Дарья Донцова - Квазимодо на шпильках
Профессор быстро съел обед и сказал:
– Ангел мой, вы устроили мне праздник. Хотите, покажу вам альбом «Лувр»?
Не дожидаясь ее согласия, он вытащил огромное иллюстрированное издание и, перелистывая страницы, начал рассказывать о картинах.
Неожиданно Ирочка впала в состояние, близкое к трансу. За окнами мела ледяная вьюга, в кабинете было тепло, она, прикрытая шерстяным пледом, пригрелась, словно кошка на батарее. Семен Кузьмич монотонно бормотал о Гогене, в какой-то момент он наклонился к ней и спросил:
– Вам все понятно, душа моя?
Ирочка почувствовала запах мужского одеколона и трубочного табака. Она чуть не зарыдала, точно так пахло от ее погибшего папы, он тоже, как Семен Кузьмич, курил трубку. И еще, она иногда сидела вместе с отцом в одном кресле, и он объяснял ей плохо понятную геометрию.
Огромным усилием воли девушка справилась с подступающими рыданиями и вдруг ощутила полный душевный покой, которого не испытала ни разу после гибели родителей.
Когда Ира собралась уходить, профессор глянул на ее яркую коротенькую курточку и покачал головой.
– Детка, вам не холодно?
– Нормально, – шмыгнула носом она.
– Надо купить теплое пальто, – не успокаивался Семен Кузьмич.
– Скоро весна, – отмахнулась Ира.
Внезапно профессор открыл шкаф и вытащил серую норковую шубку.
– Вот, надевайте.
– Что вы! – шарахнулась она.
– Дружочек, – вздохнул Семен Кузьмич, – это манто принадлежало моей жене, Розалии Львовне. У меня рука не поднимается вынести ее вещи из дома, хотя супруга скончалась несколько лет назад. Шуба никому не нужна, Розалия Львовна была бы очень довольна, узнав, что она досталась вам. Пожалуйста, не конфузьтесь.
Уже стоя в дверях, Ирочка спросила:
– Можно прийти в субботу? Я вам квартиру уберу.
– Что вы, ангел мой, не надо.
– И вы мне альбом до конца не показали.
– Конечно, дружочек, – оживился Семен Кузьмич, – буду рад.
Ира спустилась на первый этаж, села на подоконник и, прижавшись лбом к грязному стеклу, тихо заплакала. От шубы пахло нафталином, а в одном из карманов обнаружилась зажигалка, очевидно, жена профессора тоже курила.
С тех пор Ирина стала бегать к Семену Кузьмичу. Сначала раз в неделю, потом два, затем три, наконец – каждый день.
Веня только недоумевал:
– Какого черта тебе этот старик нужен? Будь он помоложе, я ревновать бы начал!
Ира отшучивалась. Она не хотела объяснять Вене, что рядом с Семеном Кузьмичом чувствует себя девочкой при папе, защищенной от всех бед и горестей. И потом, признающийся ей в любви Веня постоянно жалуется на безденежье и не пытается зарабатывать. Любовника совершенно не беспокоит, есть ли у Иры зимние сапоги и где она возьмет деньги, чтобы купить продуктов им на ужин. А Семен Кузьмич, несмотря на возраст, читает лекции в трех вузах. А еще он отвел Иришку в обувной магазин и велел:
– Душа моя, ну-ка выбери приличную теплую обувь, нельзя по холоду
в туфлях бегать. Только, умоляю, не покупай вон те, на каблуках, поскользнешься и сломаешь ноги.
Именно эту фразу сказал бы, будь он жив, Ирочкин отец. И ей вдруг пришло в голову, что в целом мире есть только один человек, которого интересует, не промочила ли она ноги, это Семен Кузьмич.
В апреле профессор заболел, и Иришка просто переселилась к нему, ухаживала за стариком. Дней через пять после того, как она почувствовала себя хозяйкой в доме Семена Кузьмича, к заведующему явилась одна из преподавательниц с его кафедры, вручила больному килограмм яблок, потом, поманив Иру пальцем в коридор, принялась шипеть:
– Ты, дрянь, решила окрутить старика? Думаешь, если он умрет, все тебе достанется?
Испуганная Ирочка вжалась в стену, а ученая дама, чуть ли не размахивая кулаками, брызгала слюной:
– Имей в виду, твой расчет не оправдается. Мы откроем Семену Кузьмичу глаза!
– Светлана Анатольевна! – прогремел бас.
Ира вздрогнула. На пороге спальни стоял Семен Кузьмич.
– Светлана Анатольевна, – повторил он, – Ирина моя законная жена, вас совершенно не касается наша личная жизнь, ступайте восвояси, вам отказано от дома!
Когда дама, пунцовая от злости, ушла, Семен Кузьмич сказал:
– Ирочка, я очень хотел бы удочерить тебя, всегда мечтал о такой доченьке, как ты, но никто из-за возраста не разрешит мне признать тебя официально своей родственницей. Я уже стар, и никого, кроме тебя, у меня нет. Все, что имею: квартира, дача, деньги на книжке, – в случае моей кончины отойдет государству. У нас только один путь – это оформить брак. Как мужчина я не сумею быть тебе полезен, стану отцом!
Ирочка бросилась Семену Кузьмичу на шею.
– Папочка, я люблю тебя.
Пришлось объяснить Вене, почему она выходит замуж за другого. Ира ждала скандала, крика, даже побоев, но парень неожиданно сказал:
– И правильно! Семен-то на ладан дышит, все тебе достанется. Валяй, расписывайся, станешь вдовой, мы поженимся.
Ирочка испугалась. Больше всего на свете она боялась, что Семен Кузьмич умрет.
Вот так студентка трансформировалась в «профессоршу», а фактически – в дочку академика. Семен Кузьмич вначале радушно принимал Веню, пил с ним чай, но потом, не делая никаких замечаний, перестал выходить из кабинета, когда парень появлялся в квартире.
– Угощай кавалера, солнышко, – говорил он, – у меня срочная работа.
Через какое-то время Ирина спросила:
– Тебе не нравится Веня?
Муж отложил книгу.
– Хочешь правду?
– Конечно.
– У него в сердце нет любви, – ответил профессор.
– Ко мне? – насторожилась Ира.
– К людям вообще, – со вздохом ответил Семен Кузьмич, – случается, что человек рождается без слуха, бывает, без зрения, а вот он лишен умения любить. Веня не виноват, он таким явился в этот мир, какой-то дефективный ген попался. Мне не хочется, чтобы ты связывала с ним свою судьбу, счастья тебе это не принесет.
– Ну пожалуйста, папочка, – попросила Иришка, – ради меня, не дуйся, пойдем с нами чай пить.
– Хорошо, дружочек, – кивнул профессор.
С тех пор он больше не забивался в кабинет при виде парня, и все шло прекрасно, вплоть до того утра, когда профессор был убит, а Веня арестован.
– Но почему милиция заинтересовалась юношей? – удивилась я.
Ирочка вздохнула:
– Накануне вечером мы поругались.
– С Семеном Кузьмичом?
– Нет, с Веней. Он приехал такой взбудораженный…
Ирочка открыла дверь, а любовник с порога набросился на нее:
– Мне предложили хорошую работу, оклад тысяча баксов.
– Здорово, – обрадовалась она.
– Ничего хорошего.
– Почему?
– Нужна постоянная московская прописка.
Ирочка замолчала.
– Пропиши меня к себе, – велел Веня, – да быстро, за три дня сумеешь?
– Ну, – замялась Ира, – не знаю! Могут возникнуть трудности, ты же мне никто!
– Ах, никто, – завелся Веня, – а кто тебе «кто»? Этот старый пердун?!
– Не смей так говорить! – взвилась Ира. – Мой отец…
– Ой, отец! – взвизгнул Веня. – Ща умру! Старый козел!
– Ну уж на козла я мало похож, – прогудел из кабинета Семен Кузьмич, – это животное поджарое, тощее, я скорей дряхлый бегемот.
– Во! – восхитился Веня. – Обычно глухой, как пень, а тут услышал!
Ирочка залепила любовнику пощечину, тот, не задумываясь, дал ей сдачи. Семен Кузьмич, прибежав на шум, попытался растащить парочку. В общем, случилась национальная русская забава: скандал с мордобоем.
В конце концов Веня ушел, а Ирочка прорыдала на плече у профессора полночи.
– Не плачь, дружочек, – утешал ее Семен Кузьмич, – вот в понедельник придет ко мне молодой человек, Павел Самсонов, ты к нему приглядись.
На следующее утро, ровно в девять, раздался звонок. Ира, не посмотрев в «глазок», распахнула дверь и попятилась. На пороге стоял Веня.
– Извини, – забормотал любовник, – я выпил вчера чуток, сам не знаю, что на меня нашло. Ну дурак я! Дай к Семену пройти, извиниться хочу!
– Папочка, ты в кабинете? – крикнула Ира.
– Да, солнышко, – донеслось в ответ.
– Ступай, – кивнула она.
Веня пробыл в комнате минут пять, потом заглянул на кухню.
– Поговорили? – поинтересовалась Ира.
– Ага, – кивнул парень, – простил он меня.
Ирина, помня пословицу про долгие обиды, решила сделать вид, что ничего не произошло, и предложила:
– Хочешь кофе?
– Нет, побегу, – сказал Веня, – Семен просил его к завтраку не звать, работать сел.
Нисколько не удивленная этим сообщением, Ира проводила любовника до двери и, не заглядывая к мужу в кабинет, пошла на кухню. За несколько лет брака она очень хорошо поняла: больше всего профессор не любит, если кто-нибудь входит в комнату, когда он работает.
– Значит, Веня был последним, кто заглядывал в кабинет? – уточнила я.
Ира кивнула.
– Больше никто не приходил?
– Нет. И потом…
– Что?
Ирина принялась водить наманикюренным пальчиком по столешнице.
