Дарья Донцова - Развесистая клюква Голливуда
— Нет, — топнула я, — давай думать не как люди, а как…
— Тигры, — перебил меня Ваня.
Я стукнула парня по спине.
— Замолчи. Считается, если человек выходит из кладовки, то он ранее туда зашел. Так?
Иван молчал, мне пришлось дернуть его за пуловер и повторить:
— Так?
Ваня округлил глаза.
— Конечно, конечно, не нервничай.
— Если девушка не входила в кладовку, она оттуда не вышла бы, — продолжила я.
Студент опять кивнул.
— Конечно, конечно, не нервничай.
— Перестань вести себя со мной как с психически больной, — возмутилась я.
Иван потер затылок.
— А ты не идиотничай. Невозможно покинуть помещение, если ты в него не входил.
— А вот и нет! — подпрыгнула я. — Она выходила из кладовки, но не входила в нее!
— М‑м‑м, — простонал парень, — красиво звучит. Правда, в психоневрологическом диспансере я слышал от одного больного более оригинальную фразу: «Дайте мне стакан красного лимонного сока, выжмите его из зеленого яблока».
— Ты мыслишь стандартно, а я подошла к ситуации креативно, — похвасталась я. — Думай, Ваня. Убийца, по словам Антона, ждал жертву в коридоре. Почему он не убил девушку раньше? Зачем впустил ее в каморку? А?
— Не знаю, — ответил Иван.
— Киллер подстерегал жертву, — торжественно заявила я, — знал, что она выскочит из кладовки. В каморку есть тайный ход не со стороны коридора. Мы с Белкой ничего не знали, а Сергей Петрович Ханков, с большой долей вероятности, был в курсе. Коридорчик и кладовка его идея. Так говорила Белка.
— Зачем ему тайный ход? — усомнился Ваня.
— Понятия не имею! — воскликнула я. — Но сейчас вспомнила, как стояла около тела девушки и вдруг услышала за стеной кладовки скрип. Ваня!
— А! — подскочил студент. — Фу, напугала! Не кричи!
— Там кто‑то еще был, — зашептала я, — только он не вышел, услышал наши голоса и затаился. Побежали!
— Куда? — напрягся Иван.
Я пожала плечами.
— Естественно, в кладовку, поищем вход в пещеру Али‑Бабы.
— Ночью? — зевнул студент.
— Самое время, — не сдалась я, — днем не получится, кто‑нибудь непременно нас заметит и пристанет с вопросами. Если боишься, сразу признайся, я одна справлюсь.
— Кто трусит? — возмутился Иван. — Просто меня в сон клонит.
— Успеешь выспаться! Шагай вперед, — велела я.
Около получаса мы, тихие, словно умудренные опытом тараканы, ощупывали полки, стены, пол, дверь. В конце концов Ваня нажал указательным пальцем на один сучок и ойкнул. Часть задней стены кладовки отъехала влево, обнажился узкий проход. Меня охватило ликование.
— Я права!
— Эй, стой! — зашептал Иван, — куда намылилась?
— Посмотрю, куда ведет галерея, — ответила я, — возьми с полки фонарь и посвети… Вот странно!
Ваня вздрогнул.
— Что не так?
— Здесь всегда были два фонаря с аккумуляторами, — пробормотала я, — а сейчас только один. О! Лестница! Крутая!
— Не упади, — испугался Иван, — давай я первым полезу!
Но я уже поставила ногу на ребристый железный прут, исполняющий роль ступеньки.
Мы молча полезли вниз. Ивану следовало остаться в кладовке и светить на ступеньки, но он кинулся за мной. Фонарь он повесил себе на шею, я в полутьме нашаривала ступеньки ногой и в конце концов взвизгнула.
— Что там? — спросил Ваня.
— Наступила на что‑то мягкое, — прошептала я, — вроде крыса. Ай! Боюсь!
— Грызун мертвый? — деловито уточнил Ваня.
— Не знаю, — чуть не заплакала я.
— Ты на нем стоишь?
— Да!
— И он не вырывается? — спросил Иван.
— Нет! — проканючила я.
— Значит, сдох! — резюмировал он. — А ты достигла земли. Отходи в сторону.
— Страшно, — пролепетала я.
— Степашка, ты же не боишься мышей, — укорил меня Ваня.
— Не смей обзываться! — разозлилась я. — Да, не боюсь! Живых! А дохлые меня пугают!
— Где логика? — спросил Ваня. — Мертвый пасюк не опасен. Трусишка!
Я набрала полную грудь воздуха, как можно дальше вытянула ноги, почти сев на шпагат, нащупала пол и встала на землю. Ваня слез с лестницы через секунду и направил луч фонаря вниз.
— Ну, где ужасно страшная, дохлая крысятина? — спросил он.
Кружок света выхватил из темноты нечто темное. Я зажала рот рукой.
— Ботинок, — ошарашенно сказал Иван, — второй рядом. Это ноги. Господи! И руки! Тело!
