Дарья Донцова - Шопинг в воздушном замке
– Так Пашка их все-таки убил... – ахнула Светлана.
– Преступного умысла у него не было, – вздохнула я, – есть фобия, уж и не знаю, как она называется. Никто Павлу обвинение не предъявляет.
– Но он их убил? – повторила Светлана.
Я искоса посмотрела на нее. Похоже, сестра не питает к брату никаких теплых чувств. И что ответить на прямо поставленный вопрос: убил? Да. Хотел избавиться от женщин? Нет. Виноват? Безусловно. Брыкину давно следовало обратиться к психологу. Супруги Павла заплатили жизнью за его фобию.
– И как вы до этого докопались? – спросила Света.
– Одно к одному, – обтекаемо ответила я. – Поговорила с разными людьми, вот и нарисовалась картина. Правда, окончательно идея о несовместимости каких-то лекарств сложилась у меня в аптеке. Там провизор мне целую лекцию прочитала. Я попросила свою подругу Катюшу, она хирург, проверить списки запрещенных препаратов. В крови умерших жен Павла были найдены следы аспирина и неопределенного антибиотика. Ну вот так, шаг за шагом... А уж когда Володя Костин узнал, что из клиники в свое время пропал именно антибиотик, которым лечили сифилис, и что там тогда работала Фомина, головоломка окончательно сложилась. Кстати, когда я впервые увидела Павла, подумала, что он наркоман: бледный, худой, ничего не хотел есть, его подташнивало. Затем выяснилась история с сифилисом, вот я и предположила: а что, если Брыкин постоянно пьет лекарства и дает свой препарат женам?
– А Вера? – подпрыгнула Светлана. – Ее ведь задушили!
– Да, – кивнула я.
– Кто? – не успокаивалась Света.
– Я ее любил, – ожил Брыкин, – очень!
– Путинкова хотела во что бы то ни стало удачно выйти замуж, – сказала я, – поэтому она категорично заявила жениху: до свадьбы ни-ни. Своебразный способ подстегнуть мужчину: эффект нереализованного желания.
– Я ее любил, – повторил Павел, – мы строили планы на будущее!
– Ты знаешь, кто убил Веру? – настаивала Светлана.
– Да, – коротко ответила я, – но никаких доказательств совершенного преступления не имею. Поэтому прошу вас о помощи. Нам очень нужно...
– Нам? – удивился Павел. – Вас много?
– Ребята, идите сюда, – позвала я.
В кухне материализовались Нина и Вовка.
– Это еще кто такие? – удивился Брыкин. – Как они сюда попали?
– Войти в ваш дом особого труда не составит, – фыркнула я, – парадный ход нараспашку, черный тоже. Светлана же постоянно беспрепятственно проникала в квартиру. Кстати, Павел, вы знаете про тайный лаз в библиотеке?
– Да, – неожиданно улыбнулся бизнесмен, – мне Ксюша рассказала. К ее родителям через него в советские годы диссиденты ходили. Исидор и Ольга не предполагали, что дочь в курсе, тайну от нее хранили, но разве от детей можно что-либо скрыть?
– Вот уж точно! – нахмурилась Света. – Моя Васька везде прошмыгнет. Вроде сидит тихо, читает, а все на ус наматывает.
– Ксюша на родителей обиделась, – пустился в воспоминания Павел, – она мне рассказывала, что они с Галей решили свою тайну завести.
– Кто такая Галя? – спросила Нина, садясь без приглашения к столу.
– Дочь Матвея, – пояснил Брыкин, – она одного возраста с Ксюшей, сейчас живет в Америке. Так вот, хитрые девчонки попытались разломать шкаф в коридоре. Хотели соорудить тайник. Мотя поймал их и отругал. А потом они с Исидором сделали отъезжающую стенку, девочки так друг к другу лазали, а родители делали вид, будто ничего не знают. Позже, конечно, шкафом пользоваться перестали и все о той истории позабыли.
– Через гардероб кошка сюда шмыгает, – отметила я.
– Да?! Значит, было животное, – не преминула возмутиться Светлана, – говорила же тебе!
– Я про шкаф и думать забыл, – пробурчал Брыкин. – У Сиди вообще не квартира, а лабиринт с приключениями. Ремонт он делать не разрешает, переставить ничего нельзя, полно книг, мелочей, безделушек!
– Почему же вы тут оставались? – заинтересовался Вовка. – Вам материальное положение позволяет купить собственное жилье и обставить его по своему вкусу.
Павел отвернулся к окну.
– Можете мне не верить, но я люблю Сидю. И Мотю тоже. Они потрясающие старики! Вот только жить одни не смогут: возраст, болячки. У них никого нет – жены умерли, Ксюша тоже, Галя в Америке, она сразу на помощь не прилетит.
– Благородно, – отметил Вовка.
– Я многим обязан Исидору, – заявил Брыкин, – я вовсе не злодей, не сволочь. Да поймите наконец, я способен на человеческие чувства!
– Давайте перейдем к делу, – остановила его Нина. – Когда похороны Веры?
– В среду, – ответил Павел, – в один день с Кларой. Гриша совсем никакой, я держусь, поэтому и стал организатором скорбной процедуры.
– Поминки будут? – поинтересовался Вовка.
– Конечно, – удивился Брыкин, – а как иначе?
– Где? – спросила Косарь.
– Здесь, в квартире Исидора, – ответил Павел, – я заказал еду из ресторана и официантов. Народу будет много, все в основном из «Орсен», коллеги Гриши и Веры.
– Вы хотите, чтобы убийца Путинковой был задержан? – в лоб спросил Вовка.
– Очень! – воскликнул Павел.
– Готовы нам помочь? – подхватила Нина.
– Да, – твердо ответил Брыкин.
– Тогда слушайте, – приказал Костин. – Как верно сказала Лампа, у нас нет ни малейших доказательств, одна лишь уверенность в том, что мы знаем преступника. Но свою убежденность к делу не пришьешь! Единственный шанс – заманить убийцу в ловушку и сделать так, чтобы он сам себя выдал.
Брыкин оказался прав, на поминки пришло много народа, несколько официантов сбились с ног, разнося блюда и напитки.
Где-то около девяти вечера сильно опьяневший Павел подошел к Моте и Сиде, которые мирно играли в шахматы, смел на пол фигурки и заорал:
– Вам насрать на смерть Клары и Веры?
Громкий бас бизнесмена перекрыл мерное гудение остальных гостей, люди повернулись в сторону источника шума.
– Ходы делаете? – Брыкин добавил децибел в голос и пошатнулся.
Гриша бросился к другу, обнял его и заботливо сказал:
– Паша, тебе надо лечь!
– А они в шашечки рубятся, – не утихомиривался бизнесмен, – им все по барабану!
– В шахматы, – робко поправил его Мотя.
– Вот! – завизжал Брыкин. – Все слышали? Матвей уточнил! Молодец! В день похорон! Насрать, им насрать!
– Кто-нибудь, принесите воды, – крикнул Гриша.
Я услужливо подала Селезневу стакан, Григорий попытался напоить Павла. Но тот швырнул стакан на пол, наступил на осколки, раздавил их в крошево и заорал:
– Им плевать! Скажи, Сидя, ты сообщил милиции о камере?
– Успокойся, Паша, – схватил друга за локти Григорий, – пойдем, я тебя уложу, оставь стариков. Они переживают, просто не демонстрируют своих чувств.
Брыкин с силой оттолкнул Селезнева.
– Дурак! Нет, какой же ты идиот! Они могут рассказать, кто убийца, но не хотят! Я прав, Сидя? Испытания не закончены, а? Как ваша КПН? Надеетесь очередную премию заполучить?
– Это государственная тайна, – помрачнел Исидор. – Лика, уведите Павла, иначе он лишнего наболтает!
Я шагнула к Брыкину.
– Пошла на...! – завизжал хозяин. – К черту! К дьяволу!
Гости онемели, никто из них никогда не видел Павла в подобном состоянии.
– Ага, боитесь? – заржал Брыкин. – Слушайте все! Эти два дружка, Мотя и Сидя, изобрели камеру постоянного наблюдения, сокращенно КПН. Сфокусничали, как всегда, вечно они... черт-те что придумывают. Весь дом дерьмовыми устройствами набит – автоматическая тестомесилка... аппарат для дистанционного открывания окон... самоотключающийся душ... Бред! Хрень! Дрянь!
– У нас на двоих более тысячи зарегистрированных изобретений, – не к месту похвастался Мотя.
– Вот! Вот! Вот! – заорал Павел. – А десять дней назад они по всей квартире камер понатыкали. Запись проводят! Идут на рекорд! Хотят доказать, что их КПН в непрерывном режиме может месяц пахать. И в кабинете, и во всех спальнях, и даже в сортире оптика установлена. И на пленке точно запечатлен убийца Веры!
Гости зашептались, Рита Фомина, забыв о необходимости держать в тайне свои отношения с боссом, кинулась к Павлу.
– Милый, умоляю, успокойся, ты пьян!
– Молчи, дрянь! – заорал Брыкин. – Это ты убила Верочку из ревности, потому что я на тебе не женился!
Собравшиеся на поминки только ахнули.
– Ах!
– Остановите запись! Достаньте кассету! – ринулся к Сиде Павел.
Я повисла на плечах Брыкина, Рита вцепилась в его пиджак, Селезнев схватил друга за талию.
– Да, – с достоинством кивнул Сидя, – устройство работает. Но мы не можем пока его выключить.
– Нарушится эксперимент, – подхватил Мотя, – прервется запись. Это невозможно, мы потратили целый год на разработку!
– Еще четырнадцать дней, – продолжал Исидор, – да, еще две недели база в моем кабинете будет функционировать. Мы изобрели компактное устройство.
– Да-да, – хвастался Мотя, – внешне обычный видик, помещается в тумбочке стола, нужен один диск на месяц наблюдений. Революционное открытие!
