Иоанна Хмелевская - Золотая муха
Число рыбаков с сетками все увеличивалось. Вот уже рядом с нами орудовало не меньше восьми, а сколько еще виднелось по соседству!
Ошеломленные, мы не двигались с места, не решаясь подойти ближе, чтобы рассмотреть все досконально. А вдруг подумают, что мы хотим польститься на чужую собственность?
— Интересно, откуда они вылавливают этот мусор? — пробормотал донельзя заинтригованный Пупсик. — Может, ты видишь?
— Да нет, вижу только воду. И тоже ничего не понимаю. А они, похоже, видят. Погоди-ка, они что-то говорят. Пошли послушаем.
И в самом деле, двое рыбаков громко переговаривались, показывая на что-то в море. Наверное, на третьего, который слишком далеко зашел в воду, вот отпрянул, потому что волна накрыла его по шею. И опять мы не могли понять, с какой стати забрался на глубину. Ему-то наверняка было ясно зачем.
И нам стало ясно, когда один из рыбаков закинул свой огромный сачок буквально у нас под носом. В спокойной воде мы разглядели нечто вроде черного пятна. Вот, оказывается, за чем охота! Пятно — это мусор с кусочками янтаря! Я изо всех сил вытаращила глаза, разглядывая воду там, где волна чуть с головой не накрыла рыбака. Да, точно, там что-то темнеет, может, просто более глубокое место?
— Вон где надо бы зачерпнуть! — произнес кто-то рядом со мной, обращаясь к коллеге, кивнув на рискового рыбака.
— Туда не подойти, — вздохнул коллега. — Разве что пододвинется чуток.
— Может, ночью?
— К вечеру обещали ветер...
Мы жадно подслушивали, ошиваясь поблизости. Тут к шеренге искателей янтаря пристроились с правого фланга новенькие — парень и девушка. Парень был в комбинезоне. Видно, профессионал, потому как сразу же попытался зачерпнуть из того, дальнего пятна. Сделал две попытки, но обе неудачные, слишком там было глубоко. И тут девушка отколола нечто такое, от чего я так и застыла. А именно: спешно принялась сдирать с себя одежду. Мой Пупсик тоже застыл, не сводя глаз со странной девицы. Некоторые из рыбаков прервали свои занятия и принялись наблюдать за этим необычным стриптизом.
А девушка в мгновение ока разделась, оставшись в трусиках и бюстгальтере. При желании их можно было назвать пляжным бикини. Выхватив сетку из рук парня, она вошла в воду. Тут уж, наверное, абсолютно все побережье уставилось на нее. А девица как ни в чем не бывало преодолела прибрежное мелководье, зашла глубже, немного проплыла, потом опять зашлепала по мелководью. Дальше шла темная полоса.
Восемь раз возвращалась за новой добычей бесстрашная моржиха, каждый раз вываливая на берег полную сетку. Парень уже не пытался удержать ее от новых заплывов, принявшись копаться в мусоре. Продолжалось это долго. Видимо, девицу согревал жар истинного энтузиазма.
Но вот вся вода стала одного цвета, полоса исчезла и девушка выбралась на берег. В мгновение ока обтерлась, оделась и не мешкая присоединилась к своему спутнику. Оба быстро разбирали большую черную кучу.
Тем временем на пляже рядом с ними собралась целая толпа. Рыбаки с самого начала смеялись и отпускали шуточки по поводу моржихи, но я, похоже, от волнения оглохла, ибо до меня только теперь стали доходить их комментарии: ничего не скажешь, смелая баба, но стоило ли так стараться и рисковать своим здоровьем? Нет, не все время пялились они на девушку, сами тоже занимались работой, ненадолго отвлекаясь, но вот теперь подтянулись ближе. Видно, любопытство заело. Мы с Пупсиком тоже подтянулись.
— Горячая деваха! — заметил Пупсик. — Эх, жаль...
Язык прикусил в последний момент, мне показалось — даже зубы клацнули. Мог бы и не стараться, я все равно поняла, что он собирался сказать. Одно из двух: либо «жаль, что не я с ней», либо «жаль, что я не могу вот так же залезть в студеное море». Ага, еще возможен вариант. «Жаль, что Иоанна тут околачивается, а то бы живо охмурил красотку». Меня не устраивал ни один вариант из трех.
— Чего тебе жалко? — невинно поинтересовалась я.
У него хватило ума не отвечать на мой вопрос.
— Знаешь, сколько денег она вытащила из моря? — увильнул Пупсик. — Слышала, говорят, отобрали с парнем килограммов пятьдесят, не меньше, может, и больше. Если в среднем считать по тысяче за килограмм, ведь это же минимум пятьдесят тысяч злотых!
— А откуда ты знаешь цену на янтарь? — поразилась я.
— Так, узнал из любопытства. Если совсем мелкий — по двести злотых идет, а большие куски и по три тысячи тянут. А у них, посмотри, сколько крупного! Целое состояние заработать вот так, из ничего, за пару часов! На всю жизнь хватит.
