Татьяна Луганцева - Сачок для ночной бабочки
– Ну, я просто интересуюсь… Никогда не сталкивался и не пользовался услугами, поэтому не знаю расценок. Дорого стоит это…
– Что?
– Любовь… – Водитель закашлялся.
Яна так и замерла с зеркальцем в руке.
– А я откуда знаю? – наконец очнулась она.
– А разве вы не одна из них? Ну, из проституток? – еще больше стушевался водитель.
– Да вы что?! Как вы посмели подумать?!
– А что вам еще делать на этом километре? – удивился водитель.
– Да мало ли у меня какие дела!
– А какие там еще могут быть дела? – не унимался водитель.
– Вы на дорогу лучше смотрите, а не на меня. Впрочем, думайте, что хотите, – махнула рукой Яна и стала поправлять сетчатые колготки.
Водитель высадил ее там, где она потребовала, и пожелал удачной охоты.
Яна рассерженно отвернулась. Вот и не думала, что кто-либо может рассматривать ее в таком ракурсе, и с тоской осмотрелась. Она стояла на обочине шоссе, а мимо проносились машины, некоторые из них сигналили и мигали фарами. В своей юбчонке, туфлях на платформе и кожаной курточке Яна почувствовала себя очень неуютно. И ей сразу стало холодно – температура воздуха за городом сейчас явно была на несколько градусов ниже, чем в Москве.
«И зачем я сюда приехала? – с тоской подумала она. – Да еще и без машины, да еще и… пьяная…»
Она побрела в сторону области, зябко передергивая плечами и утопая в придорожной, еще не замерзшей грязи. Впереди она заметила трех молоденьких девушек в коротких юбках. Яна с радостью заковыляла к ним, всматриваясь в лица и пытаясь узнать Веру. «Девушка могла изменить прическу, цвет волос и вообще выглядеть иначе, чем перед милицейской фотокамерой», – напоминала себе мысленно Яна.
Девушки оказались как бы все на одно лицо. И выражение безразличия и отрешенности на их лицах тоже было одинаковым. Возможно, виной тому большое количество косметики на лице.
– Эта точка занята! – сразу же заявила подошедшей Яне одна из девиц с коротко стриженными рыжими волосами.
– Шли бы вы, мамаша, греметь костями в другом месте, – нелюбезно встряла кудрявая блондинка, явно в парике.
– А то сейчас Жорик придет, и тебе не поздоровится, – подтвердила третья, самая невзрачная из них.
Яна не успела ничего ответить – рядом с ними остановилась машина, и из нее выглянули двое мужчин.
– Сколько?
– Полтинник! – ответила рыжая, принимая соответствующую позу.
Мужики оглядели женщин, и один из них указал на Яну.
– Эту берем.
– Она не работает! – завизжала рыжая, с ненавистью глядя на непрошеную конкурентку. – Мы здесь второй час мерзнем!
– Она же старая! – выкрикнула блондинка.
– Зато с лоском, – возразили мужики. – Вид у нее ухоженный, а вы как лахудры.
– Уходи отсюда! – прошипела рыжая.
– Тогда эту! – указал мужик на блондинку, и она быстро нырнула в машину.
Взвизгнули колеса, и машина унеслась на большой скорости.
– Как она не боится… – глубокомысленно заметила Яна, провожая ее взглядом.
К ним спешили еще три девицы.
– Ты что, с Луны свалилась? – опасно надвинулась на Яну рыжая. – Вот мы сейчас с девчонками весь лоск-то твой отцарапаем…
– Нам конкурентки не нужны! – подтвердила невзрачная и приготовилась вместе с подругой кинуться на Яну. Было понятно, что она самая злая, так как меньше всего пользовалась спросом.
Но расправа не состоялась. С двух сторон появились патрульные машины и тут же раздался пронзительный женский крик:
– Тикайте! Облава!
Девушки мгновенно исчезли, как будто их и не было. И только Яна, тупо моргая и ничего не понимая, осталась стоять на обочине.
Глава 4
Агриппина Павловна наконец-то вздохнула спокойно, увидев Яну на ногах. Она отправила Бориса Ефимовича в соседний магазин со списком нужных продуктов, а сама приступила к домашним делам. Ребенка сейчас не было, и ничто не мешало активной уборке квартиры. Яна давно предлагала взять помощницу престарелой даме, но та наотрез отказалась.
– Я никого не потерплю в своем доме, мне все будет не по нраву, что сделано не моей рукой, – категорично заявила она. Несмотря на возраст, здоровье у Агриппины Павловны было хорошее, только иногда шалило давление.
