Татьяна Луганцева - Силиконовое сердце
— Почему они так долго не выходят? — то и дело спрашивал он.
— Дима, ты не представляешь, что значит рыться в архиве в поисках какой-нибудь мелкой информации! У девушек вообще может ничего не получиться.
— Уж лучше бы ничего не получилось и они быстрее вернулись, — буркнул Дмитрий.
— Если останутся на ночь, нас обязательно предупредят, — успокоил его отец.
Дима весь день не знал, куда себя деть. Одет он был чересчур легко — черные джинсы с черной водолазкой и темно-синяя куртка с утепленной подкладкой. Черные волосы на голове свободно трепал ветер. Когда уже начало смеркаться и он потерял всякое терпение, дверь монастыря со скрипом отворилась, и к ним вышла все та же высокая худая монахиня, видимо, выполняющая обязанности привратника. Дима кинулся к ней, как охотник к добыче.
— Ну, что? Где Ева? Как они?
Монахиня отшатнулась от такого напора, и Дима, испугавшись, что она сейчас захлопнет дверь перед его носом, несколько затормозил.
— С девушками все в порядке, — сквозь зубы ответила женщина, потупив глаза и глядя куда-то ему в грудь, не в силах поднять глаза и посмотреть прямо.
— Когда они выйдут? — спросил Леонид Иванович на болгарском языке.
— Сегодня девушки провели весь день в библиотеке, устали. Мы накормили их ужином и устроили на ночлег. Одна наша сестра поможет им. И, думаю, завтра они покинут нашу обитель, — ответила монахиня, все еще рассматривая грудь Дмитрия, и вдруг залилась краской стыда.
Дима даже мельком взглянул на свою грудь и пониже пояса, но в одежде у него все оставалось в идеальном порядке, и кроме черной материи, монахиня ничего увидеть не могла.
— Спасибо, сестра, — поблагодарил ее ученый.
— Принести вам еды? — спросила монахиня.
— Что вы, нет, конечно. У нас с собой много еды, не беспокойтесь, — ответил путешественник.
На том они и разошлись. Женщина напоследок подняла глаза на Диму и быстро захлопнула дверь.
— По-моему, ты здорово ее напугал, — рассмеялся Леонид Иванович.
— Интересно, чем? — достал сигарету Дима.
Между тем высокая монахиня стучалась в дверь кельи настоятельницы.
— Да, войди.
— Я видела плохое предзнаменование, — рухнула на колени пришедшая послушница. — Матушка Стефания, беда пришла к нашим воротам, чувствует мое сердце, что все это добром не кончится.
— Что случилось, сестра? Почему ты так взволнована?
— Дьявол! У наших ворот дьявол! Демонические синие глаза, черные волосы, черная одежда, а лицо! — монахиня закатила глаза.
Настоятельница сдвинула брови:
— Ты бредишь? Насколько мне известно, у наших ворот разбили палатку мужчины, ожидающие двух наших гостей. Причем двое из них — полицейские.
— Один из них демон! Его взгляд прожигает насквозь! — не унималась монахиня.
— Ну все, хватит! Не богохульствуй! На твоей психике сказалась монашеская жизнь! И что глазеть на мужчин, даже на чертовски, тьфу, прости, господи, красивых!
Дежурившие у монастыря мужчины решили ложиться спать, так как окончательно стемнело, а из-за завывающего, порывистого ветра было невыносимо оставаться на улице. Им позвонил Иван Костов и поинтересовался, как они добрались до места и каков результат. Дима забрался в спальный мешок и лег, скрестив руки на груди и устремив взгляд в натянутую материю над головой. Сон катастрофически не шел, на душе у него было неспокойно. И он знал причину этого беспокойства: ему нестерпимо не хватало Евы и не терпелось дождаться наступления утра.
«Поскорее бы она выбралась из этого каменного мешка! Зачем мы рассказали историю про королевскую семью отцу?! Почему он ею так заинтересовался и для чего мы пришли сюда копать дальше?!»
Посредине ночи раздался какой-то подземный толчок и сильный хлопок. Дима сразу же вскочил на ноги, Леонид Иванович проснулся и быстро надел очки.
— А? Что? Дима, что это было?!
— Какой-то сильный взрыв… Папа, он раздался из монастыря! — Дима помертвел и бросился из палатки, Леонид Иванович, охая, поспешил за ним.
Дима подбежал к двери и что есть силы забарабанил в нее кулаками. Земля под их ногами, а точнее, скала продолжала трястись, и доносился какой-то нарастающий гул.
— Что это, отец?! Что?! Землетрясение?! Вулкан?!
Леонид Иванович приложил ухо к двери, прислушался.
— Сын… по звуку похоже на какое-то подводное течение.
