Фаина Раевская - Анекдот о вечной любви
— Я проверяла сигнал об отвратительной работе городской поликлиники. Моя соседка сверху пожаловалась: дескать, без проблем можно попасть лишь к патологоанатому, а к специалисту — только по блату. Вот я и решила выяснить… Попробовала посетить невропатолога.
— И как? — лысина главного на глазах поменяла цвет со свекольно-красного на вполне человеческий, младенчески-розовый. Это означало, что Вик Вик успокоился и версию о моем журналистском рвении проглотил.
— Форменное безобразие! — активизировалась я. — Везде очереди: в регистратуру, в кабинеты, даже чтобы анализы сдать, нужно ожидать у лаборатории часа полтора! И то не факт, что примут. Некоторые пациенты уже замораживают…
— Кого? — уже совсем спокойно уточнил Вик Вик.
— Так анализы же! — Я попыталась придать взгляду детскую непосредственность. Должно быть, удалось: главный, сердито посопев для порядка, великодушно разрешил:
— Иди, Василиса, работай, готовь репортаж о коррупции в сфере здравоохранения. Две недели сроку. Выполнять, мать твою!!!
Получив благословение начальства, я стремительно покинула кабинет с твердым намерением кого-нибудь немедленно убить. В противном случае имелся реальный шанс заработать нервное расстройство.
По счастью, дубовую дверь кабинета Вик Вика сиротливо подпирал верный Петька.
— Ну что? — оживился коллега, когда улегся воздушный фонтанчик, поднятый мною.
— Что — «что»? — рявкнула я.
— Вик Вик…
— Послал, естественно!
— Куда? — опешил Петруха.
— Туда! Обратно, к невропатологу. Две недели выделил. Напросилась на свою голову. А все ты!
— А я-то при чем? — Петруха выглядел совершенно несчастным. Недолгие размышления убедили меня, что он-то тут ни при чем, убивать его мне расхотелось, и я сбавила обороты:
— Ладно, проехали… пошли покурим, что ли. Ты, кстати, еще и кофе обещал. С конфетами!
За сигаретой я поведала товарищу о последних событиях, приключившихся со мной. Коллега оказался благодарным слушателем.
— Везет же тебе, Василь Иваныч! — завистливо вздохнул Петька, когда я умолкла. — А ну, покажи рецепт.
— Сперва кофе, — напомнила я, и мы с Петрухой направились в его персональную вотчину: крохотную комнатушку, которую он высокопарно величал кабинетом. Уму непостижимо, как он умудрился втиснуть в клетку размером «два на два» компьютерный стол, офисное кресло на колесиках и стул для посетителей, которых у Петьки сроду не наблюдалось. Зато там имелась настоящая кофеварочная машина, причем она функционировала, выпуская из своих загадочных недр поистине волшебный кофе.
Впервые за сегодняшний день я испытала острый приступ счастья, когда сделала первый глоток свежесваренного кофе и съела шоколадную конфетку. Петька тем временем занялся изучением чужого мобильника, но не преуспел: батарейка приборчика тревожно пикнула и окончательно разрядилась.
— Черт! — досадливо сморщился Петруха. — И тут не везет! Ну, это ничего, у меня такая же марка трубки, дома заряжу…
— А может, ну его, Петь? — я с надеждой подняла глаза на коллегу. — Оно нам надо?
— Что? — не понял Петька. — Чего надо?
— Да всего. Чужой мобильник, охота какая-то непонятная, рецепты от невропатолога, которые почему-то выдают в лаборатории… Мне из-за этого придется репортаж делать о плохой работе городской поликлиники. Вик Вик две недели сроку дал… А у меня сил нет! Я после вчерашнего никак отойти не могу! — вспомнив обезображенное тело в туалете ночного клуба, я зябко поежилась, но все же полюбопытствовала: — Кстати, есть какие-нибудь новости?
Однако Петька счел вопрос несущественным. Он вдруг напустился на меня с гневной обличительной речью:
— Ты рассуждаешь удивительно непрофессионально, Василий Иваныч! Даже странно слышать от тебя подобные слова: «Оно нам надо?»!
— Что же тут странно? — хрюкнула я, прячась за большой кружкой с надписью «Вася». Обвинение в непрофессионализме показалось мне обидным.
— Мы с тобой кто? — озадачил меня Петька каверзным вопросом.
— В каком смысле? — я окончательно потеряла нить разговора.
— Мы журналисты, Никулишна! — коллега назидательно поднял указательный палец.
— Ах, ты об этом…
— Ну да. А ты о чем подумала? — Петька настороженно шевельнул ушами, словно кот, следящий за беспечной добычей.
Я смутилась:
— Так, ерунда, печки-лавочки… Бухти дальше.
