Дарья Донцова - Прогноз гадостей на завтра
Отправив на тот свет Нину, Гема, все же опасавшаяся, что при вскрытии у патологоанатома возникнут вопросы, старательно отговаривает старика Арбени от вскрытия тела. Впрочем, она опять поступила хитро, подсунула ослепленному горем отцу Нины бульварную газету, где целый разворот был посвящен репортажу из морга. Арбени чуть не умер, взглянув на отвратительные снимки, и мигом забрал тело домой.
Нину кремировали, все улики сгорели в печи. Началась новая страница в жизни Гемы.
Брак с Эдиком оказался не слишком удачным. Малевич привык к веселой хохотушке Ниночке, и неулыбчивая Гема начала вызывать у него раздражение. Гема же медленно стала понимать: даже будучи очень близкой подругой семейной пары, до конца супружеские отношения понять невозможно. Она представляла Эдика совсем другим, и «непарадный» вид Малевича выглядел менее привлекательно, чем его «экспортный» вариант. Теперь Эдик запросто разгуливал перед ней в трусах. Выяснилось, что мужик большой любитель такого пролетарского, по мнению Гемы, напитка, как пиво. Малевич, легко рассуждавший в компании о Канте, Сартре и авангардном искусстве, перед сном обожал читать низкопробные детективы и порнушку. Пелена медленно спадала с глаз Гемы, и один раз ее вдруг осенило. А что, если она никогда и не любила Эдика, что, если просто хотела получить то, чем обладала Ниночка? Гема гнала прочь эти мысли, но память услужливо подсунула совсем уж ненужное воспоминание.
В канун Нового года Нинуше, тогда тринадцатилетней девочке, подарили потрясающее платье из очень модного в тот год джерси небесно-голубого цвета. Гема, старательно похвалив обновку, придя домой, расплакалась и попросила у мамы такое же. Впрочем, обращалась она к маменьке без всякой надежды, зная, что та никогда не согласится. Но случилось чудо. Мама позвонила Арбени, узнала адрес спекулянтки и, не пожалев целых сто пятьдесят рублей, привезла Геме точь-в-точь такое же платье, но салатового цвета. Гема мгновенно нацепила обновку и… поняла, что она ей решительно не идет. Узкая юбка формы «бочонок» открывала не слишком изящные коленки, вытачки, идущие от шеи к талии, превращали верхнюю часть ее фигуры, и без того тощеватую, в совсем субтильную. Такой фасон шел полненькой Ниночке, делая ту стройней. Гему он просто уродовал. Платье, которое мама заставила ее померить до этого в ГУМе, сидело просто великолепно, не в пример лучше дорогущей обновки. Но Геме-то хотелось всегда иметь Нинины вещи, она ведь никогда не задумывалась о том, подойдут ли они ей. Нет, Гема всегда мечтала получить то, что было у Нины. Но заполучив, тут же поняла: ей этого совсем не надо!
И вот теперь ситуация повторилась. Гема «примерила» Эдика и поняла: совсем не то, это не ее мужчина. Она сделала роковую ошибку. У них начались скандалы, но внешне пара смотрелась великолепно. Потом Эдик сломал руку, запил… Гема, превратившись в «экстрасенса», стремительно делала карьеру. Только теперь она наконец-то почувствовала себя счастливой. Завидовать было некому, наоборот, теперь завидовали ей: ее удачному супружеству, таланту целительницы… Даутова ощущала невероятную радость, настоящий душевный подъем, стоя на сцене перед залом, забитым людьми. Даже если бы занятия «целительством» и не приносили дохода, Гема все равно бы стала «шаманить». Очень уж пьянило ее чувство власти над толпой. Кроме того, выступления приносили звонкую монету, а когда в деле появилась еще и Соня, то на них пролился золотой дождь.
Брак Малевича и Даутовой дал трещину, но не развалился. Постепенно отношения выровнялись. Эдик начал работать на кладбище, у него тоже появился небольшой доход. Мужик совсем бросил пить, зато приобрел иную, не менее злостную привычку: Эдик стал бегать по бабам.
Сначала Гема делала вид, будто ей ничего не известно, потом она не выдержала и поговорила с мужем по душам. Итог беседы удовлетворил обоих. Решили жить друзьями. Развода ни он, ни она не хотели. Гему устраивало положение замужней бабы, а Эдик избегал многих неприятностей, сообщая своим бесконечным девкам:
– Я женат и не могу бросить супругу, бедняжка неизлечимо больна.
Одним словом, каждый из них нашел свою нишу в жизни. Скандалы прекратились, Гема с Эдиком действительно стали друзьями, а то, в чем будешь без конца упрекать мужа, близкому приятелю запросто простишь. Мы вообще странно устроены. Увидим мойку, полную немытых кастрюль, и наорем на детей и мужа. Если же грязные тарелки останутся от гостей, то мигом, с приветливой улыбкой на лице, сами вымоем посуду, но ведь это нелогично. Своим-то можно простить! Своих-то надо любить больше!
Но как бы там ни было, жизнь у Гемы с Эдиком протекала теперь вполне нормально, а потом разом случилось несколько событий, приведших к ужасным последствиям.
Началось с того, что Соня, получавшая во много раз меньше денег, чем Гема, взбунтовалась и потребовала «уравнять доходы». Даутова и Семен Жадов пытались объяснить компаньонке, что она совсем не главная в этом бизнесе. Но Соня продолжала упорствовать.
В октябре этого года к Эдику на кладбище подошел один из сотрудников, Квашнин. Михаил Евгеньевич работал в конторе художником, он же изображал священника, отпевал животных. Впрочем, глагол «изображал» тут не подходит, Миша и впрямь был церковнослужителем, отцом Иоанном, лишенным сана за невероятную, патологическую любовь к молоденьким прихожанкам.
Миша долго мялся, переминался с ноги на ногу, бормотал нечто маловразумительное, в конце концов Эдик не выдержал:
– Давай говори толком, что случилось!
Михаил Евгеньевич забубнил. Чем дольше он говорил, тем больше обалдевал Эдик.
Миша живет на Цветном бульваре. В соседней квартире обитала Аня Яхнина, с которой он дружил по-соседски. Потом Анечка попала в автомобильную катастрофу и очутилась в интернате, Миша, честно говоря, и думать забыл о девушке. Но этой осенью позвонил доктор из интерната и вежливо спросил:
– Простите, отец Иоанн, вы знакомы с Аней Яхниной?
– Да, – ответил Миша, – прекрасно знаю Анечку.
– Она просит, чтобы вы исповедали ее.
– Дело серьезное? – спросил Миша.
– Весьма, – ответил врач.
Михаил Евгеньевич к тому времени уже был лишен сана и не имел никакого права выслушивать исповедь. Но доктор прибавил:
– Вы бы поторопились, она просила взять за ее счет такси.
Думая, что Аня умирает, Миша вылетел на улицу. В конце концов, Яхнина считала его настоящим священником, хотела облегчить душу. И вообще, при угрозе смерти церковь разрешает исповедоваться любому.
Услыхав знакомые имена и фамилии, Михаил Евгеньевич насторожился, а когда рассказ Ани подошел к концу, ужаснулся. Исповедь он принял, грехи ей отпустил, зато сам стал мучиться, может ли рассказать обо всем Эдику.
Протерзавшись две недели, он явился к Малевичу и изложил всю историю. Сказать, что Эдик обалдел, это не сказать ничего.
Малевич в тот день поехал не домой, а к Лене, девчонке, нанятой им в стрип-баре для прикрытия своего романа с Жанной, женой Бешеного. Но Жанночка разонравилась Эдику, он уже хотел было избавиться от Лены, но не успел, и вот теперь бывшая танцовщица пригодилась.
Целый месяц Эдик пил горькую, попал даже пару раз в милицию, откуда его вызволяла Лена. Геме, звонившей на мобильный, он говорил только одну фразу:
– Отвяжись, ненавижу!
В конце концов Даутова, совершенно не понимая, что произошло, явилась к Лене домой и потребовала от Эдика ответа.
Малевич сказал жене, что знает правду о дельфусе и кончине Нины.
Собрав всю волю в кулак, Гема рассмеялась:
– Аня Яхнина сумасшедшая, у нее крыша поехала, надо же, такую дурь придумала! Да хочешь, я познакомлю тебя с Червь, и та скажет, что ничего подобного не было?
Но Малевич не поверил жене, отказался возвращаться домой и сообщил:
– На днях подам на развод!
Гема вынуждена была уйти. Тут из ванной появилась Лена. Она пришла домой в самый разгар скандала и спряталась.
– Ты бы поосторожней с этой особой, – посоветовала она Эдику, – не ровен час подорвет тебя в машине. Ну зачем сказал ей, что знаешь правду? Теперь берегись!
Эдик по складу характера был истерик. Он моментально начинал бояться и, прежде чем сесть в свой кабриолет, под разными предлогами подсылал к машине людей, выдумывая глупые поводы, чтобы только не самому открывать дверцу.
– Ой! – вскрикнула я.
– Что? – удивился Володя.
– Когда мы сидели в «Макдоналдсе», Эдик попросил меня сходить за барсеткой, я еще подумала, что он хам, но Малевич объяснил, будто у него радикулит… Значит…
– Ага, – кивнул майор, – точно, он посылал тебя на проверку, вдруг тачка заминирована! Только почему его заклинило на взрывчатке?
Я обалдело хлопала глазами.
– Это Гема его убила?
– Ну, не сама, – ухмыльнулся Володя. – Она у нас дама интеллигентная, тонкая, нервная… Киллера наняла. Знаешь, теперь это совсем не трудно. Открой газету «Из рук в руки», там полно объявлений типа: «Выполню любое поручение за хорошее вознаграждение».
