Джанет Иванович - Тройное удовольствие или На счет «три» кайф лови
- Мо был когда-нибудь женат? – спросила я. – У него есть подружка?
- Конечно, нет, - ответила Бабуля.
- Что ты имеешь в виду под «конечно, нет»? С ним что-то не так?
Матушка с Бабулей переглянулись. Очевидно, до сих пор они не задумывались об этом.
- Полагаю, он что-то вроде священника, - наконец, выдала Бабуля. – Похоже, он был женат на магазине.
- Черт возьми, Святой Мо, давший обед безбрачия сладкий старикашка, также известный как Старина Носочлен.
- Не то, чтобы он был в не курсе, как хорошо провести время, - добавила Бабуля. – Как-то слышала от него один из этих анекдотов про лампочку (распространенная в Америке форма анекдота, которая начинается с вопроса: сколько нужно…. , чтобы вкрутить лампочку. Например, такой анекдот. Вопрос: сколько нужно полицейских, чтобы вкрутить лампочку. Ответ: не меньше двух. Один вкручивает, другой зачитывает ей права. – Прим.пер.). Ничего такого голубого. Он никогда не задевал этот цвет. Всегда вел себя, как джентльмен.
- Ты о нем что-нибудь знаешь? – продолжила я допрос. – Ходил ли он в церковь? Принадлежит ли к Обществу ветеранов американских зарубежных войн?
- Ну, я не знаю, - ответила Бабуля. – Знаю его только по магазинчику сладостей.
- Когда ты с ним последний раз говорила?
- Должно быть, пару месяцев назад. Мы останавливались купить мороженое по дороге за покупками. Помнишь, Эллен?
- Это было перед Рождеством, - подтвердила матушка.
Я сделала жест рукой, показывая, чтобы она уточнила.
– И?
- Ничего больше, - откликнулась она. – Мы вошли. Поговорили о погоде. Купили мороженое и уехали.
- Мо выглядел нормально?
- Выглядел как обычно, - удивилась матушка. – Может быть, волос поменьше, да больше округлился в талии. На нем, как всегда, была белая рубашка с надписью ДЯДЮШКА МО на кармашке. Так что насчет цыпленка? – сменила тему матушка.
- В другой раз, - отказалась я. – Мне нужно прокатиться до конторы Винни. Кто-нибудь может меня отвезти?
- Где твоя машина? – спросила Бабуля. – Снова угнали?
- Припаркована у конторы Винни. В общем, длинная история.
Матушка достала пальто из шкафа в прихожей.
– Думаю, я смогу тебя отвезти. Мне все равно нужно по пути заехать в магазин.
Зазвонил телефон, и ответила бабуля Мазур.
- Угу, - произнесла она. – Угу. Угу. Угу.
Лицо ее, нахмурившись, сморщилось.
– Я слышу тебя, - произнесла она.
- Ну, скажу вам, это было нечто, - начала она, повесив трубку. – Звонила Майра Биаблоки. Сказала, что она разговаривала с Эммой Роджерс, и Эмма поведала ей, что, будто, слышала о Стефани, как она устроила облаву на Мо. Майра добавила, что, по ее мнению, за несчастные времена, когда человеку больше нечем заняться, как только причинять беспокойство таким людям как Мо Бидмайер.
- Твоя кузина Морин только что устроилась на пуговичную фабрику, - обратилась ко мне матушка. – У них, наверно, еще есть вакансии.
- Я не хочу работать на пуговичной фабрике. Меня вполне устраивает моя работа.
Снова зазвонил телефон, и все переглянулись.
- Может, ошиблись номером, - предположила бабуля Мазур.
Матушка протиснулась мимо Бабули и схватилась телефонную трубку.
- Да? – ее губы вытянулись в тонкую линию.
– Мозес Бидмайер не выше закона, - произнесла она. – Проверь сначала факты, прежде чем разносить слухи. А что касается этого дела, то на твоем месте я бы лучше вымыла передние окна, а не тратила попусту время на телефонную болтовню.
- Должно быть, Элеанора из соседнего дома дальше по улице, - предположила Бабуля. – Я тоже заметила ее окна.
Жизнь в Бурге проста. Грехи отпускались католической церковью, грязные окна вызывали омерзение у соседей, слухи смазывали колесо бытия, и вам лучше чертовски поостеречься говорить женщине в лицо что-нибудь о ее дочери. И неважно, насколько это правда.
Матушка повесила трубку, завязала вокруг головы шарф и прихватила сумку и ключи со столика в прихожей.
- Ты с нами идешь? – спросила она у бабули Мазур.
- Я собиралась посмотреть несколько телешоу, - ответила Бабуля. – И, кроме того, кто-то должен позаботиться о телефонных звонках.
Матушку передернуло.
– Боже милостивый.
Через пять минут она высадила меня у конторы Винни.
