Просыпаюсь, а возле кровати на тумбочке листик лежит. Читай!
Он сунул приятелю лист, вырванный из тетради в клеточку.
Егор поднял листок поближе к глазам. Шея отказывалась шевелиться, каждое неловкое движение отзывалось резкой болью в позвоночнике.
― «Ребята, простите меня, но я должна забрать их у вас», ― прочитал Егор предложение, написанное знакомым ученическим почерком. Опустил руку на покрывало и засмеялся. Очень тихо, чтобы не было больно.
― Не понял, ― опешил Степка. ― Ты чему радуешься, придурок?! Нас кинули!
― Нет, Степ, ― ответил Егор. ― Нас не кинули. Все будет правильно. Маски попадут туда, куда должны попасть.
― И куда же они должны попасть? ― язвительно осведомился Степка.
― Например, в Эрмитаж, ― предположил Егор. ― Или в Пушкинский музей. Или в Оружейную палату. Да мало ли места…
― А как же мы? ― закричал Степка.
Он вскочил с кровати и принялся размахивать руками в такт бессвязному монологу.
― Такой кошмар пережили… Два раза чуть не сдохли! Выбрались! И что? Ничего не получим за это?! А мои кобылки?! А Васька?!
― Не ори, ― оборвал его Егор.
Степка споткнулся на полуслове и закончил немного тише:
― Это нечестно.
― Как она уехала? ― спросил Егор, морщась и растирая шею.
― На джипе, ― ответил Степка угрюмо.
― Она же не умеет водить машину! ― удивился Егор.
― А ей и не надо, ― так же угрюмо пояснил Степка. ― Этих двоих сопляков как ветром сдуло. Бросили лошадей к чертовой матери и умотали! Ничего, пусть только назад явятся! Небось, Дениска за рулем, а Васька провожает… Хорошую подружку он себе нашел, ничего не скажешь!
― Он нашел себе хорошую подружку, ― твердо ответил Егор. ― Ты сам это прекрасно знаешь. И точка.
Степка умолк. Шмыгнул носом, спросил чуть тише:
― А ты чего сидишь в позе фонарного столба?
― Похоже, Ромка мне вчера вывихнул позвонок, ― ответил Егор. ― Страшная боль. Даже пошевелиться не могу.
Степка вздохнул.
― Все не слава богу, ― сказал он. ― Удрала и оставила нас разбираться с неприятностями.
― На то мы и мужчины, ― ответил Егор. И поинтересовался: ― Ты про какие неприятности говоришь?
― Про больничные, ― ответил Степка, рассматривая свои руки. ― Ты представляешь, что будет, когда твой вывихнутый одноклассник очнется?!
― Полина сказала, что они отравились угарным газом, ― возразил Егор.
― Ага! ― насмешливо поддержал Степка. ― А твой школьный приятель, конечно, поддержит эту версию! Он прямо сочится благородством!
Егор промолчал, но сердце в груди тревожно замерло. А ведь прав Степка, ой, как прав! Ромка попытается извлечь из сложившегося положения максимум неприятностей для Егора! Тем более, что золотой клад ушел у него из-под носа!
Такого Ромка не перенесет. И отдуваться за все придется Егору.
― Я разберусь, ― сказал он Степке, стараясь не выдавать своей тревоги. ― Это только наши проблемы. Мои и Ромкины.
― Да что ты говоришь, ― начал Степка и тут же прервал сам себя. Поднял палец, прислушался. Подбежал к окну, выглянул вниз, сказал со зловещей интонацией:
― Та-ак… Приехали, голубчики…
Егор напрягся и уловил деловитое посапывание мотора, доносившееся со двора.
Степка распахнул окно, высунулся наружу и крикнул:
― А ну сюда идите! Оба, оба!
Повернулся к Егору и сказал вполголоса:
