Марвин Кей - Шерлок Холмс. Новые заметки доктора Ватсона
Сегодня я давил на клапан изо всех сил и чувствовал, как меня распирает изнутри.
— Что произошло? — спросил я.
У Майкрофта был кислый вид. Он, должно быть, тоже давил на свой эмоциональный клапан, но так как он был мужчиной крупным, то и давить ему приходилось намного сильнее.
— Трудно сказать, — ответил Майкрофт, — На первый взгляд все понятно. На него напали спереди, затем жестоко избили неизвестным предметом.
— Судя по ранам, нападавший — правша.
В моей голове промелькнули обрывки моей монографии «Закрытые травмы и рваные раны, полученные от жестокого избиения тупыми предметами», когда я отодвинул локтем отходившего от стола врача, достал из кармана лупу и приступил к детальному осмотру.
— Очень похоже на следы крикетной биты, но более тяжелой и твердой, чем ясеневая. Или человек, размахивавший ею, — настоящий великан.
— Тогда было бы меньше ударов по ногам и больше по верхней части туловища.
— Правильно, — сказал я. — И Ватсон был бы мертв.
Я отошел в сторону, уступив место врачу, вернувшемуся с пузырьком морфия. Это был хороший знак — ведь трупу не вводят обезболивающее.
Я спросил у державшего пузырек врача, какие шансы у Ватсона.
— Не могу сказать ничего определенного, — ответил тот. — Избиение было очень жестоким; большинство людей, которых я видел в таком состоянии, были бы уже мертвы. Но у вашего друга Ватсона сердце как у льва, да и телосложение крепкое.
Может быть, все обойдется. А может быть, он впадет в кому, из которой никогда не выйдет. Все в руках Божьих. Один раз ему уже повезло — они бросили его недалеко от нашего хирургического отделения, как раз напротив клуба «Диоген».
— Клуб «Диоген», — эхом отозвался я.
Мы с Майкрофтом обменялись взглядами, он посмотрел на меня так, словно хотел сказать, что объяснит все в более подходящее время. Он был членом клуба «Диоген».
Вдруг оперируемый застонал.
— Ватсон! — окликнул я его.
Голос Ватсона был едва слышен, каждый звук давался ему с трудом.
— Холмс, — сказал он. — Это вы, Холмс?
Я взял его за руку. Он улыбнулся мне.
— Пытался немного поработать детективом… хромой… не следовало пытаться сделать так много… хотел произвести на вас впечатление… хромой, все хромые в одном месте… я должен сказать вам… барабанные… Барабанные палочки…
Как задиристый бульдог, попавший в яму, Ватсон снова и снова прилагал все усилия, чтобы подняться, но доктор так сильно замотал головой, что у него чуть глазные яблоки не вылетели. Я взял Ватсона за плечи и уложил его на стол.
— Тихо, старина, — сказал я ему. — И не беспокойтесь ни о чем. Вас избили, но вы не хромой.
— Нет, нет… не я… все, все хромые… должен узнать…
— С вами все будет хорошо, Ватсон, я уверен в этом. Вам нужно отдохнуть. А пока вы будете отдыхать, позвольте мне рассказать вам, что будет дальше. Я выясню, кто поступил так с вами, и обещаю, они заплатят за это — в соответствии с законом или иным образом.
Мне показалось, что я почувствовал, как он сжал мою руку.
— Простите, Холмс… я все испортил…
— Перестаньте нести вздор, — сказал я. — Послушайте, я не только найду того, кто это сделал с вами, я все это запишу в ваш дневник, так что вы ничего не пропустите.
Он еще раз сжал мою руку. Затем морфий начал действовать, он вздохнул и погрузился в глубокий сон.
IIЕдинственное место в клубе «Диоген», где можно было без помех поговорить, — это комната для посетителей. Майкрофт подал знак официанту принести нам туда бренди с содовой. Я налил себе немного янтарной жидкости, добавил из сифона газированной воды и сделал большой глоток. Я почувствовал, как теплая струйка стекает в мой желудок, но она не смогла растопить холод внутри меня.
— Миссис Ватсон сообщили? Она поехала в деревню навестить родственников. В Камберленд, насколько я знаю.
— Да, мне говорил помощник Ватсона. Все под контролем, насколько это возможно в нынешней ситуации.
— Расскажи мне все.
— Полагаю, что в какой-то степени это моя вина. В Министерстве обороны скандал — украдены схемы передвижения войск и чертежи некоторых технических новинок; более конкретной информации дать не могу. Документы уже возвращены, а иностранный шпион, который купил их, арестован. Но мы не смогли найти вора. Он получил сорок тысяч фунтов и, должно быть, планирует тайно вывезти их, а заодно и себя, из страны.