Я уткнулась лицом в пуловер Ивана, вдохнула успевший стать за время сидения в шкафу почти родным аромат туалетной воды и неожиданно успокоилась. Надо спросить у Вани, каким парфюмом он пользуется. Похоже, одеколон действует на меня лучше валокордина.
— Кто‑то умер, — сдавленно сказал Ваня. — Вау! Это же… Вау!
Я повернула голову, осторожно приоткрыла один глаз и вскрикнула.
То ли мои глаза привыкли к темноте, то ли фонарь начал светить ярче, но я увидела довольно широкий проход и лежащего у стены в скрюченной позе… системного администратора Олега, мужа Маши.
Ваня отстранил меня, сел на корточки возле тела и прижал пальцы к шее компьютерщика.
— Он жив? — прошептала я.
Иван выпрямился и стукнулся головой о низкий потолок.
— Нет, умер. Давно.
— Не может быть, — возразила я, — мы его видели!
— Когда? — мрачно спросил Иван.
Я растерялась. Действительно, когда? Олег не спускался в столовую к ужину, к обеду тоже.
— Маша таскает мужу еду на подносе, — сказала я, — говорит, что он плохо себя чувствует.
— Хуже некуда, — согласился Ваня, глядя на труп. — Эй, Степашка, ты там как? В обморок не свалишься?
— Нет, — заверила я, — мне почему‑то не страшно.
— Это потому, что я рядом, — абсолютно серьезно заметил Ваня. — Клево получается. Олег умер, а Маша его сюда скинула.
Я попятилась.
— Нет!
— А как он сюда попал? — поинтересовался Ваня.
Я выдвинула свою версию:
— Нашел потайной ход, начал спускаться и упал. Помнишь, я удивилась, что фонарь один? Второй прихватил Олег!
— Никаких фонариков с ним рядом нет, — объявил Ваня, — но ты, вероятно, права. У него сломана шея. Ее можно повредить при падении. Возникает тьма вопросов. Почему Маша не подняла шум? На первый взгляд Олег умер более суток назад. А жена ему жрачку на подносе сегодня волокла.
Свет моргнул и погас.
— Блин, — разозлился Иван, — схожу на кухню, видел там большой фонарь.
— Ой, нет, — испугалась я, — лучше ты здесь останешься, а я смотаюсь.
— Давай, — согласился Ваня.
Я ловко влезла наверх, осторожно перешагнув через все ступеньки, закрыла кладовку, на цыпочках дошла до кухни и увидела неяркий луч света. Кто‑то из гостей решил ночью подкрепиться. Чтобы ночной обжора не приставал ко мне с вопросами, почему я ношусь ночью по «Кошмару», я юркнула под стол.
Человек, напавший на холодильник, звякал посудой, потом захлопнул дверцу, двинулся к лестнице и уронил то ли ложку, то ли вилку.
Я чуть‑чуть приподняла свисающую скатерть. Белка всегда оставляет на ночь, как она говорит, «аварийное освещение». У подножия лестницы горит тусклая лампочка, и ее неровного света, попавшего на лицо нагнувшегося за столовым прибором человека, хватило, чтобы я узнала его. На сей раз он не надвигал на голову капюшон. Щеки, лоб, нос и шея, покрытые пятнами зеленки и фукарцида, предстали перед моими глазами во всей красе. Олег!
Сисадмин выпрямился и очень тихо пошел вверх. Под тяжестью его веса заскрипели ступеньки. В полном изумлении я выползла из‑под стола, сцапала фонарь, вернулась к Ивану и прерывающимся голосом сообщила:
— Только что я видела сисадмина, он навалил полную тарелку еды из холодильника и отправился в свой номер.
Ваня моргнул и сказал:
— Олег не покидал тоннеля. Он как лежал, так и лежит. Он умер.
Я посветила и пробормотала:
— Точно.
— Ты обозналась, — попробовал успокоить меня Иван, — небось узрела Мишку, он любит по ночам жрать.
Мне стало обидно.
— Я что, дура?
— Нет, просто перенервничала, — сказал Ваня.
— Я различила рожу в красно‑зеленых пятнах! — возмутилась я.
Иван вздрогнул, взял у меня фонарь и направил его на лицо мертвеца.
— Черт! Как я не сообразил! Смотрел на него и думал: ну что не так! Где следы зеленки и фукарцида?
— Их нет, — прошептала я, — это не Олег! Хотя… вылитый Олег!
Ваня вытянул губы трубочкой, втянул их, вытянул, опять втянул.
— Муляж? — с надеждой спросила я. — Очередная кукла из бутафорского цеха?
— Можешь не сомневаться, тело настоящее, и оно начинает разлагаться, — сказал Ваня, — вот тут трупные пятна. Хочешь посмотреть? Если нажать на них пальцем, цвет не меняется. Это называется имбибиция, она наступает через сутки после кончины, хотя многое зависит от температуры окружающей среды.
