Дарья Донцова - Любовное зелье колдуна-болтуна
– Да ладно, Ваня, – смутился эксперт, – у тебя есть настоящие раритеты, не чета моему презенту.
– Всем огромное спасибо! – не мог успокоиться Иван Никифорович. – Прекрасный вечер! Вы меня прямо как ребенка забаловали!
– Таня, а где твой подарок? – спросил Борцов.
Я достала из сумки кожаную коробочку.
– Дорогой Иван Никифорович, от всей души поздравляю тебя с днем рождения, желаю здоровья, успехов по службе, счастья в личной жизни, ну и денег побольше.
– Что там? – полюбопытствовал Денис.
– Ваня, открывай скорей, – попросил Глеб Валерьянович.
Босс аккуратно развязал темно-синюю ленту и откинул крышку.
– Оооо! Ручка! Очень элегантная, строгая, как я люблю. Танюша, прямо в сердце угодила! И…
Договорить шеф не успел – в кафе погас свет. Но через секунду слева появилось яркое пятно, оно стало медленно приближаться к нам, заиграла музыка, приятный женский голос запел:
– С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя, с днем рождения, Ваня, с днем рожденья тебя…
Посетители принялись хлопать в ладоши и подпевать, две официантки подкатили к нашему столу тележку, на которой стоял трехъярусный торт со свечами.
– За-ду-вай… за-ду-вай… – начали скандировать все.
– Постойте, – закричал звонкий голосок. – Желание!
В зале вспыхнул свет, к нам подбежала прехорошенькая девочка лет восьми, которая держала в руках лист бумаги.
– Дядя, дядя, – затараторила она, – надо написать самую огромную-преогромную мечту, потом поджечь, пепел высыпать в стакан с водой и выпить. Я так всегда делаю, и все-все исполняется.
– Вроде такой ритуал проводят на Новый год, – усомнился Глеб Валерьянович.
– И обязательно на день рождения, мне бабушка объяснила, а она самая умная, – не сдалась малышка.
– Простите, господа, – сказала пожилая женщина, подходя к нам и беря внучку за руку. – Настенька всегда хочет людям помочь. Пойдем, зайчик, не мешай чужому празднику.
– Бабушка, он решил свечи просто так задуть, не загадав желания, – застрекотала девчушка. – Дядя, вот вам листок, сейчас карандаш принесу.
Иван Никифорович улыбнулся.
– У меня есть ручка. Тетя Таня только что мне очень красивую подарила. Обещаешь, что моя мечта осуществится?
– Да, да, – закивал ребенок, – непременно. Я хотела собачку, папа никак не разрешал, а после дня рождения мне Куки купили.
– Ну, раз Куки подарили, – сказал босс, – это серьезный аргумент. Итак…
Иван Никифорович открутил колпачок.
– А о чем вы мечтаете? – поинтересовалась Настя.
– Не скажу, иначе не исполнится, – погрозил ей пальцем босс, загородил листок ладонью и начал писать.
– Бабуля, – зашептала девочка, – тебе не видно?
– Приятно пахнет, – отметил Иван, – вроде шашлыком.
– Нет, шоколадным муссом, – возразила Антонина.
– Мне вином, – выдал свою версию Роберт.
– Кто-то здесь трубку курит, – повел носом Жданов, – табак с ванилью.
– А что это гудит? – удивился босс. – Тихо так – у… у… у…
В ту же секунду верхняя часть ручки затряслась, послышался глухой звук, потом громкое: ба-бах! Нечто темное пролетело мимо моего носа и попало в торт. Он закачался, подпрыгнул, взмыл к потолку, затем начал падать. Куски коржей, кремовые розочки и свечи полетели в разные стороны. Народ завизжал и стал закрываться салфетками. Большая люстра, украшавшая потолок, вздрогнула всеми хрустальными висюльками и обрушилась на пол. По счастливой случайности она угодила в пустой центр зала, предназначенный для танцев. Посетители заорали и бросились в разные стороны. Стоявшие около тележки с тортом официантки решили спрятаться под нашим столом, запутались в длинной скатерти, сдернули ее, и вместе с ней на паркете оказались тарелки.
– Ложись! – завопил бармен. – Трансформеры нападают!
Висевшие в подставках над стойкой бокалы начали по очереди лопаться, потом та же участь постигла бутылки – раздавался тихий звук «дзынь», и их горлышки планировали вниз.
– Кто стреляет? – заорал мужской голос.
– А-а-а… – отреагировала публика, – а-а-а…
Я присела за массивный стул, и тут возле меня на пол шлепнулось нечто, смахивающее на пулю. Я уставилась на прилетевший предмет. Нет, это не пуля, а… часть авторучки, которую я по наущению Глеба Валерьяновича преподнесла пять минут назад шефу. Я схватила находку и сжала в кулаке.