— Ну, не скажи. Ты бы столько поплескался в ледяной водице! «Из ничего»!
Девушке и ее парню никто не помогал разбирать кучу. Но никто и не мешал, хотя их окружала довольно плотная толпа, несколько десятков глаз с завистью наблюдали за ними. А парочка знай себе набивала янтарем бесконечные сумки и пакеты. Сколько же там было громадных кусков!
Рыбак, который рядом с нами вытряхивал содержимое своей сетки, веско заметил:
— Сдвинулся свежий пласт, и его сразу подбросило к нам, так что не успел искрошиться.
Повернувшись к нему, я невольно отметила его незаурядную внешность, но не до рыбака было. Внезапно кто-то простонал:
— О Езус! Отродясь такого не видел!
И резко нагнулся над кучей, углядев там что-то из ряда вон выходяшее.
— А ну отвали! — прикрикнула на него девушка. — Не твое!
— Ну чего ты, посмотреть нельзя? — обиделся тот. — Я же не убегаю с ним! Господи, никогда не видел такой мухи!
Рыбак успел поднять кусок янтаря и рассматривал, не веря глазам своим. Вырвав у него из рук свою собственность, девушка тоже глянула и буквально застыла. Толпа разом навалилась, круг зевак сомкнулся, каждому захотелось посмотреть на редкую находку. Мне тоже, но, поскольку я оказалась за спинами любопытных, пробиться поближе так и не удалось. Впрочем, владелица редкости никому не позволила ее коснуться, поспешно сунув в торбу.
— Ну чего теперь пялиться? — резко крикнула она. — Как в море лезть, так не нашлось охотника, хотя никто не запрещал. А теперь точно шакалы накинулись! На свое любуйтесь.
— Интересно, что же там такое? — пробормотал Пупсик.
— Ты что, оглох? Рыбак сказал — муха, — не очень уверенно ответила я.
— Холера, так и не удалось посмотреть.
Тут в толпе прорезалась щель, я рванулась вперед, но кто-то успел раньше, я попятилась и наступила на ногу типу, который навалился на меня сзади. Я извинилась, хотя моей вины не было, да и тип мог бы так нахально не напирать. Он не обратил внимания ни на отдавленную ногу, ни на мои извинения — все его внимание было сосредоточено на находках моржихи. Поскольку сама девица явно не располагала к расспросам, любопытные вцепились в рыбака, успевшего рассмотреть редкий дар моря. Признаться, толку от него было немного.
— Муха! — бормотал он, все еще не придя в себя от потрясения. — Муха! Большая такая. И золотая.
Тут слева послышались какие-то крики, и внимание зевак переключилось на новое зрелище. Рыбак в комбинезоне замахнулся своим гигантским сачком на какого-то оборванца в высоких резиновых сапогах, а его напарник огрел оборванца дубинкой. Жертва нападения бросилась наутек, оба рыбака — за ним. Из их бессвязных выкриков следовало, что оборванец — вор и кладбищенская гиена, из тех, что крадут янтарь у порядочных людей и имеют наглость совать лапы в чужой мусор. А какой-то мужик, стоя по пояс в воде, принялся орать на преследователей и вообще на этих местных, допытываясь неизвестно у кого, а кто волчьи ямы роет, капканы на людей ставит и покрышки мотоциклов дырявит? Ведь нет такого закона, чтобы все доставалось местным, а приезжие — что, не люди?! Нет у нас частной собственности на море! Местные в ответ заорали, что убегавшая гиена явилась на промысел без сапог и сетки, не иначе как кепкой собирался черпать, какой он добытчик и нечего за такого заступаться! Ворюга, он и есть ворюга! Тот, что был с дубинкой, вдруг оглянулся и увидел, как соперники подбираются к его куче. Развернулся и помчался отстаивать свое добро, издали вопя и грозя кулаком. Халявщики прыснули в разные стороны.
— Ох, подерутся! — с надеждой произнес Пупсик.
Драки мне никогда не доставляли удовольствия, но я не уходила. Интересно, что победит — воинственные настроения или янтарь? Победил последний. Еще немного покричав, враждующие стороны вернулись к прерванной работе.
На пляже мы пробыли до темноты. Где-то около двух профессионалы в комбинезонах и с сачками ушли — может, потащили добычу домой, а может, двинулись к русской границе. Кое-кто уехал на дребезжащих мотоциклах с ободранными сиденьями, буксуя на песке, но все-таки пробиваясь сквозь сыпучие дюны и колючие заросли.
И вот наконец на пляже остались лишь такие любители, как мы. Порядочно их собралось, на отсутствие конкурентов грех жаловаться Тут все были равны, теперь всем разрешалось копаться в любой куче, выискивая кусочки янтаря, которыми пренебрегли законные хозяева или просто проморгали. Да, это было настоящее богатство, ничего похожего нам не удавалось собрать. Даже Пупсик, никогда не любивший тяжелого физического труда, теперь вкалывал любо-дорого. Да и я работала не покладая рук. Только наступившая темнота заставила нас оторваться от этого занятия.
