Дарья Калинина - Колючки в брачной постели
– Такие обе врушки были, только держись! – прибавил Ураганов, чем заслужил хоть и мягкий, но укоризненный взгляд тети Люды.
Вообще, подруги этой пожилой женщине удивлялись. Когда они только с ней познакомились, то решили, что никакие амурные дела тетю Люду никогда не волновали и волновать не могут. Строгая, серьезная, среди стен, увешанных изречениями из Корана, она напоминала какую-то ветхозаветную статую – мрачную, религиозную и непоколебимую.
Но посмотреть на Людмилу Аюповну сейчас, когда возле нее зайчиком прыгает влюбленный Ураганов! Она счастлива! Она улыбается! Она даже стала пользоваться косметикой и явно кокетничает со своим любимым мужчиной, совершенно забыв про все правила поведения для приличной мусульманской женщины. Похоже, любовь сильнее догматов церкви и голоса крови. Те, кто находит свою половину, не думают ни о ее вере, ни о ее национальности.
Глава 17
Однако, уйдя из палаты Людмилы Аюповны и оставив последнюю наедине с писателем Урагановым, подруги все еще пребывали в растерянности. Нет, с Ураганова они сняли все подозрения. Он был влюблен в свою Людочку, она отвечала ему взаимностью. Это чувство возникло между двумя пожилыми людьми не стихийно, а зрело на протяжении многих месяцев общения.
Возможно, до поры до времени Ураганов и тетя Люда сами не понимали, что с ними происходит. Но теперь, перед порогом смерти, который едва не перешагнула тетя Люда, они оба наконец-то прозрели и поняли, как дороги и важны друг для друга.
– Честно скажу: я за них страшно рада.
– Ага, я тоже. Но это ни фига не приближает нас к поимке преступника! – Кира была сильно раздосадована и поэтому выражалась грубее, чем обычно. – И что нам делать дальше? – продолжила она. – Куда идти? Ураганов не смог вспомнить для нас ничего полезного.
– Или он не открыл нам всех карт.
– Такое тоже может быть. Но нам-то что делать? Не пытать же его?
– Обыщем его квартиру? – предложила Леся, но ее предложение не вызвало прилива энтузиазма у подруги.
– И как ты себе это представляешь? Да и что там искать?
– Следы.
– Какие следы?
– Ну, если Ураганов не открыл перед нами все карты, возможно, он знает преступника. Но все же не оставляет надежды разжиться за его счет.
– Оставь эту мысль! Ураганов трясется за жизнь тети Люды. Ему не нужен миллион евро, ему нужна она – живая и здоровая. Да он бы сдал нам преступника, не задумываясь. Беда в том, что он сам не знает, кто этот негодяй.
– И тетя Люда не знает.
– Да, и она не знает. Знали только Юлия Аюповна и Вера. Они вот точно знали, с кого получили свои деньги. Но с ними уже не потолкуешь.
– Может, Слава?
– Его женщины вообще держали за дурачка. Нет, он не в курсе их дел.
– Тогда кто? Слушай, а может, Христофор Бонифатьевич чем-то нам поможет?
– Он уже все рассказал.
– Все, да, может, не все, – возразила Леся. – И потом, мы ведь ничего не рассказывали ему о результатах нашего расследования. Если мы поделимся с отставным адмиралом своими сведениями, возможно, он что-то нам и подскажет?
Идея была совсем не плоха. И подруги отправились к бравому Христофору Бонифатьевичу, исполненные самых радостных чувств. Старый, опытный волк подскажет им, как действовать дальше. Недаром Христофор Бонифатьевич прожил долгую и насыщенную жизнь. Если подруги выложат ему всю информацию, какую им удалось раздобыть, то он поможет им ее проанализировать. Оценит, взвесит, разложит по полочкам, а потом выдаст свое экспертное заключение.
И преисполненные надежды сыщицы отправились к тому, кого считали старшим над собой.
Христофор Бонифатьевич был дома на сей раз не один. Все его семейство – дочь, зять и внук – находилось тут. Правда, они не проявили большого интереса к появлению гостей. Только внук – симпатичный парень лет восемнадцати, который вошел в дом почти что вместе с подругами, – беззлобно хохотнул:
– Ну, дед, держись! Снова к тебе журналистки. Небось опять о твоих боевых подвигах примутся расспрашивать.
Так потешаясь над дедом, юноша прошел на кухню, крикнув:
– Мам, я пришел! Есть хочу. Покорми меня!
Мимо подруг немедленно пронеслась дочь Христофора Бонифатьевича – дородная и властная дама, от которой трудно было ожидать подобной прыти. Следом за ней в кухню потащился и зять – худосочный мужчина в огромных очках. Семья строилась явно вокруг мальчика – Семы. Он был героем, а не дед. И именно от Семы близкие ожидали услышать рассказ о его сегодняшних подвигах, даже если этим подвигом был всего лишь успешно сданный в институте зачет.
Дед Христофор в семье особым авторитетом не пользовался. Это подруги поняли уже по тому, как равнодушно скользнули взглядами дочь и зять по своим гостьям.
В присутствии своих близких и Христофор Бонифатьевич как-то скукожился и даже вроде стал меньше ростом. От его недавней величественной осанки ничего не осталось. И подруги подумали, что старый адмирал в чем-то очень зависим от своих близких – дочь и внук удерживали отставного адмирала возле себя цепями, крепче которых нет ничего на свете. Христофор Бонифатьевич любил дочь, обожал внука, но те, похоже, не слишком-то платили старику взаимностью.
Отпущенные в адрес старика реплики и пренебрежительно – невнимательные взгляды, которыми скользнули по подругам дочь и зять Христофора Бонифатьевича, показали, насколько старик одинок в своей собственной семье. Если у Фаины Наумовны дела тоже обстояли именно так, то нечего было и надеяться, что семьи позволили бы старикам объединиться и зажить своей собственной жизнью.
Да, старики определенно всех раздражают. Но пенсия отставных военных довольно велика. И семья Христофора Бонифатьевича, конечно, не брезговала пенсией своего героического деда.
– А где же ваша супруга?
– Тише! – испугался Христофор Бонифатьевич. – Говорите тише!
– Вы с Фаиной Наумовной до сих пор не поставили своих детей в известность?
– А какой в этом смысл? – пожал плечами адмирал. – Фая не хочет уходить от своих. А я не хочу оставлять своих. Мы могли бы с Фаей поселиться отдельно, но я точно знаю, что дочь тогда прервет со мной всякие отношения, а внук забудет дорогу ко мне.
И ради этого таиться, прятаться, лгать и мучить самих себя? Подруги не могли поверить в то, что такой разумный и взрослый человек говорит подобную ерунду. Дочь, внук, да разве это так уж важно? Если дочь и внук искренне любят своего отца и деда, они найдут в себе силы простить и понять его поступок. Пусть не сразу, пусть со временем, но найдут. А если же нет… Ну, тогда и смысла никакого нет жить с такими родными – чужими людьми под одной крышей.
Другое дело, что понимание и осознание могут прийти к родным Христофора Бонифатьевича слишком поздно. Старик уже немолод. Он может и умереть, так и не дождавшись примирения со своими близкими и такими любимыми людьми.
– Христофор Бонифатьевич, у нас к вам есть несколько вопросов. Накопились в ходе нашего расследования. Можете ответить на них?
– Пройдемте в мою комнату. Я и Фаину Наумовну приглашу тоже, чтобы нам с вами веселей было.
Подруги не возражали. А родные Христофора Бонифатьевича никак не отреагировали на визит старушки. Пока они сидят в комнате деда, наружу носа не высовывают, есть и пить не просят, так пусть себе. И ему хорошо, и ей приятно. Пусть себе ходит, лишь бы в дела семьи не совалась и на пенсию старика не претендовала.
Но если бы Фаина Наумовна попыталась заявить о своих притязаниях на адмирала, тут бы поднялась настоящая буча. Жить вместе старикам вряд ли бы позволили. Ведь это бы означало, что старики объединились и теперь представляют собой определенную силу. Силу, с которой их родным придется считаться и уважать. А этого явно никому в семье адмирала не хотелось.
Пока адмирал отсутствовал, подруги огляделись в его комнате. Христофор Бонифатьевич, находясь в отставке, продолжал живо интересоваться окружающим его миром. На столе стоял отнюдь не дешевый ноутбук, занимающий совсем мало места, но пригодный для хранения и обработки больших объемов информации. И еще одна стена в комнате была полностью заставлена книжными полками.
От нечего делать, пока хозяина не было дома, Леся подошла к книжным полкам и принялась рассматривать корешки книг. Внезапно она сдавленно ахнула и быстро открыла стеклянную дверку.
– Ты чего? – испугалась Кира. – Не смей тут ничего трогать!
Но Леся ее не слушала. Она сняла с полки одну из книг, а потом развернулась в сторону Киры:
– А это ты видела?
Кира недоумевающе посмотрела на книгу, которую прижимала к своей груди ее подруга. Вид у Леси был трумфальный и немного испуганный одновременно. И прищурившись, Кира посмотрела на то, что с таким триумфом сжимала Леся.
– Ну и что там у тебя? Какая-то синенькая книжечка… Старенькая…