Сейчас она заложила грязное белье в стиральную машину, вытерла пыль со всех полочек, начистила сантехнику, приняла продукты от пришедшего из магазина супруга и усадила его за телевизор, заботливо укрыв пледом. У Бориса Ефимовича сильно болели суставы, и долго находиться на ногах он не мог. Затем она включила «адскую машину», как она называла профессиональный чистящий пылесос, и приступила к влажной уборке пола, ковров и мягкой мебели.
Пылесос так гудел, что она не сразу услышала, что кто-то настойчиво звонит в дверь. Агриппина Павловна смело направилась открывать, даже не спрашивая, кто пришел. Дело в том, что в их доме с огороженной территорией круглосуточно дежурил охранник, и он строго «фильтровал» всю публику. Если кто-то хотел пройти в ту или иную квартиру, посетитель предварительно звонил по телефону и спрашивал разрешения у хозяев. Яна отнесла в дежурку список тех людей, кого надо было пропускать к ним в любое время года и в любое время суток. Ричард, конечно, был в этом списке, но человек, стоящий на пороге, не был Ричардом, хотя он тоже был занесен в этот важный список.
На пороге Яниной московской квартиры стоял Карл Штольберг собственной персоной. Агриппина Павловна невольно залюбовалась им. Да и как не залюбоваться таким мужчиной – высокий, с потрясающей фигурой и широкими плечами, красив лицом, темные глаза, вьющиеся светлые волосы. На Карле были черные рубашка и джинсы. У ног стояла дорожная сумка. Агриппина Павловна методично на протяжении уже нескольких лет пыталась найти в этом человеке хоть один изъян, чтобы раздуть его до размеров атомной бомбы (она ничего не могла с собой поделать, считая его разлучником Яны и ее любимого Ричарда), но ни единого изъяна в Карле Штольберге ее пытливый ум не обнаружил, что разозлило женщину еще больше. Она даже пыталась хамить ему, конечно, в отсутствие Яны, но и это не срабатывало. Поведение Карла было безукоризненным – всегда предусмотрителен, вежлив, уважителен и учтив. Самым интересным фактом являлось то, что даже Ричард не испытывал к нему никаких отрицательных чувств. Он прекрасно знал свою жену и понимал, что многое, если не все, зависело именно от нее. То, что не влюбиться в Карла фактически нереально, он тоже понимал. Одна Агриппина Павловна не сдавала своих боевых позиций и держала оборону от «заморского проходимца».
– Здравствуйте, Агриппина Павловна, – произнес Штольберг приятным баритоном с едва уловимым акцентом. Он и так хорошо говорил по-русски, а после встречи с Яной усиленно занимался с педагогом, чтобы в совершенстве знать язык, на котором говорит любимая.
– Ну, здравствуйте, ваше величество, коли не шутите, – ответила Агриппина Павловна, вытирая руки о передник и протягивая правую Карлу, зная, что тот все равно не отстанет, пока не поцелует ей руку.
«Надо же, ведь и не брезгует обслугой», – всегда думала она, страшно смущаясь, так как все никак не могла привыкнуть к такому обхождению.
– Чего приехали? – в лоб спросила она неожиданного гостя.
– Я беспокоюсь за Яну. Мне позвонил Ричард и сообщил, что она себя плохо чувствует, вот я и вылетел первым же самолетом.
– Да зачем так было спешить? – поморщилась Агриппина Павловна. – Ей уже значительно лучше.
– Я могу ее увидеть? – улыбнулся Карл, который, конечно же, не мог не замечать недовольство домоправительницы его персоной. Но отступать он тоже был не намерен, слишком долго Карл завоевывал любимую женщину, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
– А она ушла! – подбоченилась домоправительница.
– Я могу подождать ее? Я не успел устроиться в гостинице.
– Проходите… – вздохнула Агриппина Павловна, отступая на шаг и сдавая оборонные позиции.
Она прекрасно понимала, что есть грань, переходить за которую у нее нет права. Она не была дурой и осознавала, что при всей своей личной неприязни к князю, если его не впустить, скандала с Яной не избежать.
– Ботинки снимайте, я полы помыла, – предупредила она его.
– С превеликим удовольствием, – ответил Карл, снимая куртку.
Из комнаты показался Борис Ефимович, который в отличие от супруги к Карлу относился хорошо.
– Приветствую вас!
– Здравствуйте, Борис Ефимович, – поздоровался с ним князь.
– А вы надолго к нам? – спросила Агриппина Павловна, испепеляя мужа взглядом.
– Как решит Яна. Кстати, что с ней случилось? – поинтересовался Карл, стоя в прихожей.
– Депрессия! – с вызовом в голосе ответила пожилая дама. – Довели вы все Яну! Жила тихо-мирно, и тут ее захватили любовные страсти…
– Ну, тихо она никогда не жила, – заступился за князя Борис Ефимович.
Карл решил промолчать, лишь улыбнулся.
