Елена Логунова - Дефиле озорных толстушек
Проснулась я часа через два, а тут и Денис вернулся.
– Вот, держи! – Сияя, как начищенный медный таз для варенья, милый помахал свернутым вдвое листком.
Зорким глазом я разглядела, что это не моя постиранная бумажка, та была мятая, а эта гладенькая, но дотянуться до листочка, который коварный Денис поднял высоко над головой, не смогла.
– Давай пляши! – велел милый. – Или целуй меня, тоже сойдет!
Он вытянул губы в трубочку, но я фыркнула и исполнила лихое па канкана. Судя по заблестевшим глазам Дениса, эта хореографическая миниатюра была ничуть не хуже поцелуя, и я тут же получила вожделенную бумагу.
– «Госпоже Трошкиной А.В., – прочитала я вслух. – Уважаемая Алла Валентиновна! Настоятельно прошу Вас по получении этого сообщения незамедлительно связаться с правозащитником Тихоном Андреевичем Коровиным по телефону такому-то или прибыть по адресу такому-то в приемные дни и часы. Приемное время такое-то, с уважением, Т. А. Коровин». Вот жалость, в субботу-то господин Коровин не принимает!
– Нас примет! – пообещал Денис.
– Обожаю родную милицию! – восхитилась я.
По лицу милого было видно, что он жаждет уточнений, всю ли соплеменную милицию оптом я обожаю или же только одного особо родного милиционера, но я пресекла несвоевременный разговор на корню.
– Я к Алке, а ты в машину! – скомандовала я, выскакивая за дверь. – Заводи мотор и жди, будем через две минуты!
Я ошиблась в расчетах, мы с Трошкиной были в машине уже через минуту, потому что Алка тоже решила, что нужно ковать железо, пока горячо. Телефон господина Коровина был хронически занят, и мы не стали терять время на ожидание.
– Письмо принесли еще во вторник! – рассуждала Алка, нервными заячьими прыжками подталкивая вниз неторопливый лифт.
– Ты как раз валялась на полу в наушниках, стука и звонка не слышала, поэтому посыльный попросту скрутил письмо в трубочку и просунул через дверь в дырку от старого замка, – поддакнула я. – А я, когда Дениска выбил дверь, конверт машинально подобрала и в карман сунула.
– Спасибо тебе за это! – желчно сказала Трошкина. – Вряд ли призывая меня связаться с ним незамедлительно, правозащитник Коровин предполагал ждать моего звонка или визита аж пять дней!
Я виновато промолчала. На мое счастье, у Алки в кармане зазвенел мобильник.
– Да, я слушаю? – пропищала она. – Ой, привет! Конечно, рада!
Я догадалась, что звонит влюбленный старлей Коржиков, и, чтобы не смущать подружку, сделала отсутствующее лицо, однако чутко ловила каждое слово.
– Узнал? Вот молодец! Откуда?! Откуда-откуда?!
Алка выключила мобильник, сунула его мимо кармана и уставилась невидящим взглядом на украшающую стену лифта хамскую надпись: «Кто это читает, тот лох!» Лифт остановился, а Трошкина продолжала стоять как вкопанная. Я подобрала с затоптанного пола подружкин сотовый, вытерла его о свои джинсы и подала Алке.
– Спасибо, – механически поблагодарила она.
– Пожалуйста! – язвительно ответила я. – Трошкина, мы будем в вежливости соревноваться, или ты все-таки скажешь, какая новость превратила тебя в соляной столб?
Алка перевела тусклый взгляд на меня и пробормотала:
– Кеша выяснил, откуда киллер получил заказ на мое убийство. Ты не поверишь!
– С другого края Галактики? От Повелителя сил тьмы? – предположила я.
Это привело Алку в чувство.
– С ума сошла? – спросила она. – Из Австралии!
– Серьезно?! – Я и впрямь здорово удивилась.
– Эй, девчонки, мы куда-нибудь едем? Или вы так и будете в лифте в гляделки играть? – воззвал к нам со двора Денис.
– Пошли! – Я ухватила подружку за рукав и утащила в машину.
Мы устроились на заднем сиденье и большую часть пути проделали в глубокомысленном молчании. Денис с любопытством посматривал на нас в зеркальце заднего вида, но с вопросами не приставал. Наконец, Трошкина не выдержала и с неподдельной мукой в голосе вскричала:
– Но почему?!
– Ну почему ко мне ты равнодушна? И почему ты смотришь свысока? – подхватил Денис.
– Чего? – Алка недоуменно моргнула и расширила свой вопрос: – Кому я в Австралии-то помешала?
– Ну мало ли! – уклончиво ответила я. – Австралия большая, народу там много!
– Да я и не знаю там никого! – продолжала кручиниться Трошкина.
