Маргарита Малинина - Лилии распускаются в полночь
– Рассказывай дальше. Только коротко и релевантно.
– Хорошо.
– Корейцы ведь знают, что такое релевантно?
– Не отходить от темы, – покорно ответил Чайлин, не почувствовав сарказма. – Я понял.
Он завладел сердцем капитана… Как красиво я выразилась. Ну, вы поняли, он заставил себя полюбить… То есть испытывать нежность и сочувствие. Короче, добродушный Вадим взял Чайлина на работу. Ему повезло, что между первыми двумя рейсами прошло много времени, так как погода резко испортилась, и туры отменили. За это время Чайлина оформили и обучили. Он пытается попасть в люкс и наталкивается на неприятность: новшество с отпечатком пальца. Впускать желтолицего матроса в святая святых никто из пассажиров не хотел, с ним общались исключительно через дверь с глазком и переговорное устройство. План приходится менять на ходу. Но Чон не просто так проводил время в Корее. Он сумел встретиться со своим кумиром, знаменитым в той области Бао Ли. Это какой-то крутой мастер по борьбе тхэквондо. Даже книжки по ней пишет, которые переведены почти на все языки.
– Об этом мне говорил Руслан! – неожиданно заявила Катька. – Учебник по болевым точкам!
– Да, и я, если помнишь, намекал тебе, – заявил Громов. – Когда я узнал, откуда родом семья нашего друга, сразу сложил два и два. Быть в провинции Яо-цзин и не встретиться с Бао Ли – это просто смешно. Я, конечно же, не поверил.
– Да, я вам наврал, – покраснел Чайлин. – Я не мог признаться, что с ним знаком, потому что знал, кто вы такой и зачем вы здесь.
Так вот, за год усиленных тренировок под руководством мастера такой величины Чон получил черный пояс по тхэквондо. Насыщенная у него жизнь была в Корее: корабли, яды, занятия боевыми искусствами, любовь… Как он все успел?
– К сожалению, чтобы получить второй дан, нужно ждать целый год.
– Кого получить? – переспросили мы с Катькой.
– Дан – это уровень владения, – пояснил всезнающий Громов.
– Поэтому мое умение делать чоумук оставляло желать лучшего. Даже Бао Ли не может натаскать новичка на чоумук.
– Слушай, говори по-русски! – разозлилась Любимова. – Даны какие-то, муки…
– Так называется удар пальцами по болевым точкам, – снова встрял Громов, а я вспомнила, что мне это уже было сказано, пока мы готовились к засаде.
– Так ты применял этот чу… мук, чтобы убивать владельцев люкса? – сказала Катя с презрением.
– Нет! Не чтобы убивать! Чоумук применяют, чтобы отключить человека, чтобы ввести в непродолжительную кому, ну а в крайнем случае – и чтобы убить. Все дело в силе нажима. Я хотел ввести их в кому, открыть их пальцем дверь, достать улику, а тела положить на кровать. Их бы нашли так же, как и первого, в спальне каюты. Примерно через неделю человек бы вышел из комы, но меня бы на теплоходе уже не было. И потом, что бы он сказал? Что видел меня, перед тем как провалиться в сон? Никто бы не поверил, что какой-то матрос причастен к коме. Это было абсолютно безопасно. А я… Я… – Чон заплакал.
– А ты, – закончил за него разозленный Владлен Сергеевич, – опозорил своего учителя.
– Да… мне нет прощения.
– Я думаю, – влезла Катерина, – что ему нет прощения за четыре загубленные жизни и плюс две – почти загубленные, если считать меня и Никитку, а не за то, что он выставил в плохом свете какого-то известного корейца!
– Ну не скажи, подводить учителя – это… Поэтому к отбору учеников нужно относиться весьма строго… – Мы с Катькой переглянулись и уставились на Громова с благоговейным испугом. Он, заметив взгляд, добавил: – Поэтому, если вдруг буду в Яо-цзин, обязательно передам это твоему горе-учителю.
– О, Бао Ли будет так разочарован… – всхлипнул Чон. – Моего опыта, к сожалению, не хватило, чтобы нажать с определенной силой. Либо все четверо были людьми с очень плохим здоровьем… Так или иначе, но они скончались на месте. А для отпечатка нужны потожировые следы, так что мертвые они были бесполезны.
Теперь задал вопрос капитан:
– Почему же, когда с первой пассажиркой ничего не получилось, ты не попытался открыть дверь через меня? Ты же знал, что именно я программирую устройство. Меня можно было попытаться убедить, обмануть как-то, заставить, отключить, наконец… Ведь до того, как заселились пассажиры, и после того, как они все сошли на берег, это было бы проще…
– Вадим Михайлович, как вы не понимаете, вы как отец мне…
– Ой, только не надо опять этого! – прикрикнул капитан в расстроенных чувствах и отвернулся. Мне казалось, что он тоже сейчас пустит слезу. По раскрасневшемуся лицу было видно, как он переживает эту ситуацию. И именно поэтому он молчал все то время, пока мы вели допрос. Он не мог поверить, что его так сильно, так больно, так мерзко обманывали.
– Нет, это правда! Да, я познакомился с вами с определенной целью, но эта цель благородная, я хотел спасти любимую женщину от жестокой расправы, которой она никак не заслужила! Вы были так добры ко мне все эти месяцы… Я никак не мог причинить вам зло и более прочего не хотел, чтобы именно вы узнали, кто я на самом деле…
– А я и на это тебе намекал, – снова повернулся Громов к Любимовой. – Про щенячью привязанность матросов к капитану. Это тоже должно было тебя натолкнуть… Ну ладно, что уж об этом… – замялся он, увидев обиженный на критику Катькин взгляд. Удивительно, что Громов с ней вел себя не так строго, как с остальными людьми. Это только сейчас началось, или я просто не замечала?
Так как мы уклонились от темы, я спросила:
– Так ты не хотел никого убивать?
– Конечно, нет! Видишь, Катя, – обратился он к моей подруге, – тебе ничего не угрожало! На предыдущем парне у меня уже стало получаться, так что я бы отправил тебя в непродолжительную кому. Я ведь не убийца!
– Ну не скажи, – зло усмехнулась подруга. – Есть один человек, которого ты хотел убить. Богдана!
Кореец стыдливо повесил нос. После небольшой паузы продолжил:
– Да. Она не дала бы нам жить в люксе, она бы что-нибудь придумала… Когда она выиграла каюту, я подговорил Веронику попросить обменяться. Это бы решило все проблемы одним махом. Но нет! Она заупрямилась и стала поливать Нику грязью…
– Так кого-то ты все-таки любишь? Лилю или Нику?
– Поймите, моей единственной целью было проникнуть в эту каюту. Я нашел подходящую девушку, если бы она выиграла эту каюту, то…
– Ты же сразу начал за ней ухаживать…
– Да, я подслушал, как директор говорил, что если и на этот раз кто-то умрет, то он станет разыгрывать каюту среди пассажиров нижней палубы. Я успел заметить Никин заинтересованный взгляд и понял, что это мой шанс. Тогда-то и родился новый план, страховочный. Я ведь уже убил двух человек и понимал, что могу не достигнуть цели таким способом. Поэтому, если бы каюту выиграла Вероника, я бы вселился с ней туда и ночью достал бы то, что надо, пока она спит. И все остались бы живы. Но лотерея играла против меня…
– Но Никиту ты же не убил.
– Да, я отточил-таки мастерство чоумук. Парень упал, но был жив. Я только хотел поднять его, как услышал шаги. Я успел спрятаться и увидел, как доктор взял тело и куда-то потащил! Путь в люкс снова был закрыт. – Кореец помолчал, затем обратился к Громову: – Что вы со мной сделаете? Предупреждаю: я заточен на тему пыток, вы не узнаете, где прячется Лилия.
Мы трое переглянулись и тоже уставились на Громова. Капитан предупредил:
– Я не позволю на моем теплоходе… – продолжать он не стал, всем и так был понятен смысл.
Господин, однако, оставался равнодушен:
– Я не собираюсь тебя пытать, – наконец изрек он, – ты сам расскажешь, где находится твоя обоже. Только не мне, а соответствующим органам.
– Да ну? – восхитилась Катька вслух. Я тоже была удивлена, но настолько сильно, что не могла и рта раскрыть. Почему-то Громов не был похож на тех, кто надеется на полицию, следствие и суд. Казалось, он всегда решает свои проблемы сам и своими методами, отражающими только его собственные взгляды на мораль и категории приемлемости.
– Моей главной задачей было выяснить, что произошло. Я ее выполнил. – Он посмотрел на часы. – Мне нужно сходить с теплохода, у меня уже куплен железнодорожный билет до Москвы.
– Да ну? – повторилась Катька. – Зачем?
– Я подсчитал, что к этому времени сделаю все свои дела. Правда, слегка задержался и не успел собрать вещи. – Обернулся к Вадиму Михайловичу. – Вы передайте их моему водителю, я ему позвоню, чтобы подъехал завтра днем к речному вокзалу. – Тот отрывисто кивнул. – А у меня в столице куча дел, надо приступить как можно скорее. Ты, – кинулся он суровым взором на Чайлина, – поедешь со мной на поезде. В Москве я сдам тебя с рук на руки одному знакомому подполковнику, дальше он о тебе позаботится. И о твоей ненаглядной тоже. Расскажешь ему все. А если попытаешься сбежать или откажешься сотрудничать со следствием… – Он подошел, наклонился и зашептал что-то Чону на ухо.