– Господа, соблюдайте спокойствие! – закричал мужской голос. – Никто не стрелял, это недоразумение. Сейчас всем подадут за счет заведения напитки, просим оставаться на местах, любое спиртное до конца вечера бесплатно.
Я встала и окинула взглядом зал. Да уж! «О поле, поле, кто тебя усеял мертвыми костями…»
– Что случилось-то? – удивился Денис. – Мимо меня какая-то хрень просвистела.
– Ручка, – пробормотал шеф, – от нее только передняя часть осталась.
– Тань, ты специально купила боссу прикольную самописку, которая при нажатии взрывается? – заржал Троянов.
Иван опешил, я начала оправдываться.
– Глупости ты говоришь, обычная ручка.
Роберт отнял у босса остатки презента.
– А вот и нет. Смотрите, это пружина, тут было нечто вроде баллончика, сейчас от него лишь основание осталось.
– Суперэффект! – взвыл Денис. – Ну, вообще! Торт в лохмотья, люстра на полу, посуда в куски… Танюша, где ты взяла бомбу?
Я уперлась взглядом в Борцова.
– Да вы что? – замахал руками эксперт. – Это всего лишь электронная сигарета, честное слово! Наверное, в ней что-то перемкнуло.
– Электронная сигарета? – переспросил босс. – Зачем она мне? Танечка, скажи, Глеб Валерьянович что-то напутал?
Я изо всех сил попыталась улыбнуться, мысленно костеря себя на все лады. Сергеева, сначала ты запалила свечи, которые предназначены совсем для иного употребления, потом накормила шефа палочками, ароматизирующими воздух, и нюхательной солью, затем был инцидент с ирисками, и вот теперь взорвалась электронная сигарета. Молодец, Татьяна, зажигаешь не по-детски!
У меня в кармане весьма кстати запищал телефон, я вытащила трубку и услышала голос Шарова:
– Мы здесь, сидим в машине.
Я быстро сбросила шефу эсэмэску и со словами: «Извините, надо привести себя в порядок», – выскользнула из зала.
*
Мощный джип владельца посудной фабрики был припаркован через улицу от ресторана. Я села на переднее сиденье и поздоровалась:
– Добрый вечер, Василий Петрович. Привет, Оля.
– Что за дурацкие игры? – спросил сидевший за рулем Шаров. – Зачем вы меня с дочерью сюда позвали?
Задняя пассажирская дверь внедорожника громко хлопнула, около Ольги очутился Иван Никифорович.
Я не стала разводить китайские церемонии.
– Ольга, во время нашего утреннего разговора, говоря про дух водяного, вы сказали: «Он существует, из красной бутылочки с синим сургучом зелье в еду подмешивает». У меня возник вопрос: откуда вы знаете, что яд хранится в такой таре?
Девушка опешила.
– Ну… я просто так сболтнула. Чего пристали?
– Люди привыкли, что жидкие лекарства держат в обычных прозрачных склянках, некоторые наливают в темно-коричневые, – продолжала я. – Лично мне до разговора с Валерией Леонидовной ничего про красную бутылочку известно не было. Даже не предполагала, что есть препараты, сохраняющие свои свойства в таком стекле.
– Это все, что вас интересовало? – разозлился Шаров.
– Да, – мирно подтвердила я. – Но красную бутылочку с синим сургучом выдумать трудно. А мы точно знаем, что именно в такие Кудрявцевы разливали отраву, сами готовили и тару, и оригинальную сургучную пробку. Теперь давайте вспомним, что Петр Ильич, законный муж Алевтины Степановны, ваш, Василий Петрович, если можно так выразиться, юридический отец, скончался от того самого странного гриппа. На момент его смерти все Кудрявцевы, кроме Евдокии, жившей в приюте, уже были на том свете, Алевтина Степановна не могла купить яд у знахарей. Но в Лоскутове жили люди, которые когда-то приобрели у колдунов отраву, способную храниться вечно, не теряя своих свойств. Понятия не имею, где ваша мать эту бомбу замедленного действия раздобыла, но уверена: красная склянка с опасным средством до сих пор у нее, а ваша дочь в курсе, где она спрятана. Так, Оля?
Девушка вжалась в спинку сиденья.
– Вы знаете?
Вместо меня ответил Иван Никифорович:
– Да.
– Откуда? – пролепетала Ольга.
Я смотрела прямо в лицо сильно испуганной дочери Василия Петровича и молчала. Нет, мы ничего точно не знаем, просто догадываемся.
Отец обернулся, насколько мог протиснулся между передними сиденьями, схватил Олю за руки и сжал с такой силой, что та вскрикнула:
