Жан-Кристиан Птифис - Железная маска: между историей и легендой
Тем временем появлялись новые версии. Так, в номере за 13 августа 1789 года «Досугов французского патриота», газетенки, быстро прекратившей свое существование (видимо, по причине того, что в тот год у патриотов не стало досуга!), был опубликован документ, опровергавший версию о Вермандуа: «Вот факт, который, хотя и опирается на одну-единственную карточку, случайно захваченную в Бастилии вместе с другими бумагами любопытным человеком, представляет собой доказательство, позволяющее окончательно решить сложную проблему, до сих пор не поддававшуюся разрешению. На карточке стоит номер 64 389 000 (уму непостижимое число) и имеется следующая заметка: "Фуке, прибывающий с острова Святой Маргариты, с железной маской на лице". Далее Х…Х…Х… И внизу: Керсадион». Эта новость была перепечатана Мараданом под названием «Человек в железной маске раскрыт на основании заметки на карточке, найденной в Бастилии». Далее говорилось, что в подтверждение этой идентификации Бриссо де Варвиль, будущий предводитель жирондистов, сумел прочитать несколько строк из «Оды нимфам долин» Жана де Лафонтена, выгравированных на засовах и запорах третьей камеры башни Бертодьер. Хорошие у него были глаза! Некий Гранже, книгопечатник с улицы де ля Паршминри, заработал на этой брошюре немалые деньги.
Сенсацией стало открытие 22 июля 1789 года скелета человека в железной маске (да, да, не меньше и не больше!) в одной из камер Бастилии, которую не отпирали три четверти века. Он находился там с «цепями на шее, на ногах и руках», ожидая своих «освободителей», как гласила подпись под гравюрой, на которой все это было изображено. Другая гравюра той эпохи еще более символична: это была аллегория, изображавшая узника в доспехах, надевающего лавровый венок на голову женщины, олицетворяющей собой Свободу и стоящей перед закованным в цепи Людовиком XVI. Комментарий к гравюре гласил: «Человек в железной маске, освобожденный от своих оков, приветствует Республику!» Итак, революция освободила человека в железной маске! Персонаж, отныне ставший достоянием мифологии, узник мсье де Сен-Мара рассматривался теперь, больше чем когда-либо, в качестве воплощения мученика, жертвы полицейского режима. И это в то самое время, когда на публике красовался Латюд, герой, вырвавшийся из тюремного ада Старого режима.
Еще одну версию выдвинул Дора-Кюбьер, «гражданин и солдат», в брошюре, вышедшей под заглавием «Рассказ о путешествии, совершенном в Бастилию 16 июля 1789 года, адресованный мадам де Г… де Баньоль». Здесь речь шла о брате-близнеце короля (наконец-то!), рожденном 5 сентября 1638 года, как раз во время королевского ужина. Идея была гениальная, чреватая великим будущим, и остается лишь сожалеть о том, что родилась она не у Вольтера. Сколько появилось бы тогда замечательных стихов о трагическом замешательстве врачей и акушерок, о панике, охватившей королеву, о растерянности короля и Ришелье, ибо салический закон не предусматривал рождение близнецов!
Тогда же появились «Мемуары маршала Ришелье», сочинение, написанное его бывшим секретарем, аббатом Жаном Луи Жиро по прозванию Сулави, лицом, лишенным духовного сана, женатым, в 1793–1794 годах жившим в Женеве, многословным борзописцем, трудолюбивым компилятором, однако не являвшимся, вопреки выдвигавшимся в его адрес обвинениям, патентованным фальсификатором. Его исторические труды в последнее время получили высокую оценку.[331] Помимо издания «Мемуаров Сен-Симона», ему обязаны мы весьма примечательными «Историческими и политическими мемуарами времен правления Людовика XVI», опубликованными в 1801 году в шести томах. Кстати говоря, он не является автором «Сообщения о рождении и воспитании несчастного принца, удаленного кардиналами Ришелье и Мазарини от общества и заключенного в тюрьму по приказу Людовика XIV», включенного в состав его «Мемуаров». Возможно, он нашел его в бумагах маршала, изменив его мнение об узнике в маске. Согласно Полю Лакруа, автором «Сообщения» был красноречивый мсье де Ла Борд, бывший камердинер Людовика XV, который сочинил историческую мистификацию — «Письмо Марион де Лорм авторам "Journal de Paris "», где доказывается, что знаменитая придворная умерла 5 января 1741 года в возрасте ста тридцати четырех лет и двух месяцев!
