Лариса Ильина - Смерть под кактусом
— Не волнуйся, — мой партнер вел себя исключительно благородно, — я подожду.
Не волнуйся… Я не могу не волноваться, играя такую партию. Приз здесь не сто долларов, даже не машина и не дом, а Тайка! Моя дорогая, единственная, неповторимая, вертлявая, приставучая, надоедливая… Головная боль всей моей жизни… Следуя своей непередаваемой манере обращаться с людьми как с игральными картами, Жорж так и сказал, манерно пожав плечами:
— Выиграешь — останется жить. Проиграешь — я и пальцем не шевельну. Покатаем?
Надо взять себя в руки… Еще один промах, и переломить ход партии я просто не смогу. Жорж снова меня «купил»… Та игра в «Посейдоне» была чистым блефом, и я попалась на него, как плотва на удочку. В бильярде Жорж жил, взгляд его теплел, и застывшее, словно вечная мерзлота, выражение смертельной скуки в глазах таяло. А мои пальцы дрожали, и кончик кия метался, отчаянно силясь найти цель. Я задержала дыхание. Раз, два… Сухо щелкнули, соприкоснувшись крутыми боками, шары. Жорж насмешливо хмыкнул. Шар откатился к борту, зацепил за угол лузы и волчком завертелся у самого края…
«Ну… упади… упади… — с силой закусив губу, отчаянно просила я, — пожалуйста, упади…»
Но я знала, что шар останется на поле, знал это и Жорж, ангельским взором окидывая зеленое сукно. Шар замер у края лузы. Жорж неторопливо отставил в сторону стакан с коньяком, обошел стол и взялся за мел. Невыносимо долго меля палку, он смотрел мне в лицо, и уголки его губ чуть заметно кривились. Проклятая ящерица снова улыбалась.
«Все… — в отчаянии подумала я, — сейчас снимет кожу… Очистит, как банан… Чертова кукла, как ты могла на это согласиться? Даже если я смогу как-нибудь выкрутиться, без него мне Тайку в жизни не найти. Он должен мне помочь… гад… Я не дам ему выиграть, даже если мне придется подбить ему кий…» Тут я даже вверх подскочила. Жорж мазнул по мне быстрым взглядом и ударил. Два шара со скоростью пули влетели в приветливо распахнутые лузы.
— «Штаны», — небрежно проронил он, кинув на меня косой взгляд.
Жорж обходил стол, примериваясь с разных бортов и выбирая позицию. Он никуда не торопился. И я не торопилась. Он готовился. И я готовилась…
Наконец Жорж замер возле противоположного торца. Я машинально кивнула. Я бы тоже сейчас там остановилась. Три удара — и партия будет закончена. Жорж пригнулся, пристраивая кий…
— Видимо, это все из-за тех серег, что Шах снял с нашей убитой соседки. Он их сначала Моли подарил, а потом, когда увидел на фотографии…
Не скажу, что шар запрыгал по столу козлом, но добиться подобным ударом какого-либо положительного результата было решительно невозможно. Однако, будто не заметив сокрушительного промаха, Жорж впился колючим взглядом мне в лицо:
— О чем это ты?
— Я-то? — Я уже торопливо пристраивалась возле угла, примеряясь к шару. — Я?
Тут Жорж оказался рядом и одним резким движением прижал конец моего изготовившегося кия своим.
— Я спрашиваю: о чем ты?
Я повернула к Жоржу голову и, зашипев от злости, сквозь зубы процедила:
— Теперь мой удар… если ты не против…
Если бы взгляды могли убивать, то мы с Жоржем уже валялись бы бездыханными под столом, прижимая к остывающим сердцам дымящиеся обломки киев. Мне показалось, что прошла целая вечность, прежде чем чужой кий исчез так же внезапно, как и появился. Не искушая больше судьбу, я повернулась к столу…
— Партия, — оповестила я, тщетно пытаясь смягчить злорадные нотки, звучащие в голосе. — Я выиграла.
— Неплохо, неплохо… — неожиданно миролюбиво согласился мой соперник, одобрительно кивая. — Ты хорошо играешь.
Я не смогла сдержать радостной улыбки. Похвала из уст такого игрока, как Жорж, мне польстила. Не примени я ему под руку такую подлую штуку, о выигрыше не могла бы и мечтать.
— А ну-ка, поболтаем… — разом стерев улыбку с моих губ, отрубил Жорж. — Сядь сюда!
Торопливо сунув кий на подставку, я уселась на указанное место, скромно сцепив ладошки корзинкой. Жорж положил кий на стол, взял свой стакан и, развернув кресло, устроился напротив меня. Я изобразила на лице величайшее внимание, показывая тем самым, что готова внимать своему собеседнику до того самого момента, пока он не встанет и не направится выручать мою подружку. Однако оказалось, что Жорж собирался не говорить, а слушать. И хотя словоохотливости у меня к тому моменту поубавилось, деваться было некуда.
