Наталья Александрова - Служанка двух господ
– А такое, что это по жизни мое место. Я тут всегда останавливаюсь, когда к Лизке заезжаю. Так что освободи место по-хорошему, пока я не рассердился.
Мужчина из «Опеля» разразился цветистой фразой, из коей можно было понять, где и в каком виде он хотел бы видеть самого водителя джипа, его приятельницу Лизку и всех родственников водителя, включая его мамашу.
Хозяин джипа выслушал все очень внимательно и насупился. Потом оглянулся на свой джип, что-то прикидывая. На лице его отражалась интенсивная работа мысли. Если бы водитель синего «Опеля» был повнимательнее, он сумел бы определить, что хозяин джипа прикидывает, не толкануть ли сейчас нахала на синем «Опеле» и не вмазать ли его в стену. Победила любовь к собственной машине, поскольку при таком повороте дела джип тоже мог немного пострадать.
– Так не будешь место освобождать? – спросил хозяин джипа, дыша глубоко и оглянувшись по сторонам.
Вокруг никого не было. И из окон никто не смотрел. Никто не въезжал в тупичок на машине, машин по дневному времени было мало, только зеленый «Ниссан» да еще две-три тачки попроще.
– Пошел ты! – лениво отругался тип из «Опеля». – Лучше отвянь по-хорошему, а то как бы неприятностей у тебя не получилось…
Аккуратно ступая и не делая лишних движений, хозяин джипа обошел «Опель» и открыл дверцу со стороны водителя. Тот не успел ее заблокировать. Выдернув на улицу нахального водителя, как морковку с грядки, хозяин джипа прислонил его к машине и ударил в левое ухо. Не слишком сильно, так, профилактически, однако от удара у водителя «Опеля» в левом ухе зазвенело, и возник ровный устойчивый гул, как на берегу моря. Одновременно он понял, что с ним не шутят и что удар в ухо – это своего рода цветочки и что ягодки последуют незамедлительно.
Он попытался вырваться из крепких рук, но попытка не увенчалась успехом, только куртка треснула в некоторых местах.
– Слушай, ну чего ты пристал, а? – быстро заговорил незадачливый водитель «Опеля». – Ну не могу я отсюда отъехать, на работе нахожусь…
– Да что ты? – удивился хозяин джипа. – А я думал – ты просто так отдыхаешь…
С этими словами он ударил своего собеседника в правое ухо. Теперь уже в обоих ушах водителя «Опеля» шумел морской прибой, и, конечно, за этим шумом было никак не расслышать шума автомобильного мотора.
Хозяин джипа еще хорошенько тряхнул своего собеседника, так что у него перемешались все мелкие косточки, с трудом найдя свое место, потом заглянул за плечо оглохшего и растерявшего все нахальство водителя «Опеля» и внезапно его отпустил. Тот сполз по своей машине и замер, закрыв руками уши.
– Вежливо надо с людьми разговаривать, – наставительно сказал хозяин джипа и повернулся, чтобы сесть в машину.
И тут только водитель «Опеля» заметил, что темно-зеленого «Ниссана» нет на стоянке. Он охнул и бросился в машину, когда же вывернул на проспект, «Ниссана», разумеется, и след простыл.
– Ну, Ухо, – сказал в трубку водитель джипа, аккуратно выруливая из тупичка, – все, как договаривались. Жаль, что ты просил его сильно не бить, уж больно тип противный попался. Наглый такой, орет, ругается…
– Все нормально, Вася, – ответил Ухо, – если у твоего джипешника какие проблемы будут – приезжай, до ума доведу, обслуживание бесплатно.
Первую бригаду ремонтников Вене рекомендовал его давний знакомый, журналист Костя Крюков, ведущий в популярной газете рубрику «Чего бы посмотреть» (обзор кино– и видеоновинок). Рекомендуя эту бригаду, Костя смотрел в сторону, что, естественно, вызвало у Вени некоторые сомнения.
– Как они работают? – осторожно осведомился Веня.
– Зато берут недорого, – парировал Константин.
– Но хоть аккуратные? – не отступал Веня.
– Зато берут недорого.
– Но не пьют?
– Вот чего нет, того нет!
Последний аргумент показался Вене решающим, и он пригласил бригаду на смотрины.
В назначенный день в Вениной квартире появилось четверо стеснительных мужчин небольшого роста, заросших густой черной щетиной и вековыми предрассудками жителей глухого горного среднеазиатского кишлака. На пол в прихожей пришельцы свалили такое количество узлов и тюков, что у Вени в голове смутно шевельнулось словосочетание «великое переселение народов». Мастеровые вытолкнули вперед одного, то ли самого бойкого, то ли лучше других изъясняющегося по-русски.
Парламентер откашлялся, набрал полную грудь воздуха и выпалил:
– Пятьсот рублей, хозяин!