- Подумай о пуговичной фабрике, - напомнила она. – Я слышала, там хорошо платят. Ты получишь льготы. Медицинскую страховку.
- Я подумаю об этом, - пообещала я. Но никто из нас не придал значения моим словам. Мы обе уставились на мужчину, который стоял, прислонившись к моей машине.
- Это не Джо ли Морелли? – спросила матушка. – Не знала, что между вами все еще дружба.
- Нет, и никогда не было, - промолвила я, кривя душой. История наших отношений с Морелли простиралась от почти дружбы до устрашающей дружбы, вплоть до состояния на грани убийства. Он лишил меня девственности, когда мне было шестнадцать, а в восемнадцать я пыталась сбить его папашиным «бьюиком». Эти два инцидента замечательно отражают суть наших постоянных отношений.
- Похоже, он ждет тебя.
Я вздохнула.
– Везет же мне.
Морелли сейчас был копом. В обыкновенной штатской одежде. По отношению к Морелли употреблять сей термин неправильно, поскольку с его стройными бедрами и мощной мускулатурой не было ничего обыкновенного в том, как на нем сидели «левайзы». Он на два года старше меня, на пять дюймов выше, шрам не толще папиросной бумаги пересекает его правую бровь, а на груди татуировка орла. Орел остался от службы в армии. Шрам был недавнего происхождения.
Я вышла из машины и нацепила широкую фальшивую улыбку на лицо.
– Черт возьми, какой ужасный сюрприз.
Морелли хмыкнул.
– Ну, ты и врунья.
- Не могу представить, что ты имеешь в виду.
- Ты меня избегаешь.
Этот процесс был взаимный. Морелли сделал стремительный рывок в мою сторону в ноябре, а затем вдруг… ничего.
- Я была занята, - отговорилась я.
- Как я и слышал.
Я подняла бровь.
- Две жалобы на подозрительное поведение в один день плюс взлом и проникновение. У тебя, должно быть, своеобразный рекорд, - пояснил Морелли.
- У Констанцы длинный язык.
- Твое счастье, что это был Констанца. Если бы тебе попался Гаспик, ты бы сейчас выпрашивала у Винни залог.
Подул ветер, и мы поплотнее закутались в куртки.
- Могу я поговорить с тобой без протокола? – спросила я Морелли.
- Дерьмо, - произнес Морелли. – Ненавижу, когда ты с этого начинаешь разговор.
- С Дядюшкой Мо происходит кое-что странное.
- Черт возьми. Да неужто?
- Я серьезно.
- Ладно, - уступил Морелли. – Так что ты нарыла?
- Ощущение.
- Если бы кто-то другой сказал такое, я бы не стал слушать.
- Мо не явился в суд по вынесенному предписанию. Это грозит ему штрафом и взысканием. Как-то это лишено смысла.
- Жизнь вообще не имеет смысла.
- Я его обыскалась. Машины нет, гараж стоит с распахнутой дверью. В гараже лежат галантерейные товары. Вещи, которые он не хотел бы, чтобы их украли. Чую, это неспроста. Магазинчик его уже дня два закрыт. Никто не знает, где он. Ни сестра, ни соседи.
- Что ты обнаружила в квартире?
- В шкафах одежда. В холодильнике еда.
- Признаки борьбы?
- Никаких.
- Может быть, ему нужно было уехать, чтобы поразмыслить, - предположил Морелли. – У него был адвокат?
- От адвоката он отказался.
- Полагаю, ты спешишь с выводами.
Я пожала плечами.
– Может быть, но ощущение все еще странное.
- Не в характере Мо.
- Ага.
Из «Деликатесов Фирелло» вышла с пакетом продуктов миссис Туркевич.
Я кивнула ей.
– Прекрасный морозный денек.
- Хмммф, - ответила она.
- Послушайте, это не моя вина! – обратилась я к ней. – Я только делаю свою работу.
Усмешка расплылась по лицу Морелли.
– Борцы с преступностью в США ведут трудную жизнь, а?
- Ты все еще работаешь в нравах?
- Сейчас я в убойном отделе. Временно.
- Это что, продвижение вверх по службе?
- Более похоже на продвижение в сторону.
Не уверена, что могла бы представить Морелли копом убойного отдела. Морелли любит устраняться и позволять событиям идти своим чередом. А убийство – ситуация, которая требует быстро соображать и тотчас реагировать.
- Какова причина этого визита? – спросила я.
- Был в этом районе. Дай, думаю, взгляну, что происходит.
- Ты имеешь в виду случай с Мозесом Бидмайером?
- Тебе нужно поостеречься. У Мо очень заботливые, но крайне шумливые соседи.
Я плотнее запахнула воротник куртки.
- Не понимаю я этого. Что такого примечательного в этом парне?
Морелли поднял вверх ладони.
– Полагаю, он из тех милых типов, что дружат со всеми.