— Иностранный шпион назвал его имя?
— Он сказал, что видел только переодетого мужчину.
— В кого переодетого?
— Мужчина, с которым встречался иностранный шпион, всегда маскировался под сильно перебинтованного хромого.
— Ватсон в бреду твердил что-то о хромых. Майкрофт, только не говори, что, пока меня не было, ты отправил Ватсона ловить этого шпиона.
— Шерлок, ты меня обижаешь. Я безмерно восхищаюсь Ватсоном как твоим другом, как врачом, как энергичным человеком, даже как автором сенсационных рассказов о твоих приключениях. Но только болван отправил бы его одного на подобное секретное задание.
— Ну, ты не болван.
— Спасибо, — сказал брат.
Он незаметно просунул одну руку под свой жилет, как будто хотел почесать свой огромный живот. Затем вынул руку, держа в ней какой-то листок. Он ничего не сказал при этом, поэтому я тоже промолчал.
— Я всего лишь сказал, что мне нужна твоя помощь в расследовании дела о контрабанде, и попросил при случае передать тебе, чтоб ты позвонил мне в любое время дня и ночи.
— Как Ватсон это воспринял?
Брат поджал губы.
— Как обычно — страстно захотел вместе с тобой приступить к расследованию, даже не зная, что это будет за расследование. Но вот что занятно. В какой-то момент он спросил: «Контрабанда? Я не думал об этом, но, наверное, этим все и объясняется».
— Это так на него похоже! — сказал я. — Ватсон всегда ищет тайну или опасность даже там, где их нет.
— Здесь они были, — сказал Майкрофт.
— Ты считаешь, что Ватсон случайно столкнулся с проблемой вашего министерства?
— Думаю, да, Шерлок. Это чудовищное совпадение; вряд ли существуют две группировки контрабандистов, использующие перебинтованных калек.
— Мне кажется, что повязки отлично подходят для того, чтобы спрятать в них бриллианты, золотые монеты и другие нетяжелые драгоценности. Ладно, сегодня тебе везет.
— Почему это?
— Потому что мне кажется, что ваши правительственные секреты и то, что случилось с Ватсоном, взаимосвязано. Если бы это было не так, то на меня бы напали тоже, и я сейчас не разговаривал бы с тобой.
— Я всегда стараюсь все предусмотреть. Кроме того…
— Кроме того, ты не показал мне клочок бумаги, который достал из-под жилета.
Майкрофт одарил меня одной из своих редких улыбок.
— Думаю, это удовлетворит твое любопытство.
Я взял листок и прочитал:
«Майкрофт Холмс — скажите своему брату не вмешиваться, иначе его тело будет следующим».
Я поднес листок к свету.
— Здесь сохранилась большая часть водяного знака. Мне необходимо свериться с моей картотекой.
— Всему свое время.
Я еще сильнее надавил на клапан.
— Ватсон лежит без сознания. Может, он вообще никогда не придет в себя. Много времени, брат, упущено. Мне необходимо изучить этот водяной знак, и мне нужны детали: что именно было украдено, для кого и зачем.
— Может, сначала займемся деталями? Замминистра ожидает нас в своем кабинете.
III— Алюминиум, мистер Холмс. Или, как предпочитают его называть американцы, алюминий. Вам знаком этот материал?
— Я изучал химию и читаю «Таймс», — сказал я ему.
Именно из «Таймс» я и узнал об этом заместителе министра. Ему прочили великое будущее, может быть, даже за пределами дома номер десять.[25] Я знал и его особую примету — белые бакенбарды, а впрочем, о них всем было известно. Сэр Карл Берин-Гротин был одной из восходящих звезд империи.
Но, восходящая звезда он или нет, если он не сможет пролить свет на то, что произошло с Ватсоном, я не собирался тратить на него время.
Чтобы не затягивать процесс, я рассказал ему то, что знал об алюминии.
— Это химический элемент, серебристо-белый металл. Он прочный, легкий, эластичный, тягучий, поддающийся обработке и отличный проводник электричества. Он также один из самых дорогих материалов на Земле. Американцы скупили большую часть всех запасов алюминия в мире, чтобы воздвигнуть мемориал Вашингтона. Это составляет треть стоимости всей конструкции, я полагаю.
— Все это хорошо, — произнес заместитель министра. — Но министерство не интересует стоимость металла. Вернее, мы пытаемся снизить его цену, естественно.
Он указал на меня пальцем — грубая привычка, особенно если пальцы такие уродливые, как у него, — толстые, почти шарообразные на концах, а ногти немного загнутые, как когти у животного.
