Люся Лютикова - Свекровь дальнего действия
Зачем пенсионерке понадобилась такая крупная сумма? Полмиллиона! А вдруг Еву Ивановну убили из-за этих денег? Но хорошенько поразмыслить над этой версией мне не удалось, голоса за дверью становились всё громче, и я выскользнула в коридор.
В ванной тем временем нарастал скандал.
— Вскрывай стену! — требовал сосед снизу.
— Вы же видите, сантехника в порядке, воды нигде нет, — сопротивлялся Сергей.
— Значит, протекает где-то в стене, — напирала тетка, — надо отодрать плитку и посмотреть трубы.
Я вступилась за Сергея:
— Отстаньте от него! Как не стыдно, чего вы привязались с этими трубами, неужели не знаете, что у человека мать убили? У вас вообще есть совесть?!
— У нас евроремонт, — заявила тетка, все-таки немного сбавляя обороты.
— Возможно, вода к вам бежит по перекрытиям из другой квартиры. Вы у всех соседей были?
Мужик с теткой озадаченно переглянулись.
— Вот сходите и посмотрите, — сказала я, ненавязчиво подталкивая наглых визитеров к выходу.
Когда за соседями закрылась дверь, Сергей выдохнул:
— Уф, слава богу, ушли! Мне сейчас не хватало только оплачивать им ремонт! Денег в доме ни копейки!
— На похороны потратился? — понимающе кивнула я. — И передачи для Татьяны в следственный изолятор тоже, наверное, бьют по карману?
— Без передач обойдется, — буркнул мужчина. — Я же сказал, что скоро с ней разведусь.
— Может, не стоит торопиться? А если выяснится, что это не она убила Еву Ивановну?
— А кто же еще? — искренне удивился Сергей. — У матери других врагов не было.
— Может, ее убили из-за денег?
— Каких денег? У матери в кошельке едва триста рублей набралось. В шкатулке, где она хранила сбережения, тоже пусто. Мало того что она жила за наш счет, так еще и «похоронные» не приготовила!
— Вообще-то, — возразила я, — женщине пятидесяти трех лет рановато было думать о смерти и собирать деньги на гроб, ты не находишь?
Однако меня удивило, что Чижов не сказал про полмиллиона рублей, которые Ева Ивановна незадолго до смерти сняла со сберкнижки. Он определенно про них знал, не мог не знать — сберкнижка лежит на самом видном месте. Знал, но ни словом не обмолвился. Почему?
И еще меня поразил тон, каким Сергей отзывался о матери. В нем не было ни любви, ни скорби, одно лишь раздражение.
Глава 5
Поскольку от Сергея я мало чего добилась, то решила поговорить с соседями. Соседи знают про нашу жизнь такие подробности, которые, порой, не ведомы даже близким родственникам. Особенно если проживаете вы в обычном панельном доме с низким порогом слышимости и достоянием общественности становится буквально каждый чих. Да что там панельные дома! Даже если вам посчастливилось обитать в элитном жилье в центре Москвы, но коль скоро у вас есть соседи, значит, секретов у вас не осталось.
Взять, к примеру, моего соседа с верхнего этажа, маршала Ларионова. Я знаю его секрет. Этот суровый дядька, который всегда держится так, словно шпагу проглотил, по вечерам смотрит женские ток-шоу. Маршал — вдовец, живет один, он немного туговат на ухо, поэтому включает громкость на полную мощность, и я слышу каждое слово ведущих и эмоциональные комментарии, которые отпускает по ходу передачи сам маршал:
— Конечно, девочка, он тебе изменяет, и ты еще сомневаешься?!
— С твоей лучшей подругой, представь себе!
— Бросай его, он тебя не достоин!
Мелочь, скажете вы? Не является компроматом? Ну хорошо, а как насчет банкира Фридмана, обитающего со мной на одной лестничной площадке? В глазах всех окружающих он — примерный муж с двадцатилетним стажем семейной жизни, и только я знаю, что последние три года он изменяет супруге. Может, и раньше изменял, вот только соседствуем мы лишь три года. Причем Фридман не гуляет направо и налево, у него постоянная любовница, и для заинтересованных лиц я могу составить ее портрет: огромные глаза на выкате, широкий рот, вздернутый носик, девушка похожа на симпатичную лягушку, напялившую блондинистый парик.
Клянусь, специально у дверного глазка не дежурю, к шорохам из соседней квартиры не прислушиваюсь, а совершенно случайно сталкиваюсь с Фридманом и его пассией около лифта. Так и подмывает поинтересоваться у банкира: «И зачем же ты, мил человек, тащишь любовницу в семейную постель? Неужели не хватает денег снять гостиницу? Ведь не ровен час кто-нибудь донесет законной супруге!». Хотя блондинистая лягушка, скорей всего, именно этого и добивается.
На лестничной площадке Евы Ивановны располагались четыре квартиры. Я принялась жать на кнопки звонков. В двух квартирах никого не оказалось, а в третьей дверь открыла пожилая дама в махровом халате.
— Здравствуйте, — бойко начала я, — я из страховой компании, хочу поговорить о вашей соседке Еве Ивановне. У вас найдется свободная минутка?
Судя по той готовности, с какой пенсионерка распахнула дверь, судачить о соседях она могла часами.
Мы устроились на кухне, и хозяйка, которую аж распирало от нетерпения, выпалила:
— Невестка ее убила, Танька, больше некому!
— Почему вы так думаете? — оторопела я.
— В день убийства в их квартире стоял ужасный шум. Ева Ивановна и Татьяна ссорились, я явственно слышала, как Танька кричала: «Больше вы не будете надо мной издеваться, я положу этому конец!». Вот, значит, и положила… Я и следователю об этом рассказала.
— И часто они так ссорились?
— Впервые. Но это ничего не значит. Моя невестка тоже ко мне всегда подлизывается: «Нина Егоровна, какая у вас кабачковая икра вкусная, дайте рецепт!», но, подвернись ей случай, зарежет меня и даже не поморщится!
— Господь с вами! — ахнула я. — Какие ужасы рассказываете!
— Да она в открытую желает мне смерти! Цветы дарит — всегда четное количество, как покойнице.
— Прямо-таки приносит на день рождения два тюльпана? — не поверила я.
— Нет, она хитрее действует. Подарит три штуки кустовых роз, а их там целая куча на ветке, думает, я не соображу посчитать. А я считаю! И всегда их — четное количество! В этом году было пятьдесят четыре розочки, в прошлом — шестьдесят шесть, в позапрошлом — сорок восемь. У меня здесь, — пенсионерка постучала себя по черепной коробке, — всё записано.
— Может, случайность? — предположила я.
— Каждая случайность на самом деле — неосознанная закономерность, — сухо промолвила дама. — И десять лет — это не случайность, это уже приговор.
Ну, знаете! Если бы на протяжении десяти лет кто-то дарил мне розы, я бы чувствовала благодарность. А собеседница, кажется, ощущала только ненависть. С перекошенным лицом она продолжала перечислять злодеяния невестки:
— Позорит меня перед соседями, прямо на улицу стыдно выходить! Такое вытворяет, что не могу людям в глаза смотреть!
Я представила картину: невестка на детской площадке распивает с посторонними мужиками водку, а потом, взобравшись на «грибок», танцует голышом канкан.
— Занавеску в зале всё время отодвигает.
Я не поверила своим ушам:
— Занавеску?
Пенсионерка кивнула.
— Ну да, каждый раз, когда приходит в гости, отодвигает занавеску в зале. А мне потом соседка заявляет, что у меня шторы криво висят!
— Вы живете на пятом этаже, — напомнила я.
— Ну и что? Люди-то всё замечают, выводы делают.
До меня дошло, что тетка малость не в себе. А может, и не малость. Я мгновенно прониклась жалостью к ее невестке и неожиданно ощутила симпатию к собственной свекрови. На фоне этой мнительной жабы Ариадна Васильевна выглядела смиренным ангелом, мирно сидящим около камина и вяжущим носки.
— Да, сочувствую, — сказала я, не уточняя, кому именно. — Нина Егоровна, я вижу, вы женщина наблюдательная, может, вы в курсе, куда Ева Ивановна выносила еду?
— Какую еду?
— Последнее время у ваших соседей из дома пропадала еда. Татьяна готовила на целую неделю, а кастрюли пустели за сутки. Сын с невесткой подозревали Еву Ивановну…
— Они ее куском хлеба попрекали! — возмутилась пенсионерка. — А сын Сергей тоже хорош: на похоронах матери ни слезинки не пролил! Зачем Ева Ивановна только с ними жила? Пошла бы к брату, он бы принял, все-таки не чужая.
— У Евы Ивановны есть брат? — удивилась я.
— И богатый! У него своя фирма.
— Как его зовут?
— Имя такое чудное… Арнольд… Аскольд… Альберт… Да, точно — Альберт!
— Его телефон вы, конечно, не знаете.
— Отчего же, знаю. — Хозяйка приподнялась со стула и принялась рыться в стопке газет, лежащих на столе. — Куда же я положила? Где-то здесь была… Нашла! Вот его фирма.
Она протянула рекламную листовку фирмы «Start international» — «Международный старт». Компания с таким громким названием занималась организацией обучения за границей, и спектр ее услуг был широким: от двухнедельных языковых курсов до получения высшего образования в Гарварде.
