Irena-Barbara-Ioanna Chmielewska - Дело с двойным дном (пер. В.Селиванова)
Януш напомнил мне:
– Ты еще расскажи ему, где потом была. Не исключено ведь, что отправилась закапывать добычу.
Скрипнув зубами, я уже хотела ответить ему, как следует, да пожалела Болека, поэтому притушила внутренний протест и нормально пояснила:
– А потом полтора часа с небольшим провела в той самой квартире, на улице Красицкого. Уж слишком большую сумму потребовал хозяин квартиры, мне приходилось решать за Тересу, а это очень непросто, так что я порядочно посомневалась. Сомнений было более чем достаточно, пришлось потом еще заскочить на улицу Батуты, адрес давно у меня был.
Посмотрела и там квартиру. В ней живут двое гомосексуалистов. Вообще-то я не очень их различаю, но тут сомнений не было, ибо один из мужиков был в дамском халатике и с макияжем на лице, так что дурак бы догадался. В их квартире я провела несколько минут. Оказалось, их квартира похуже, а деньги те же, я перестала сомневаться и жалеть, что уже заплатила задаток за предыдущую квартиру, на Красицкого. А когда от этих голубых выходила, встретила на лестнице знакомого, который живет в том же доме, двумя этажами выше. Он пригласил зайти. У него я провела с полчаса. Было уже наверняка восемнадцать тридцать. А потом вернулась домой, Януш знает когда.
Януш подтвердил:
– Я тоже ждал с часами в руках. И вовсе не в восемнадцать тридцать ты вернулась, а в девятнадцать тридцать.
– Очень может быть, – легко согласилась я. – А, ну конечно же! Точно, уже было больше девятнадцати, потому что магазин на углу Валбжихской закрыли, и даже киоски не работали. Мачек с собакой пошел меня проводить, и я запомнила, что все уже позакрывали. Кстати, надо бы его предупредить.
Ведь наверняка можно предположить, что именно ему я отдала похищенное золото и попросила припрятать. Он не станет возражать против обыска, я уверена. Мачек подтвердит, что все время мы сидели у него дома, один из его сыновей вернулся с работы, как раз когда я была у них, тоже подтвердит, выходил ли отец куда… А если не выходил, значит золото припрятано только у него в квартире.
Вы бы не могли сразу поехать к нему? Хотя нет…
И я принялась выдвигать предложения, одно глупее другого. Болек немедленно пошлет туда своих людей. Болек решит вопрос по телефону. Я звонить Мачеку не буду, а то подумают, что я его предупреждаю… Посланный к Мачеку сотрудник пусть позвонит мне сюда, в его присутствии я по телефону объясню Мачеку, в чем дело, чтобы его там кондрашка не хватила. Сделают обыск – и дело с концом. А о том, что в квартире на Вилловой я обнаружила два трупа, я Мачеку тогда еще рассказала, он знает.
Пока я выдвигала все эти гениальные предложения, Болек интенсивно размышлял и принял решение.
Видимо, ему не терпелось снять подозрения со своего кумира.
Не прошло и часа, как все подозрения были сняты целиком и полностью. С Мачека. В его квартире произвели обыск, но из золотых вещей обнаружили только обручальное кольцо, которое он и не прятал, носил на пальце. Мачеку повезло со свидетелями.
Проводив меня, он встретил возвращающегося домой старшего сына с двумя приятелями, и они все вместе вернулись домой. Так что мимо помойки, где Мачек имел единственную возможность припрятать золото, если бы получил его от меня, Мачек с собакой шел в большой компании. Нет, Мачек был чист.
– И все-таки у тебя были шансы припрятать похищенное, – безжалостно заявил Януш. – Насколько я знаю Тирана, он обязательно придерется к тебе, ведь в этих разъездах между квартирами всегда можно было выкроить минутку, не рассчитаешь же все до минуты.
– А я верю в невиновность пани Иоанны, – заявил благородный Болек и в доказательство полного доверия выдал еще одну тайну следствия.
Настоящего обыска в квартире, где совершены два злодейских убийства, еще не производили, но осмотрели ее тщательно. Особое внимание при этом уделили кухне – подействовали-таки инсинуации чертова щенка! Полицейский фотограф, снимая помещение, с трудом развернул штатив в жутко захламленной кухне и сбросил с подоконника цветочный горшок с землей и каким-то засохшим цветком. Горшок грохнулся о пол из терракотовой плитки и раскололся.
Из него высыпалась земля, а вместе с ней маленький сверток, в котором оказались драгоценности: кольца, браслеты, колье, кулоны и серьги. Все из чистого золота и с очень драгоценными камнями.
Яцусь лично покопался в старой стиральной машине марки «Франя» и обнаружил в ней потрепанный толстый бумажник, битком набитый долларами.
– Не скажешь, что квартира была ограблена, – с удовлетворением констатировал поручик.
Далее мы узнали от разговорчивого поручика о сложностях с документами покойной. Личность убитой была установлена, ее опознали и соседи, и дворник, но необходимо было отыскать и документы, удостоверяющие личность. Этот поганец Яцусь опять навязывал свое мнение – документы должны быть в кухне, и все! Так ему подсказывает его паршивая интуиция. Поиски документов все-таки начали с самых подходящих для этого мест. Сначала осмотрели поношенную дамскую сумку, в которой обнаружили кошелек, ключи, лекарства и прочую ерунду. Потом осмотрели письменный стол со множеством ящиков, где хранилось жуткое количество старых счетов, квитанций, конвертов, а также электрические лампочки, старые тряпки и обрывки кожи, набор десертных тарелок из настоящего старинного мейсенского фарфора, завернутый в пожелтевшие газеты, металлические кольца для штор и прочая подобная мелочь.
В спальне на полу валялся футляр из-под фотоаппарата, в котором вместо аппарата были крупные польские купюры, утрамбованные самым безжалостным образом.
Отчаявшись в поисках, Тиран наступил на горло собственной гордости и приказал вернуться в кухню, где и обнаружил лично искомое. Пытаясь передвинуть кухонный столик, он ухватился за его столешницу, а она вдруг открылась, обнаружив под собой ящик, в котором на самом верху лежали паспорт покойной, ее пенсионная книжка и завернутая в целлофан метрика, а также старинная косметичка, в которой вместо косметики были доллары и два массивных золотых перстня. Стол капитан хотел передвинуть для того, чтобы дотянуться до стоявшей за ним в углу большой старой сумки. Она оказалась битком набитой старыми же драными чулками, от которых очень нехорошо пахло.
Итак, документы погибшей хозяйки квартиры были найдены, можно было на сегодня закругляться. Бригада уже собралась уходить, когда холерный Яцусь потянулся к батарее в кухне и извлек из-за нее какой-то плоский пакет, в котором оказались припрятаны очередные драгоценности: два кулона, два очень ценных ожерелья, кольца, броши, запонки и пр. – все из чистого золота. Вот и получается, что все, исключая футляр из-под фотоаппарата, было обнаружено в кухне, и опять этот щенок оказался прав! Очень может быть, что именно эти драгоценности пыталась разыскать женщина, учинившая разгром в спальне и гостиной. Что это была именно женщина, утверждал тот же Яцусь, причем поисками она, по его словам, занималась чуть ли не в самый момент убийства.
– Вот именно! – вскинулась я. – Была же там вторая баба, не только я! Известно, кто она такая?
В ответ Болек тяжело вздохнул и как-то подозрительно огляделся по сторонам. Неужели он думает, что нас кто-то может подслушать?
Оказалось, не в том дело.
– У вас не найдется чего поесть? – жалобно спросил он. – Сегодня совсем не осталось времени для личной жизни. Кишки к спине приклеились…
Я даже не шевельнулась – гуляш мы с Янушем прикончили, а больше ничего в доме нет. Есть, правда, головка салата, но вряд ли она устроит Болека.
Януш оказался сообразительнее. Встав, он заглянул в холодильник.
– Яичница с колбасой подойдет? – спросил он.
– А сколько там яиц? – поинтересовался Болек.
– Четыре штуки. Хватит?
– Раз больше нет…
К счастью, приготовление яичницы не занимает много времени, и уже через несколько минут можно было вернуться к прерванному разговору. Подкрепившись, Болек явно оживился.
– Там было больше двух баб, – сказал он. – Можно сказать, сплошные бабы. Определять отпечатки пальцев на глазок, без сравнительного материала, без увеличения, без специального исследования – это, можно сказать, специальность чертова щенка. Он совсем распоясался и напозволял себе!
Ничего не скажу, некоторые отпечатки и впрямь можно привязать к человеку, скажем, невооруженным глазом отличишь отпечаток грузчика от отпечатка младенца, но ведь этот паршивец утверждает, что там оставлены пальчики как минимум четырех баб. Ну, ясное дело, все сплошь усеяно пальцами покойницы, но этот нахал чего говорит! Не меньше, говорит, отпечатков оставлено и племянницей – свеженьких, не очень свежих, старых и совсем старых, в той последовательности, как она эти отпечатки оставляла. Он такие вещи определяет без всякого увеличения, и тут с его мнением нельзя не считаться. Дальше. Кто-то там чего-то искал. Наверняка не хозяйка и вряд ли племянница, та должна бы знать, где что в доме хранится, так что остаются покойник, разумеется, когда он еще не был покойником, вы, уважаемая пани Иоанна, или третья женщина, которая время от времени навещала Наймову. На тряпках следов не осталось, а вот на бумагах и книгах, может, что и удастся обнаружить. Яцусь все-таки деликатно намекает на то, что искала племянница, но не настаивает на этом. Впрочем, завтра уже будет ясно, кто же перевернул все в квартире вверх дном.