Петька вздохнул:
— Да… Так я к чему все это говорю-то? Мы — журналисты, нам положено совать свой нос во все дела, даже кажущиеся на первый взгляд незначительными. А ты говоришь — ну его! Вася, веришь, нет, но мое чутье буквально вопит, что дело с телефоном не просто таинственное… Это может вылиться в грандиозное спецрасследование! Замутим с тобой такой материал! А потом продадим его на какой-нибудь центральный канал.
— Ага, если к тому времени нам не свернут шеи таинственные охотники. Охота ведь началась, — я попыталась вернуть коллегу с заоблачных высей на грешную землю, однако не преуспела: он беспечно махнул рукой и заявил:
— Так называемая охота ведется не на тебя, а на хозяина мобильника. Нам-то уж точно ничто не угрожает. Разве только широкая известность и международное признание…
Лицо Петрухи озарилось радужными мечтами. Он, должно быть, уже представлял себя в смокинге, с заветной статуэткой ТЭФИ в руках и с Пулицеровской премией в кармане. Я немедленно вообразила себя, стоявшую рядом с ним. Выходило ничего себе, особенно если надеть платье с таким глубоким декольте, куда даже Кусто не нырял, сделать красивую прическу, а на шейку повесить изящное бриллиантовое колье… Да, и туфельки на шпильке! Видение получилось настолько реальным, что пришлось даже помотать головой из стороны в сторону, чтобы его отогнать.
— Чутье, говоришь… — протянула я. — С ним не поспоришь. О’кей, я согласна. С чего начнем?
— Перво-наперво нужно выяснить, когда, где и как телефон попал к тебе в мешок.
— Это не мешок, — обиделась я, — это торбочка. Очень удобно, между прочим.
— Неважно. Можешь выдвинуть какие-нибудь версии? Вспомни вчерашний день в мельчайших подробностях.
Петруха проявил доселе невиданную деловитость и серьезность. Я добросовестно напрягла память.
— Да, в общем-то, ничего особенного. Проснулась, приняла душ, выпила стакан кефира…
— Подробнее, Василь Иваныч, — строго потребовал Петька.
— Про кефир? — удивилась я.
— Про душ, — коллега приготовился внимать.
— Дурак! — я обиженно запыхтела.
Петька рассмеялся:
— Ладно, ладно! Не сопи, это всего лишь шутка: ты была такой напряженной, что дружеская хохма была кстати. Ну, давай серьезно, Василь Иваныч: весь свой ум на дело напряги.
Я последовала его совету, но все равно — получалось как-то очень уж обыденно. Одно могу сказать точно: вчера утром, когда я отправлялась на работу, в торбочке никаких посторонних предметов не было. У самого подъезда меня ждал оператор Володя, и мы отправились к бабушке Агафье. Наличие у старушки дорогой модели сотового телефона вызывает серьезные сомнения. Подозревать Володьку тоже как-то не с руки… После Агафьи мы отправились в редакцию. Фокусы со стороны коллег исключены: для нас мобильник — это не забава, не плеер, не фотоаппарат, а рабочий инструмент. Многие журналисты ночью даже кладут трубку под подушку. Некоторые мужья и жены крайне недовольны этим обстоятельством. Ну, а потом я и Петруха отправились в ночной клуб вместе с ОМОНом…
— Все, — развела я руки в стороны.
— Ага! — многозначительно почесал затылок Петька и нервно забегал по «кабинету». Я пристально наблюдала за метаниями приятеля до тех пор, пока он не налетел на кофеварочную машину. Если бы не моя молниеносная реакция, жить ей осталось бы не больше мгновения.
— Не разводи цунами! — завопила я, торжественно водружая личный тотем на его персональный пьедестал — то есть на подоконник. — Носится, понимаешь, в замкнутом пространстве, как по просторам Вселенной! Что с тобой, Петь?
— Телефон тебе подбросили в ночном клубе во время рейда! — торжественно провозгласил Петька через секунду.
— Да ты что?! — всплеснула я руками. У меня лично этот факт уже не вызывал сомнений, однако я не могла отказать себе в удовольствии поиздеваться над коллегой. — Как это ты догадался?!
— Все дело в уме, Василь Иваныч, — назидательно произнес Петруха, не уловив подвоха с моей стороны.
— Ух ты! И что с твоим умом приключилось?
И на этот раз приятель иронии не заметил. Он на полном серьезе пустился в рассуждения, почерпнутые из средств массовой информации:
— Может, я открою для тебя Америку, Никулишна, но последние исследования ученых доказали, что мозг здорового мужчины весит на двести граммов больше, чем мозг здоровой женщины. Ты уж не обижайся, Вась, ничего личного, но против науки не попрешь… — Петька вздохнул и устремил на меня печальный взгляд, словно виновата в заблуждениях ученых мужей была именно я и будто мои мозги вообще весят намного меньше, чем предписано наукой. Пришлось обидеться за всех женщин планеты Земля. Кое-что по этому вопросу мне изучать доводилось, потому, вспомнив все, я бросилась в атаку:
