Дарья Калинина - Дама со злой собачкой
– Так ваш муж умер? – спросила Мариша.
– Помер, царствие ему небесное, – вздохнула Таисия. – Уже лет десять, как нас с дочкой освободил. Да и то сказать, кому приятно с психом жить? Хорошо, полгода-то он в больнице проводил, а другие полгода? Ой, как вспомню, сколько мы с дочкой с ним намучились, прямо дрожь берет. И ночью он за нами с топором гонялся, и спать своими бреднями не давал, и пол в квартире расковыривал, и еду у соседей воровал. И ведь не от плохого воспитания, просто не соображал человек ничего. Психика у него такая неустойчивая оказалась. Да и то сказать, в кого ему разумом-то пойти было? Мамаша его хоть и из благородных, а тоже с хорошим прибабахом была. Только что не буйная, а так…
И Таисия махнула рукой, показывая, что даже и слов у нее таких нет, чтобы охарактеризовать свою свекровь.
– А что с вашей дочкой-то, с Ликой, случилось? – перебила ее Мариша, так как женщина явно собиралась удариться в воспоминания. – Почему же она из дома ушла?
– Не велела она мне говорить, – в сомнении пробормотала Таисия, взглянув на подруг, – ну да уж ладно. Это ведь она знакомым не велела говорить, а вы люди посторонние. Вам можно.
И, сделав этот странный вывод, Таисия продолжала:
– Дело-то у Лики с Ромкой явно к концу шло, я уж и радоваться начала, что без особого убытку обошлось. Ребеночка он Лике, слава богу, не сделал. А остальное… Да кто нынче девичью честь у своей супруги спрашивает. Но дело-то не в этом. А только дернула меня нелегкая уборку в тот день затеять. Надеялась, что Ромка от пыли расчихается да и уйдет от нас побыстрей. Может, так бы оно и случилось, а только я коробку, с которой маленькая Лика играла, случайно перед ним вывернула. Ну, все ее детские сокровища и просыпались. Да тут еще и другие вещи с антресолей упали. Стали мы их с Ликой вместе собирать, а Ромка, слышу, что-то притих. Указаний нам не дает, а тихо так в уголке сидит. В руках брошки да застежки с лентами, которыми Лика кукол украшала, перебирает. А потом вдруг Лику в ее комнату вызвал да и начал ей там что-то бубнить. Мне через стену и не слышно, что именно. Только Ромка ушел, а Лика такая пришла… Ну, словно дите, которое коробку под елкой нашло и вскрыть ее сейчас собирается.
– И что? – затаив дыхание, спросила Мариша.
– Вот и я у нее спросила. Что, спрашиваю, ты, доченька, такая притихшая? А она мне в ответ: скажи, мама, а правда, что бабушка у нас из знатного рода происходила?
– А вы?
– А чего скрывать? Времена нынче совсем другие. Раньше происхождения стыдились да прятали, а сейчас напротив выпячивают. Я ей и ответила, будто бы ты сама не знаешь. Да бабка тебе своей голубой кровью небось еще в детстве все уши прожужжала. И отец, когда на него находило, только о своей знатности и болтал. До чего доходило – судно из-под него вытаскиваешь, а он тебе о своих предках, которые тысячами людей командовали да собственные дома имели и поместье под Гатчиной, талдычит.
– А Лика что?
– Нахмурилась так, словно мысль какую-то обдумывала – и в другую комнату ушла. И слышу, что-то там ищет. С места на место перекладывает. Я к ней. Спрашиваю, что делаешь. А она и говорит – вот в бабкиной комнате уборку решила затеять. Я мешать ей не стала, в комнате свекрови до своей смерти отец Ликин обитал, так что убирать там было много чего. Да и выбросить кое-что не мешало. Только Лика словно с цепи сорвалась. Я на помойку тащу, а она назад. Не смей, кричит, это антиквариат. Ну, я и отступила. Антиквариат, думаю, так и ладно. Хотя, на мой взгляд, рухлядь да хлам, и все тут. Но я в этих делах ничего не понимаю. Вот и отступила.
– И Рома этот больше у вас не появлялся?
– Если бы! – горько вздохнула Таисия. – С того дня у нас поселился, словно так и нужно. Уборку Лике делать помогал. Мы, говорит, ремонт сделаем. И жить с Ликой станем. Я ее, говорит, люблю сильно. И вы нашему счастью не мешайте. Я послушала да рукой махнула. Пусть, думаю, своим умом живут. Что я к дочери соваться стану. Тем более, что не больно-то она меня теперь слушала. У нее другой указчик нашелся. Она этому Роме только в рот и смотрела. Вместе они вещички, что после свекрови и отца остались, рассортировали. Кое-что все-таки на помойку вынесли.
– И ремонт сделали?
– Насчет ремонта они затихли! – ответила Таисия. – Говорю же, ненадежный этот Ромка парень. Трепло! Какой из него маляр? Наврал все. Да и от нас съехал. Только и Лику бросать он что-то не торопился. Хотя и отношения у них как-то разладились. Между собой они словно кошка с собакой ругались. А вот совсем уходить Ромка все равно не уходил. Потом стала я замечать, что Лика в слезах ходит. Я к ней пристала: бьет он тебя, спрашиваю? А она разрыдалась и говорит, что кольцо, которое она в детстве в своей «сокровищнице» держала вместе с другим барахлом, оказалось страшно дорогущее. И явно старинное. Наверное, от бабки осталось. Вот Ромка на него и позарился.
– Ну да! – воскликнули подруги.
– Да ерунда это, – махнула рукой Таисия. – И я Анжеле так и сказала.
– А это еще кто? – воскликнула Мариша.
– Анжела? – переспросила Таисия. – Так Анжелика. Лика – дочь моя.
– Простите, – смутилась Мариша. – Рассказывайте дальше, я больше не стану вас перебивать.
– Так вот я и говорю, – послушно вернулась к прерванному рассказу Таисия. – Свекровь меня не больно-то жаловала, а только и я знала, что не было у нее никаких ценностей. Она мне сама как-то проговорилась, что все до единого червонца ее родители в блокаду продали. А потом в эвакуации им тоже несладко пришлось. Оба они работать были не приучены, а судьба их в глухую татарскую деревню занесла. Работа только в коровнике или на земле. А родители свекровины все из себя голубую кровь корчили. Последнее продали да и померли.
– А что с кольцом?
– Да, с кольцом, – вспомнила Таисия. – Я Лике и говорю, что не могло быть у нас никаких дорогих вещей. Все еще в войну продали. А то кольцо отец твой незадолго до того, как окончательно свихнуться, на улице подобрал. Да тебе и сунул. Три копейки ему цена.
– А ваша дочь что сказала?
– Сказала, что мать у нее дура, а кольцо с настоящим брильянтом! Совсем ей Ромка голову задурил. Где это видано, чтобы брильянт синим был? Они же белые, то есть прозрачные! У меня на работе начальница, так подарил ей муж на годовщину кольцо с брильянтом. Видела я его! Не глупей других. Так Лике и сказала, что нечего придурков всяких слушать. А она мне и говорит: серая ты, мама, у меня. Брильянты, мол, разного цвета бывают. Правда, что ли? Вы не знаете?
– Правда, – кивнули подруги.
– Значит, не соврал Ромка, – со вздохом признала Таисия. – Но все равно, не стали бы люди кольцо с дорогим камнем просто так на улицу выкидывать. Соврал Ромка ей зачем-то. Да еще, гад такой, начал с нее других сокровищ требовать. Говорил, твоя бабка небось кучу сокровищ после себя оставила. А вы с матерью их себе захапали. И так он к Лике подкатывал, и сяк. Сначала все ей твердил, что мы с ней дуры набитые, нас любой ювелир обманет, если мы что-то из бабкиных сокровищ в скупку понесем. А он, мол, нас не обманет. У него, дескать, связи есть, он знает, как подороже бабкины сокровища продать. Потом увидел, что не действуют его увещевания, новое придумал. Ты, Лика, дескать, моя теперь невеста. А невеста – это почти жена. А в доме муж должен всем имуществом распоряжаться. У меня, говорит, это лучше получится.
– И что же?
– Да, может быть, моя дуреха ему бы все и отдала, кабы было что отдать, – развела руками Таисия. – Мы бабы от любви дуреем со страшной силой. Только отдать этому Ромке Лике было нечего.
– А он ей не верил? – спросила Мариша.
– Не верил, – кивнула Таисия. – И еще злился так! Кричать на нее начал, что мы его за дурачка держим! Что он нас к ногтю прижмет. Есть у него для этого способы. Чтобы мы и не мечтали, что он нас в покое оставит.
– Подлец какой! – возмутились подруги. – Даже если бы и были у вас сокровища, он-то к ним с какого бока отношение имеет? Тоже нашелся благодетель! Продать бабкино колечко – не велика доблесть.
– Вот и я Лике это же самое твердила, да только поздно уже было. Колечко-то это с историей оказалось!
Глава девятнадцатая
Подруги с недоумением переглянулись, не вполне понимая, что имеет в виду мать Лики.
– Какая же может быть история у бижутерии? – спросила Мариша.
– Так не бижутерия это была, – ответила Таисия. – А настоящая драгоценность. Я в это долго верить не хотела. Только Лика мне сама сказала, что в магазин с Ромкой ходила, где всякие старинные вещи на оценку принимают. Там ювелир сидел, пожилой такой. Он им и сказал, что кольцо необычайно дорогое. И очень хотел его у нас купить. Вот в чем дело-то! А Ромка, оказывается, самым первым в этом кольце драгоценность разглядел. Потому и в Лику вцепился словно репей. Думал, что кольцо ей от бабки досталось. Никак не хотел верить, что кроме него у нас и нет ничего. Лика ему несколько раз повторила, что кольцо это отец в дом принес. Только Ромка все равно не верил.
