Дарья Калинина - Любовник для Курочки Рябы
— К тому же улики свидетельствуют против Игоря. Он был на острове, когда убили Густава. И покинул Игорь остров вскоре после убийства Густава. Мы с вами знаем, что Густав не его мишень и стремился Игорь только к своей милой Ксюте. Но для полицейских этого совпадения достаточно. И к тому же оба преступления совершены одним и тем же способом.
— Но как это получилось? — спросила Юлька. — Что Кати и Игорь, не сговариваясь, совершили схожие преступления?
— Кати просто решила воспользоваться приемом Игоря, чтобы еще больше запутать следствие, — ответил Карл. — И ей это почти удалось. Если бы нам не повезло найти в порту Палермо рыбака, который вспомнил, как похожая на Кати девушка села в моторку и направилась в сторону Кьянти, нам было бы нечего ей предъявить.
— Но вы искали такого свидетеля! — воскликнула Мариша. — Значит, вы уже подозревали Кати!
— Очень уж подозрительно выглядела эта история со смертью Густава, — признался Карл, — Конечно, Кати могла не специально напоить в тот вечер Густава. Но с другой стороны, ведь это она забыла свою шаль и послала за ней Густава. И это она обратила ваше, девочки, внимание на то место, где следовало искать тело Густава. В общем, мы подозревали Кати в числе многих. А когда нам стало ясно, что Кати действовала не одна, а в Палермо ее поджидал сообщник, все стало на свои места.
— А что теперь будет с Хансом? — спросила Мариша.
— Это уже не вашего ума дело, — ответил Карл, затягивая свою сумку. — И даже не мне это решать. Смотря как он себя поведет. Надеюсь, он проявит благоразумие и сдаст всех своих агентов.
— А если нет? — спросила я. — Что, если он не захочет облегчить свою совесть?
— И что, если на случай ареста Осьминога у них приготовлен план по его спасению? — спросила Юлька.
— Да, например, они пригрозят взорвать городскую водопроводную сеть. Или еще что-нибудь такое же, — добавила Мариша. — Карл, ты же сам говорил, что у Осьминога есть люди во многих местах.
— Говорил, — согласился Карл. — Но к настоящему времени они уже все арестованы. От облавы никто из них не ушел.
— Что? — поразилась я. — Когда же вы успели?
— За те два часа, которые прошли с момента ареста Осьминога, я успел позвонить в центр. Они обыскали квартиру Ханса и нашли в ней полный список членов его организации. Ханс был настолько уверен в том, что его никогда не раскроют, что потерял всякую осторожность. Он даже не зашифровал имена своих агентов. Имя Густава там стояло одним из первых. И еще несколько уже известных нам имен. Так что список верен, и все эти люди из него уже арестованы.
После этого Карл встал и обратился к нам.
— Я вам еще позвоню, — сказал он. — Мариша, проводи меня.
Мы с Юлькой тоже покинули номер Карла, который теперь остался стоять пустым. Вернувшись к себе, мы присели в кресла и замолчали.
— Знаешь, о чем я думаю? — минут через пять спросила у меня Юлька.
— Об Антошке? — предположила я. — Или об Артеме?
— Не угадала, — сказала Юлька. — Тебе вот не кажется нелепым, что Ханс, который продумал такую сложную и хорошо законспирированную преступную сеть, которую не могли раскрыть долгое время, вдруг совершает ошибку и оставляет список членов своей организации прямо в своей квартире?
— Мол, нате, берите! — воскликнула я. — Действительно, странно.
— Вот и я о том же, — продолжила Юлька. — А что, если это фальшивка? И полиция арестовала ни в чем не повинных людей?
— Нет, — запротестовала я. — Карл сказал, что в списке были имена тех, кто уже находился у полиции под подозрением.
— Ну и что? — не согласилась Юлька. — Ханс ведь работал в полиции. Он мог знать тех людей, которые находятся под подозрением. И включил их в свой фальшивый список, чтобы придать ему видимость подлинного.
И мы с Юлькой переглянулись. На память нам пришла одна и та же вещь.
— Последний листок из той стопки, которую дал Карл Густаву! — воскликнула я. — Те листки, пропитанные специальным раствором, на которых Густав должен был облегчить свою совесть. Помнишь, Карл стоял насмерть на том, что их было десять.
А мы нашли всего девять. Где-то есть еще один листок, который Густав спрятал.
— Спрятал, потому что там было написано что-то дельное! — торопливо сказала Юлька. — Например, подлинный список членов организации Осьминога.
В этот момент вернулась Мариша.
— Карл настаивает на разводе, — сообщила она нам прямо с порога. — Говорит, что не в силах выносить того, что я постоянно суюсь в его дела, в которых к тому же не смыслю ни уха ни рыла.
— Да плевать на Карла! — закричали мы с Юлькой и немедленно поделились с Маришей нашими соображениями насчет связи между списком членов организации Осьминога и последним листком из стопки Густава.
Но Мариша уже прочно впала в хандру.
— Ну и что? — спросила она у нас. — Карл со своими коллегами наверняка уже сто раз перевернули вверх дном номер Густава. И вообще все те места, где он мог спрятать последний листок. Они же профессионалы.
— Мы уже недавно имели дело с одним таким, который тоже твердил, что он профессионал, — сказала Юлька. — И где он теперь? Направляется прямым ходом в тюремную больницу.
— Думайте, подруги, куда Густав мог так запрятать последний листок, чтобы ни мы, ни полиция его не нашли, — решительно сказала я.
И мы все, включая Маришу, задумались. Через полчаса, когда мы поняли, что, сидя в номере, ничего не поймем, мы вышли в холл.
— Нужно учитывать: Густав опасался, что его могут убить, — сказала Мариша. — И, конечно, хотел, чтобы его смерть не осталась безнаказанной для людей Осьминога. Поэтому для своего последнего листка Густав должен был выбрать такое место, где бы этот листок рано или поздно нашли. И именно те люди, которые бы поняли, что это такое и как с ним обращаться.
— Но что это за место? — спросили мы с Юлькой.
— На острове листка нет, так? — задумалась Мариша. — Иначе бы люди Карла его отыскали бы. Тогда где он?
И тут — говорите что хотите, а высшее провидение все же существует — мы втроем одновременно посмотрели на почтовый ящик, куда обитатели острова складывали свою корреспонденцию, которую потом забирал Вока. Впрочем, забирал он ее редко, потоку что и писали обитатели острова тоже крайне неохотно. Не сговариваясь, мы кинулись к ящику и встряхнули его.
Судя по звуку, внутри что-то лежало. И тут же в дверях холла, словно по заказу, появился запыхавшийся Вока. Оглядевшись и убедившись, что в холле никого нет, кроме нас, он произнес, обращаясь к нам:
— Уже неделю забываю забрать письма, если Тата узнает, она меня убьет.
И он достал из кармана ключ, открыл ящик и достал из него всего одно письмо. Мы дружно насторожились.
— Смотри-ка, Мариша, оно адресовано твоему мужу, — удивленно сказал Вока, взглянув на адрес, — Дай это письмо мне, — попросила Мариша. — Вока, миленький, дай.
— Я не уверен… — запротестовал Вока.
— Это мое письмо, — заверила его Мариша. — Я в нем написала всякую глупость. Дай мне его.
— Ну, если письмо действительно твое, — нерешительно сказал Вока. — Тогда, конечно, бери.
И он протянул драгоценный конверт нам. Мариша проворно схватила его, вскрыла конверт, и из него выпал совершенно чистый листок бумаги. По размеру и фактуре точно совпадавший с теми девятью листками, которые мы нашли в чемодане Густава и которые так заинтересовали Карла.
— Скорей! — воскликнула Мариша. — За Карлом! Нам нужно успеть отдать ему этот листок. Карл вот-вот уедет.
— С чего ты взяла? — удивленно спросил Вока, все еще крутящийся поблизости. — На чем он уедет? Я же тут. И я до утра никуда не собираюсь ехать на нашем катере.
— Ах, при чем тут твой катер! — воскликнула Мариша.
И бросилась бежать. Мы с Юлькой поспешили за ней. Наш собственный катер, который мы арендовали в Палермо и до сих пор не удосужились вернуть владельцу, по счастью, стоял возле причала. Мы запрыгнули в него и помчались искать Карла. Увы, обыскав все побережье, опросив каждого, кто встречался нам на пути, мы Карла так и не нашли. Да и вообще никого из его коллег нам так и не удалось обнаружить. Они бесследно растворились, словно их и не было.
— Действительно, профессионалы, — сказала запыхавшаяся Юлька, когда мы вернулись в номер. — Интересно, как Карлу, Маркусу и их коллегам удалось незаметно исчезнуть с острова самим, да еще прихватить с собой четверых задержанных?
— Это просто фантастика какая-то! — согласилась с ней я.
Мариша ничего не сказала. Она была занята тем, что собирала вещи.
— Что ты делаешь? — удивилась я.
— Я еду обратно в Вену, — ответила Мариша. — Нужно доставить этот листок Карлу. Сейчас уже слишком поздно, солнца нету, поэтому мы не можем прочесть, что написано на листке.
И поэтому до утра, когда взойдет солнце, я должна успеть попасть на Сицилию и сесть на самолет в Вену.