– Ларина знаешь! – напомнила я. – Программиста, который Сашу Рыжикова украл!
– Я его знаю только по твоему рассказу! – напомнила Алка. – А он обо мне наверняка и вовсе не слышал!
– Да, неувязочка получается! – призналась я.
Разговор пресекся, мы молчали до конца пути и подошли к дверям правозащитника Коровина на диво тихой группой.
– Это не офис, а квартира! – произнес Денис, постучав ногтем по пластмассовому ромбику с номером, укрепленному на дерматиновой двери.
– Дураку понятно! – невежливо буркнула я.
Денис надулся и собрался развить тему, но тут дверь широко распахнулась, и на пороге возник костлявый старик с горящим взором Иоанна Грозного.
– Ну, наконец-то! – не соответствующим комплекции густым басом взревел он. – На три дня задержали! А в газетах пишут, что у нас пенсии выплачиваются день в день! Ха!
– Ха-ха! – льстиво поддакнула я. И опасливо прибавила: – Вообще-то мы не с почты…
– Из милиции мы! – скучным официальным голосом сказал Денис. – Коровин Андрей Тихонович?
– Он самый! Вы с обыском? – грозный Коровин воинственно вздернул острый подбородок. – Ордер предъявите!
– Мы не с обыском, мы Трошкину привели! – поспешно объяснила я. – Трошкину Аллу Валентиновну, помните?
– О, конечно! – Суровый старец моментально изменил выражение лица и интонации. – Аллочка, милая! Как вы похожи на свою бабушку! Буквально одно лицо!
Я трусливо высвободила из захвата костлявых пальцев свою руку, которую галантный дедушка Коровин уже повлек к беззубому рту, и указала на Трошкину:
– Вот Алла Валентиновна!
– Аллочка, детка! – нисколько не смутившись, повторил реплику дед. – Вы изумительно похожи на Раису Васильну!
– Вы знали бабушку? – Трошкина безропотно позволила галантному старцу обмусолить ей ручку.
– Прошу в дом! – пригласил нас Тихон Андреевич и подсмыкнул спадающие тренировочные штаны.
– Тиша, кто там? – вкупе с ароматами домашних солений с кухни донесся старушечий голос. – Пенсию принесли?
– Это клиенты! – громко ответил старик. – Маша, мы будем в кабинете, не беспокой нас!
Кабинетом правозащитнику Коровину служила просторная комната, две стены которой занимал простой дощатый стеллаж с книгами, журналами и пронумерованными картонными папками. При этом на обшарпанном письменном столе высился вполне современный компьютер.
– Прошу вас, присаживайтесь, я буду через минуту! – сказал Тихон Андреевич и оставил нас, действительно, не больше чем на шестьдесят секунд.
Этого времени проворному старцу хватило, чтобы сменить майку-борцовку на белую рубашку и причесать редкие седые волосы мокрым гребешком.
– Итак, вы все-таки пришли! – вернувшись в кабинет, сказал он Трошкиной.
– Пришла, – подтвердила Алка. – А вот зачем пришла, не знаю!
– За информацией! – значительно сказал старик, устроившись в офисном кресле. – Кто владеет информацией – владеет миром!
– Да-да, мы знаем, – нетерпеливо кивнула я, продолжая демонстрировать дурные манеры. – А все же, нельзя ли ближе к теме?
– Можно! – легко согласился господин Коровин. – Только информировать я буду в первую очередь Аллу Валентиновну, хорошо?
Мне ничего не оставалось, как снова кивнуть. Вредный дед полез в ящик своего стола, достал еще один белый конверт без надписей, марок и печатей и протянул его Трошкиной:
– Прошу!
Алка взяла конверт, открыла его, достала какие-то бумаги и забегала взглядом по строчкам. Я страшно пожалела, что сижу по другую сторону длинного стола и не могу тоже заглянуть в них. Оставалось следить за реакцией подружки, но Трошкина читала с каменным лицом. Закончив, она аккуратно сложила бумаги, снова поместила их в конверт, сунула его в свою сумку и лишенным эмоций голосом спросила Андрея Тихоновича:
– Что-нибудь еще?
– Это все! – Старик развел руками.
Мне показалось, что он ожидал от Алки гораздо более бурной реакции и теперь разочарован.
– Благодарю вас, всего доброго! – вежливо сказал Трошкина, вставая.
– Мы что, уже уходим? – Я посмотрела сначала на невозмутимую подружку, потом на Дениса, который тщетно притворялся, будто не умирает от любопытства.
– Да, мы уходим! – звонко ответила Алка.
Сердито сопя, я вышла следом за ней на лестницу, дождалась, пока дедушка Коровин исполнит на пороге все па чинного прощального реверанса, и, едва дверь захлопнулась, притиснула Трошкину к облупившейся подъездной стене:
