Карл Хайасен - Хворый пёс
— В таком случае и убивать его не придется, да? — Стоута всякий раз корежило при мысли о психопате Дикобразе.
— Откровенно говоря, — пожал плечами Клэпли, — лучше потратить деньги на что-нибудь другое. Мистер Гэш обходится недешево. — Он выдернул сигару из кармана Стоута. — Как, впрочем, и ты, Палмер. Сколько будет стоить это дополнительное удовольствие? Не забудь, ты задолжал мне гепарда и все такое. Так сколько?
— Ни цента, Боб. Охота на мне.
— Весьма любезно.
— Но за рог ты платишь отдельно по оговоренной цене. Такие условия.
— Принято с удовольствием. Кстати, твои сигары «Коиба» — фальшивка.
— Что? Быть того не может.
— Определяется по ярлыку, Палмер. Видишь эти черные точечки? Они должны быть выпуклыми и прощупываться. Так делают на фабрике в Гаване. А на твоих, — Клэпли помахал сигарой перед носом Стоута, — точки гладкие. Значит, это фальсификато.
— Это невозможно, — пыхтел Стоут. — Триста долларов коробка, покупал на Пристани Хемингуэя. Не могут они жульничать.
Он вынул сигару изо рта и, положив на край стола, неприязненно уставился на ярлык.
Роберт Клэпли поднялся и похлопал Стоута по спине:
— Не огорчайся, приятель. К охоте на Носорога я достану настоящие «Маккой».
В этот момент полицейская патрульная машина въехала в черные кованые ворота губернаторского особняка в Таллахасси. Агент ФОП махнул лейтенанту Джиму Тайлу, чтобы проезжал, но двух его спутников окинул тяжелым недоверчивым взглядом: черную собаку н человека, одетого неподобающе для обеда с главой администрации. Гостей встречала Лиза Джун Питерсон.
— Рад тебя видеть, — сказал Сцинк, целуя ее в щеку. — Чудесно выглядишь.
Лиза Джун зарделась. Тайл стрельнул в друга пронизывающим взглядом, а тот ответил сияющей невинной улыбкой.
— Удалось отправить его в душ, — сказал полицейский. — Но это все.
— Он прекрасно выглядит, — ответила Лиза Джун.
Бывший губернатор Клинтон Тайри был в туристских ботинках, ярко-оранжевом дождевике и таких же штанах, в новой купальной шапочке (с узором из ромашек) и жилете из шкур чихуахуа.
— Для особых случаев, — пояснил он.
— О господи, — промолвил Джим Тайл.
— А сегодня как раз такой.
Лиза Джун промолчала; определенно у жилета была своя история, но столь же определенно Лиза Джун не желала ее узнать. Девушка присела перед Макгуином и почесала ему горло.
— Ай, какой симпатичный мальчик!
— Нормальный пес, — согласился Сцинк. — Но явно не самая яркая лампочка в люстре.
Лиза Джун коснулась его руки:
— Пойдемте. Он вас ждет.
— Ой, я прям весь дрожу от волнения!
— Не начинай, — сказал Джим Тайл. — Ты же обещал.
Сцинк обратился к Лизе Джун:
— Не обращай на Джима внимания, дорогуша. Он просто злится, что я потерял его мобильник.
Лиза провела гостей в столовую. На обед подавали пальмовый салат, суп из моллюсков, медальоны из оленины и лаймовый пирог.
Лиза Джун изобразила причудливый реверанс и объявила с нарочито гнусавым южным говором:
— Да-ары Фло-ориды, собранные в ва-ашу честь, cap!
Сцинк расположился во главе длинного стола.
— Это губернаторское место, губернатор, — серьезно сказал полицейский.
— Да, Джим, я помню.
— Не делай этого.
— Чего — этого?
Лиза Джун успокоила:
— Все в порядке, лейтенант. Губернатор Артемус полностью проинструктирован.
— При всем уважении, я очень сильно в этом сомневаюсь.
Через боковую дверь стремительно вошел Дик Артемус — элегантный, подтянутый, само обаяние: свежевыбрит и румян, волосы блестят и тщательно расчесаны, сияющий взгляд зеленых глаз безоблачен. Клинтон Тайри поднялся, и губернатор по-медвежьи его облапил, точно давно утраченного брата-близнеца.
— Просто не верится, что вижу этого уникального человека! — Глаза Дика Артемуса явственно увлажнились.
Припав на колено, он потискал загривок Макгуина и заворковал:
— Привет, парнишка! Рад, что у тебя по-прежнему два уха. Значит, злодей все же не обидел песика.
Сцинк бросил на Джима скептический взгляд.
— Это большая честь для меня. — Дик Артемус поднялся с колена.
— Отчего же?
— Потому что вы — легенда, губернатор.
— Я всего лишь маленькая сноска в учебнике истории.
— Не желаете стакан апельсинового сока? — предложила Лиза Джун.