— Закрыто! Что будем делать?! Отец, есть какая-то опасность?! Что там взорвалось?!
— Дима, опасность может быть всегда, если случается катаклизм. Если размоет грунт…
— Почему они не открывают?! Может быть, с ними что-то случилось?
Дима подтянулся на руках и поднялся на каменный уступ, затем без страховки, на одном порыве тревоги за Еву, добрался до окошка, выбил его и залез внутрь, порвав куртку о торчащие осколки стекла. Оказавшись в полумраке внутреннего помещения, Дмитрий побежал на раздававшиеся крики женщин. Ободрав одежду и руки обо все возможные углы, он выбежал в более-менее просторный коридор и остановился. С виду мирный монастырь напоминал настоящий ад. Весь пол в помещении был залит грязной водой, в которой плавали одежда, обувь, книги и какие-то другие неопределенные предметы. Монахини в белых длинных рубахах, а некоторые фактически в чем мать родила хаотично носились по помещению с криками. Дмитрий кинулся к одной из них.
— Что? Что случилось? — спросил он на английском языке.
Женщина, увидев его, закричала на самых высоких, какие возможно, децибелах. Это была та самая высокая худая послушница, открывавшая им дверь. Дмитрий, контуженный на оба уха от ее вопля, схватил несносную крикунью за талию, перекинул через плечо и бросился к тому месту, где, по его расчету, должен быть выход. Он подбежал к входной двери, открыл засов и вынес извивающееся и орущее тело наружу.
— Отец, там конец света! Узнай у нее, что случилось и где Ева? Я ничего не понимаю, что она кричит!
— Она кричит, что ты демон и что она так и знала, что твое появление нарушит их спокойную, размеренную жизнь в обители. Ты вверг ее душу в ад!
— Приведи ее в чувство, я побегу искать Еву!
Дима бросился назад. Он кидался к монахиням, пытаясь узнать у них, где находится Ева. Они шарахались от него и продолжали метаться по подземелью. Дима понял, что добиться чего-нибудь от находящихся в шоке женщин, всю жизнь фактически проведших под землей вдали от людей, бесполезная затея. Поэтому он схватил еще одну монахиню в мокрой рубахе и вынес ее наружу.
— Дима, эта послушница сказала, что лопнула плотина, много лет сдерживающая подводный поток. В кельях есть две монахини, которые сами плохо передвигаются, им не выбраться без посторонней помощи.
— Понял! А Ева? Где она?
— Девушки тоже находятся в кельях.
Дмитрий метнулся обратно в монастырь, болгарские полицейские присоединились к нему. Они нашли отсек с монашескими кельями и помогали женщинам покинуть затопленную обитель. Поток воды был настолько сильным, что временами казалось, будто он разломит скалу пополам. Дима увидел перепуганную насмерть Ольгу Кутепову и бросился за ней.
— Оля, выходи немедленно наружу! Где Ева?!
Ольга смотрела на него полными слез глазами и молчала.
— Оля, где Ева?!
— Она пошла в архив… я сама разбудила ее и направила туда… сестра Агата попросила… Она вместе с монахиней в архиве.
— Где он?!
Ольга зарыдала, Дима схватил ее за плечи и встряхнул.
— Где он?!
— Он полностью залит водой, Дима!
— Нет!!
Увязая по колени в воде, затем по пояс, Дима начал передвижение в другую сторону. Скатившись по ступенькам вниз, мужчина оказался полностью под водой и в темноте. Он вынырнул с диким, раздирающим душу криком:
— Нет!!!
Леонид Иванович с полицейскими спешили ему на помощь.
— Сын!! Ребята, держите его, он сейчас не в себе, может навредить…
— Ева… там, под водой, Ева…
— Дима, все затоплено водой уже минут пятнадцать… она не могла выжить… она не могла выжить, вода накрыла их с головой.
Эпилог
Прошло двое суток после того страшного дня. Спасатели, медики и полицейские наводнили ранее безлюдное место. Благодаря титаническому труду и с помощью технических средств рабочие смогли устранить расщелину и восстановить плотину. Подводное течение успокоилось и снова отправилось под землю. Всех монахинь удалось спасти, некоторые из них оказались в больнице с обострением хронических заболеваний от переохлаждения. Высокая худая монашка лежала в больнице с нервным шоком, обзывая всех докторов-мужчин демонами, а медицинских сестер — ведьмами. Труп Агаты вытащили водолазы, и только тело Евы было не найдено. Искать его сочли бесполезным предприятием, так как надежды на спасение не оставалось никакой, и Еву сочли погибшей. Решили, что ее засосало в воронку подземной реки. Иван Костов страшно опечалился этой вестью и винил во всем происшедшем только себя.