— Это я просто предположила, — вложив в голос всю оставшуюся честность, заверила я. — Вдруг в голову пришло…
— Знаешь что, — задушевным голосом прервал меня Жорж, — давай-ка выкладывай все, что там у тебя в голове есть. Не дожидайся, пока я сам туда загляну…
Я рассказывала долго, подробно и правдиво… насколько это возможно. О том, что убили нашу соседку. Что однажды темным осенним вечером на нас с Тайкой в сквере напали хулиганы. Может, мне показалось, а может, и нет, но эту часть моего красочного повествования Жорж слушал как-то невнимательно, в пол-уха, хотя и делал вид, что заинтересован. Зато когда я начала рассказывать, как, сидя в казино «Посейдон», узнала на одной рыжей девице серьги нашей убитой соседки, в бесстрастной маске что-то неуловимо изменилось. «Пошел цвет», — подумала я. Теперь Жорж действительно слушал, не шевелясь и не сводя взгляда с моих рук. Взгляд нервировал, и руки очень хотелось куда-нибудь спрятать, но деть их было некуда.
— А когда мы были на экскурсии, — с чувством продолжила я, испытывая труднопреодолимое желание скрутить из пальцев фигу, — вдруг увидели, как Антон смотрит на старинную фотографию… Ну, там на женщине были те самые серьги, что носила наша соседка. Так он прямо позеленел. А тут и Тайка вдруг принялась уверять, что узнала его. Он был одним из тех двоих, что тогда сумки у нас пытались отнять…
Я замолчала, глядя на Жоржа и пытаясь оценить, доходит ли до него то, что я говорю. Он продолжал смотреть в одну точку, но пальцы правой руки едва заметно забарабанили по подлокотнику. Я расценила это как предложение продолжать.
— Тогда мы и догадались, что к чему… Он убил нашу соседку и вырвал у нее из ушей серьги. Но принял алмазы за побрякушки и подарил своей подружке. А когда разобрался…
И тут вдруг Жорж взвился с кресла вверх, взревев, словно раненый вепрь. Стакан с недопитым коньяком грянулся наземь, брызнув во все стороны пышным стеклянным фонтаном. Одним огромным прыжком Жорж оказался возле бильярдного стола и, схватив двумя руками лежащий там кий, со всего маху рубанул им по столу. Деликатные выражения, которые он произносил попутно, я не буду цитировать, поясню лишь, что назвать Жоржа в данный момент вменяемым мог бы только самый отвязный психиатр. Жалобно пискнув, я едва успела обхватить голову руками и распластаться на диване, как надо мной просвистел обломок кия. Теперь мне не было видно, что именно делает любитель бильярда, но на слух это походило на танковое сражение. Мне показалось, что все это продолжалось целую вечность. Я успела попрощаться со всеми родственниками, включая самых дальних, а с Мегрэнью целых два раза, клятвенно обещая ей являться каждую ночь в кошмарах в самом ужасном виде.
Неистовство закончилось так же внезапно, как и началось. В комнате воцарилась тишина, которую прерывал только мой жалобный скулеж. Чуть приоткрыв веки, я огляделась. Жорж стоял, прислонившись бедром к бильярдному столу в паре метров от меня: руки скрещены на груди, а выражение лица такое, будто он только и ждет, когда я прекращу придуриваться и продолжу. Всхлипнув для порядка, я снова села.
— Я что-то не то сказала? — осторожно спросила я, уже осознав, что если бы он хотел, то обломал бы палку об меня. Но он сломал ее о стол, а это хоть что-нибудь да значило. — Другой версии у меня нет…
— А ты уверена, что это те самые серьги?
— Конечно. Он мне сам показал их в казино. Работа старинная, не спутаешь. К тому же я их знала с детства.
Жорж задумался. Пока он решал свои проблемы, я занялась тем же. Приступ ярости может значить только одно — Жорж понял, что Шах его дурит. Чем? Хочет кинуть соратника и в одиночку добраться до тайника? Я задумчиво прикусила губу и уставилась на потолок. А ведь Шах ничего не знал о тайнике. По крайней мере, до той поры, пока не нашел мою сумочку с фотографиями. После этого он начал задавать мне вопросы. И явно прятал серьги от Жоржа. Жорж ничего не знал о них… А Шах о тайнике… Кто кого начал дурить первым? И почему Жорж так взбесился, когда узнал…
— А кто из вас ее убил?
Реакция Жоржа на мой внезапно родившийся вопрос была довольно забавна. Он широко улыбнулся:
— Как ты могла подумать? Убивать женщин столь преклонного возраста…
— Значит, Шах?
— Думаешь, тебе будет легче, если узнаешь? Знаешь умную поговорку о знаниях и крепком сне?
Поговорку я знала. Однако те самые знания, на которые весьма непрозрачно намекнул собеседник, вдруг выстроились в голове ровными стройными рядами и, колыхнувшись, начали движение. Для меня сейчас более актуальна поговорка: «Язык мой…»
![Джордж Ланжелан - Муха [= Муха с белой головой / The Fly (La Mouche)]](/uploads/posts/books/65247/65247.jpg)