Если верить этому «Сообщению», нежелательный ребенок родился 5 сентября 1638 года, восемь с половиной часов спустя после рождения будущего Людовика XIV, во время ужина короля. Если первые роды проходили, как того требует этикет, в присутствии всего двора, то вторые совершились тайно. О них было известно только епископу Mo, канцлеру Сегье, врачу Онора, акушерке Перонетте и некоему господину по имени Сен-Мар или Сенк-Мар. Все дали письменную клятву хранить молчание. Младенца тут же вручили госпоже Перонетте, которая воспитывала его как незаконнорожденного сына некоего знатного сеньора. Позднее Сенк-Мар получил от Мазарини приказ поселить ребенка в своем доме в Бургундии и дать ему воспитание, достойное его ранга. Сын Анны Австрийской, «красивый, точно амур», когда ему исполнился двадцать один год, случайно узнал секрет своего рождения, обнаружив в доме своего воспитателя письма королевы, Ришелье и Мазарини. Незамедлительно уведомленные об этом происшествии Людовик XIV и кардинал Мазарини решили упрятать молодого человека в тюрьму… Захватывающая история в духе Понсона дю Террайя или неплохой сценарий для фильма, который можно было бы приукрасить несколькими пасторальными любовными историями под бургундским соусом и кавалькадами мушкетеров![332]
Последняя королевская версия была выдвинута мсье де Сен-Мийелем, автором опубликованного в 1791 году сочинения «Подлинный человек в железной маске, произведение, в котором на основании неоспоримых доказательств сообщается, кому сей знаменитый несчастливец обязан появлением на свет, когда и где он родился». Автор был поражен одним, казалось бы, незначительным фактом, сообщенным Вольтером в своих «Вопросах для "Энциклопедии"»: за несколько дней до своей смерти узник в маске признался тюремному врачу, что ему около шестидесяти лет. Следовательно, таинственный узник, умерший в 1703 году, должен был родиться в 1643 году. Он не мог быть ни старшим братом Людовика XIV, ни его братом-близнецом, якобы родившимся 5 сентября 1638 года. Таким образом, это младший брат короля, отцом которого не мог быть никто иной кроме кардинала Мазарини, о чьей любовной связи с королевой было известно всем…
Во время революции этим сюжетом впервые заинтересовался театр. Драматический актер Жан Франсуа Мюссо по прозванию Арнольд представил 7 января 1790 года в театре «Амбигю-Комик» свое действо «Человек в железной маске, или Подземелье» в четырех актах, где было показано, как граф де Вермандуа оспаривает у Великого дофина сердце юной и прекрасной маркизы. За свою дерзость сын мадемуазель де Лавальер поплатился тем, что его отправили в Бастилию с маской на лице. Там он вступил в контакт со своим соседом снизу или, вернее говоря, соседкой, которой оказалась та самая маркиза! Они встретились, заключив друг друга в объятия. О сладостные минуты! Но скорее, надо бежать! Маркиза показывает ему тайник в стене, в котором спрятала два пистолета и кинжал… Вермандуа убивает злого начальника крепости и благодаря сообщничеству солдат бежит, увлекая за собой в лес свою красавицу, и живет там среди отважных крестьян, с которыми одерживает победы над королевскими войсками. Все заканчивается счастливо для влюбленных.
В театре Мольера 24 сентября 1791 года была осуществлена гораздо более суровая постановка под названием «Людовик XIV и Железная маска, или Принцы-близнецы». В этой написанной стихами трагедии в пяти актах были выведены на сцену Лувуа и начальник Бастилии, палачи и убийцы; не обошли вниманием и Людовика XIV, бесчувственного и заносчивого деспота, одинокого даже среди своих придворных.
Не заставило себя ждать и появление совсем уж фантастической версии. Может быть, человек в маске оставил после себя потомство? Это не слишком логично, зато соблазнительно. В этом случае появляется возможность подвергнуть сомнению легитимность Бурбонов и подготовить восшествие на престол новой династии. Именно по этой причине в начале революции версия о женщине в железной маске вызывала живой интерес среди сторонников герцога Орлеанского (будущего Филиппа Эгалите). Основываясь на некоем документе, якобы обнаруженном в Бастилии (еще одном!), они утверждали, что в 1638 году Анна Австрийская после двадцати трех лет бесплодия произвела на свет дочь, а не сына. Опасаясь, что больше детей не будет, Людовик XIII решил удалить это несчастное дитя, закончившее свои дни в Бастилии с бархатной маской на лице, и подменил девочку наследником мужского пола, родившимся тогда же у неведомой супружеской пары, — он и стал Людовиком XIV. Однако в 1640 году королева родила во второй раз, теперь уже мальчика, Филиппа, совершенно легитимного родоначальника Орлеанского дома. Следовательно, Людовик XIV был бастардом и бастардами являлись все его потомки, тогда как единственно законными претендентами на престол могли считаться потомки Филиппа Орлеанского. Брошюра на эту тему имела хождение в провинции как раз в то время, когда народ в Париже штурмовал Бастилию. Стремительность событий помешала ей получить распространение и в столице.[333]
