Анна Ольховская - Первый раз
Только отъехав от злополучного дома на достаточное расстояние, я смогла рассказать свою историю. При упоминании о моей ночной маете Саша мучительно поморщилась и саданула со всей дури по рулю. Руль возмущенно заорал гудком, разогнав по подворотням случившееся рядом местное население.
– И все же, что тебе вколол Голубовский и зачем? – Саша, припарковав машину возле небольшого уличного кафе, повернулась ко мне.
– Ох, Сашка, сама не знаю. Но моя малышка плакала, – спохватившись, я замолчала, но было поздно.
– Какая еще малышка?! – почти хором произнесли мать и сын, озадаченно глядя на меня.
– Ну… Э-э-э… В общем… – могу ведь я, когда захочу, давать внятные объяснения, правда?
– Анетка, так ты?.. – первой сообразила Саша.
– Угу.
– Поздравляю! – Подруга, просияв, полезла ко мне обниматься.
– Да в чем дело-то?! – не въехал по своему малолетству Славка. – Вы чего?!
– Дело замечательное, сы́на, – улыбнулась Саша. – У тети Ани будет ребенок!
– А-а-а, – Славка смутился на мгновение, но неудовлетворенное любопытство пнуло парня в бок, прогнав смущение вон. – Но откуда вы знаете, что это девочка? И как она может плакать?!
– Сын, не приставай. Я тебе потом все объясню, если захочешь, а сейчас нам пора определиться по поводу наших дальнейших действий. Между прочим, уже три часа дня.
– Сколько?!
– Столько. Что делать-то будем? Отсидеться в пансионе не получится, там теперь наверняка дежурят люди фон Клотца. – Саша вытащила из бардачка пригласительные билет на свадьбу собственной дочери. – Может, рискнем?
– А что нам остается? – оживился Славка. – Только если в машине торчать или в этой кафешке.
– И за столиком в любимой кафешке разреши поцеловать тебя в щечку, – немедленно сориентировалась я, но мое ангельское пение было грубо прервано тычком в бок.
– А теперь мы кого подманиваем своими завываниями? – поинтересовалась Саша. – Местных котов или мужа?
– В принципе большой разницы нет, – я пожала плечами. – Но в нашей ситуации Майоров был бы предпочтительнее. Правда, он уже с утра в замке, ваш папенька мне об этом любезно сообщил. А что нам делать – я прямо и не знаю. И криво тоже не знаю.
– Узнав, что ты сумела как-то выбраться из катакомб, фон Клотц может занервничать, – заметила Саша.
– Но ведь Голубовский меня снова запер в подвале и поставил охрану.
– А если фон Клотц захочет убедиться в твоей изоляции и начнет звонить туда? Ответить-то ему некому!
– Да и фиг бы с ним, все равно он не успеет ничего предпринять, свадьба-то уже через пару часов! – Я выискивала, словно золото в песке, мельчайшие крупицы веских аргументов в пользу нашей безопасности. Но разве мельчайшие крупицы могут быть вескими!
– Отчего же не успеет? – криво улыбнулась Саша. – Очень даже успеет! Достаточно ему приказать своим прихвостням прочесать город с твоей фоткой в зубах.
– Ну, так спрячьте меня в багажник и расслабьтесь! – Я мрачно отвернулась.
– Тетя Аня, мама, как вы не понимаете! – не выдержал Славка. – У нас теперь только одна дорога – на свадьбу! Меньше всего эти гады ожидают увидеть там тетю Аню, а уж нас с тобой, мамс, и подавно.
– А знаешь, Сашуля, твой сынище умен не по годам! – Я одобрительно подмигнула парню. Надеюсь, он не принял это за нервный тик. – Темнее всего где? Под фонарем! В общем, едем на свадьбу.
– Не в таком же виде, – Саша скептически осмотрела нас. – Думаю, надо привести наш внешний вид в полное соответствие с программой мероприятия.
– А деньги у тебя еще остались? – спросила я.
– Найдем, – отмахнулась подруга.
Глава 51
Ровно в шестнадцать часов пятьдесят минут мы стояли у входа в городскую ратушу. Судя по количеству сверкающих лаком и надменностью автомобилей, сюда съехался весь местный бомонд, щедро унавоженный гламуром.
Охранники своими манерами и выправкой вызывали у меня непреодолимое желание стукнуть каблуками, выбросить вперед правую руку, вовремя поймать ее в полете, зафиксировать в плечевом суставе и, выпучив глаза от усердия, проорать: «Зиг хайль!»
Титаническим усилием воли я сдержалась, разве что глаза чуток выпучились. Вероятно, именно поэтому сотрудники рейхсканцелярии рассматривали меня, а не моих спутников.
Хотя, возможно и другое объяснение. Сашиными стараниями я превратилась… превратилась… В помидор, в общем. Нет, не подумайте, что подруга раздобыла мне поролоновый костюм гигантского помидора, она все-таки человек адекватный. Иногда. Просто я у себя самой ассоциировалась с дамой из рекламы лапши. Помните, там, где в лифт, забитый лапшой (страшное дело, между прочим!), вплывает сексапильная дама в красном платье и в шляпке-помидорке? Вот и из меня Саша соорудила нечто подобное. Длинное алое платье каким-то непостижимым образом сделало мою фигуру точеной. Захотелось оперировать такими понятиями, как «талия», «высокая грудь», «шикарное декольте», «холеные плечи». Это у меня-то?! После свидания с крысами?! Бред какой-то.
Элегантная шляпа с большими полями окончательно преобразила меня, удачно сговорившись с макияжем. Завершали сей дивный образ стильные длинные перчатки, замаскировавшие мои поцарапанные руки с обломанными ногтями.
– Ох, и ни фига ж себе! – Славкин незатейливый комментарий полностью отразил мои собственные эмоции, когда Саша, закончив надо мной колдовать, повернула меня к зеркалу.
– Да-а-а… – восхищенный Славка обошел вокруг меня, недоверчиво качая головой. – Это точно не тетя Аня! Мам, ты куда свою подругу дела, а?
– Малыш, – низким, тягучим голосом отозвалась я, – это надо воспринимать как оскорбление или как комплимент?
– Тетя Аня! – парень неожиданно покраснел. – Не надо говорить таким голосом!
– А что такое, котенок? – Изменить тембр я не сумела, новый облик явно перенастроил мои связки.
– Мама, скажи ей! – Слава полыхнул еще сильнее и отвернулся.
– Анетка, прекрати соблазнять моего сына, он еще несовершеннолетний, – улыбнулась Саша, удовлетворенно рассматривая дело рук своих. – А ничего так получилось, правда?
Восторженный щебет порхавших рядом продавщиц подтвердил – да, ничего.
– Саша, а тебе не кажется, что ЭТО вряд ли можно считать удачной маскировкой, – промурлыкала я, повернувшись. – На меня же все пялиться будут! И, соответственно, на вас.
– Мне следует, напомнить тебе твои же недавние слова о фонаре? – Саша вручила мне крохотную сумочку, завершавшую образ. – Именно что будут, как ты изящно выразилась, пялиться: мужики – с вожделением, бабы – с завистью. А мы с сы́ночкой останемся в тени твоего великолепия невнятными силуэтами.
– Да уж, в этом ты тоже преуспела.
И действительно, Саша сделала все возможное, чтобы стать пустым местом. Собственные золотистые волосы она надежно скрыла под каким-то мышастым кудрявым паричком, отчего сразу стала похожа на пуделя-полукровку. Кретинский макияж усилил это сходство, превратив ее глаза в крохотные пуговки, а губы красивого рисунка – в узкую щель. Из одежды ею был выбран дорогой, но при этом ужасающе безвкусный костюм. А если учесть, что костюмчик был на номер больше, чем нужно, то и сидел он соответствующе. Что можно было бы сказать о туфлях Саши? Практичные… И это все.
В общем, понятно, как мы смотрелись вместе?
Со Славкой было проще. Костюм, белая рубашка, галстук-бабочка (пятнадцать минут возмущенных воплей), гладко зализанные назад волосы, потемневшие от геля, дурацкие круглые очки с простыми стеклами – послушный маменькин сынок, шагу не смеющий ступить без разрешения. Узнать в этой бледной немочи крепкого лохматого парнишку, каким всегда был Славка, возможно было лишь где-то с пятой попытки, и то, если очень постараться.
Вот такой компанией мы и вышли из такси: синьора Помидор и ее свита.
И Сашин расчет полностью оправдался: даже охрана, задержавшая нас дольше положенного, сосредоточила свое внимание на мне, пропустив моих спутников автоматически.
– Проблемы? – подключился и мой новый тембр голоса. Общаться же я решила на английском.
С трудом сглотнув, охранник криво улыбнулся и вернул мне приглашение. А ручонки-то у него ходуном ходят…
Да-а-а, похоже, фон Клотц решил превратить свою свадьбу в светское событие года! Зал, куда мы попали, поражал роскошью своего убранства. Вот только с цветами, по-моему, милейший Фрицци перестарался. Они были повсюду: великолепные букеты, цветочные гирлянды, целые композиции занимали почти все свободное пространство зала. И – пахли! Бедняга Гренуй скончался бы в этом зале на третьей минуте пребывания.
Вдоль стен ровными рядами были расставлены стулья, тоже, естественно, украшенные цветами. Здесь повезло лилиям. Почти все места были уже заняты, свободными оставались лишь стулья у стен. Что нам, собственно, и требовалось.
Я устроилась на последнем стуле во втором ряду, а Саша с сыном – в третьем, за моей спиной.