– Пятьсот рублей – что? – удивленно осведомился Веня.
– Пятьсот рублей в день. Жить здесь будем, хозяин! – И мастеровой с явным удовольствием оглядел просторную Венину прихожую. Так во время упомянутого великого переселения кочевники с удовольствием оглядывали какую-нибудь благополучно завоеванную страну.
Один из рядовых кочевников что-то сказал своему предводителю на незнакомом Вене языке, все четверо очень оживились и из одного узла вытащили огромный медный котел. Судя по его размерам, они собирались варить в этом котле то ли целого барана, то ли самого Веню, если он заартачится. Веня собирался уже что-то ответить на ультиматум кочевников, но в это время к нему пришла помощь с совершенно неожиданной стороны. Из своей комнаты выкатилась теща, уперлась могучими руками в бока и заревела, как пароходная сирена:
– Вениамин, что это значит? Ты хочешь оставить меня на растерзание этим дикарям? Тебе хорошо: ты ушел на работу, и все! Тебе ни до чего дела нет! А когда ты вернешься, все уже будет кончено! Они убьют меня и похитят все мои ценности! Я знаю, Вениамин, ты только об этом и мечтаешь…
Никаких ценностей у тещи не было и в помине, если, конечно, не считать литровую бутыль со свиным настоем, за которую Веня из собственного кармана ежемесячно выкладывал такую сумму, что этот настой вполне мог конкурировать по цене с красной ртутью.
– Софья Сигизмундовна, как вы можете так говорить… – начал Веня, но теща прервала его на полуслове:
– Да они унитаза никогда не видели! Они его вверх ногами приделают! Как я буду им пользоваться?
Это было явным преувеличением, и Веня из неожиданно прорезавшегося упрямства выложил свой единственный разумный аргумент:
– Зато они не пьют! Они мусульмане, им нельзя…
Непьющие мусульмане, обращая мало внимания на препирательства хозяев, уже тащили котел на кухню и вынимали из маленького узелка экзотические специи. Увидев эти приготовления, теща набрала полную грудь воздуха и оглушительно рявкнула:
– Вон из моей квартиры!
Это тоже не вполне соответствовало действительности, поскольку квартира была Венина, но громкость приказа искупала его неточность. Впрочем, мусульмане не обратили на тещин крик никакого внимания и уже принялись наполнять котел водой. Должно быть, они совершенно не понимали по-русски, даже такие простые фразы, а может быть, в родном кишлаке они привыкли к громким звукам, издаваемым ишаками и верблюдами.
Теща снова приняла боевую позу и завопила еще громче прежнего:
– А паспорта у вас есть?
Веня на мгновение оглох и даже почему-то ослеп, а когда он пришел в себя, мусульман в квартире не было. Наверное, что-то они все-таки по-русски понимали. Мусульмане исчезли вместе со своими узлами, мешками, котомками, вместе с огромным котлом и остро пахнущими восточными специями. Заодно прихватили Венины домашние тапочки. Зато после них остался устойчивый запах степных просторов и бесчисленных овечьих стад.
Веня подумал, что в кои-то веки тещино вмешательство оказалось, пожалуй, полезным, но вопрос с поисками бригады снова встал на повестку дня.
Вторую бригаду ему прислал редактор популярного женского журнала «Душенька» Никифор Столоверчеев.
– Они не из Средней Азии? – осторожно поинтересовался Веня.
– Что? – переспросил Столоверчеев, разглядывая фотографию пушистого рыжего кота. – А, нет, не из Азии, не волнуйся… нормальные, это, хлопцы… и берут не очень дорого… не очень…
Он перевернул фотографию кота вверх ногами и задумчиво проговорил:
– Может быть, вот так… новое это слово… Как, Вениамин, тебе этот котяра? Хочу его на обложку… хорош, разбойник!
На этот раз в прихожей возникли четверо гарных хлопцев в овчинных полушубках. Вместе с ними в Вениной квартире появился свежий запах горилки, сала и густого дымящегося борща. Один из хлопцев, лет примерно шестидесяти, отчетливо напомнивший Вене одного из репинских запорожцев, пишущих письмо султану, шагнул вперед и гаркнул:
– Здорово, хозяин! У тебя, случаем, стаканчиков нема?
Запорожца отодвинул другой хлопец, помоложе и пошустрее, деликатно откашлялся в кулак и проговорил живой скороговоркой:
– Я, конечно, извиняюсь, мы можем из этого сараю сделать конфетку! Шоколадную конфетку, я, конечно, извиняюсь! Вы будете так довольны, так довольны, я, конечно, извиняюсь! Мы у кого ни делали, так усе были довольны! После нас и переделывать зовсим не надо! Мы и этот… евроремонт могем, я, конечно, извиняюсь, ежели оплата соответствующая!