— Благодарю. Погуще, с мякотью, — ответил Сцинк.
— И мне! — воскликнул Дик Артемус. — Лучший сок — который можно жевать. Позвольте спросить, что это за красивые штучки привязаны к вашей бороде?
— Клювы канюков.
— А! Я было подумал, орлиные. — Артемус подал знак лакею: — Шон, апельсиновый сок губернатору, а мне, пожалуй, «отвертку» со льдом. А как вы, ребята?
Джим Тайл и Лиза Джун в один голос отказались от выпивки.
— Ну расскажите же, как вам показалось старое местечко? — затрещал Дик Артемус. — Дом номер семьсот по Норт-Адамс-стрит.
— Почти все то же самое.
— Нахлынули воспоминания?
— Скорее зароились.
Губернатора понесло:
— При вас уже был спортивный зал? Не хотите совершить экскурсию?
Сцинк посмотрел на Лизу Джун:
— Он что, серьезно? — И запрокинув голову, загоготал: — Экскурсию!
За обедом велась светская беседа. Дик Артемус был чемпионом мира по светским беседам. Джим Тайл сидел напряженно и приканчивал блюда со скоростью на грани приличия. Он был категорически против этой встречи, поскольку невозможно было предсказать, как поведет себя Клинтон Тайри, вернувшись в особняк через столько лет. Полицейский не тешил себя надеждой, что нынешний губернатор понравится бывшему и тот проявит хотя бы тень уважения. Ничего хорошего из этого визита не выйдет, говорил Джим Тайл, но Лиза Джун Питерсон обещала предупредить губернатора Артемуса.
А Дик Артемус и не думал беспокоиться; он считал себя совершенно неотразимым сукиным сыном и искренне верил, что может внушить приязнь любому. Ему льстило, что легендарный Клинтон Тайри пожелал с ним встретиться.
— Расскажите, что случилось с вашим глазом, — прощебетал он.
— Если расскажете про свои волосы.
На помощь пришла Лиза Джун:
— Губернатор Тайри лишился глаза много лет назад при жестоком ограблении.
— Вообще-то это было старое доброе покушение, — сказал Сцинк, заглатывая кусок пирога со взбитым кремом. — Теперь меняю глаз, как белье. Этот подружка раздобыла мне в Белграде. — Он постучал по красному глазу зубцами серебряной десертной вилки. — Говорит, стибрила его у цыганского барона, и я склонен ей верить. Ловкая циркачка.
Губернатор Артемус покивал, словно подобные разговоры ему не в новинку. Тут его внимание отвлекло нечто тыркавшееся ему между ног — Лабрадор выпрашивал подачку. Дик Артемус добродушно сунул ему корочку хлеба.
— Теперь поговорим о деле, — сказал он. — Прежде всего, губернатор, позвольте поблагодарить вас, что разыскали этого беспокойного юношу.
— К сожалению, кое-кто нашел его первым.
— Да, лейтенант Тайл сразу же меня известил. Он также рассказал, как вы рисковали, чтобы парень остался в живых.
— Обещание есть обещание. — Сцинк звякнул вилкой о стол. — Я свое сдержал.
— Да, безусловно. — Артемус беспокойно поерзал, но сделал вид, что ему просто мешает пес под столом.
Лиза Джун понимала, что дело не в собаке. Джим Тайл тоже понимал.
— Вы говорили, что организуете для парня лечение.
— Верно.
— Где?
— Хм... Ну, где он захочет, — мямлил Дик Артемус. — Как он, кстати? Рана серьезная?
— Выкарабкается. Парень крепкий, — сказал Сцинк. — А для чего полицейские перед его палатой?
— Для охраны, — сухо ответил губернатор. — Ведь кто-то же пытался его убить.
— Значит, он не арестован?
— Насколько мне известно, нет. Мистер Стоут не заинтересован в судебном преследовании. Он считает, подобная реклама нежелательна, и я не могу с ним не согласиться.
— Хорошо. — Сцинк оперся локтями на стол. — Теперь насчет моего брата.
— Да? — Губернатор украдкой бросил беспокойный взгляд на Лизу Джун.
— Дойл, — подсказала та.
— Верно, Дойл Тайри! — Дик Артемус облегченно вздохнул. — Смотритель маяка. Безусловно, он может оставаться там, сколько пожелает. Залив Хилсборо, так?
— Соколиная бухта. — Сцинк повернулся к Лизе Джун Питерсон. — Вы не против, если мы с губернатором поговорим наедине?
Лиза Джун пыталась возразить, и Джим Тайл поддержал ее тяжелым вздохом, но Дик Артемус отмахнулся:
— Лиза Джун, почему бы вам не прогуляться с псом и не показать ему наши великолепные старые сосны.
Через полчаса губернатору предстояло выступить с речью, и он не хотел, чтобы его видели со следами собачьих слюней на ширинке.
Когда они остались одни, бывший губернатор спросил нынешнего:
