Дарья Донцова - Каникулы в Простофилино
– Полина проживет много лет, – убеждала она Киру, – у таких больных замечательно здоровое сердце. Родители твои относительно молоды, и они не любят тебя, жалеют только инвалидку. Вот если станешь единственным ребенком, тогда все уладится, переедешь жить в отдельную комнату, а мама с папой начнут тебя баловать. Надо лишь избавиться от Полины…
Подобные разговоры Мила вела не один раз, а Кира, придя домой, постоянно убеждалась в правоте новой подруги: Полина сидит в личной спальне и гоняет младшую сестру, словно горничную, а мама с папой потакают ее капризам.
И в конце концов Кира спросила:
– Как мне избавиться от Полины? Убить ее, что ли?
– Верно, – закивала Мила, – но чужими руками. У вас остались от бабушки лекарства?
– Да, – ответила Кира.
– Наркотические?
– Нет, те строго на один укол выдавали.
– Но вы же могли инъекции не делать, а ампулы копить?
– Зачем? Наркоту колют, чтобы больной не мучился от боли, – объяснила Кира.
– Слушай… – велела Милка. – Есть парень, зовут Вадим. Он наркоман, его лечат постоянно, но без толку, за ширялово на все готов.
– Ну и что?
– Тебе надо с ним познакомиться и рассказать, что дома лежит целая коробка дури, мол, осталась от бабушки, онкологической больной. Вадим полезет в квартиру, а там Полина, она заорет, и он убьет ее. Главное, слушайся меня, все должно получиться.
– Но лекарства нет, – промямлила Кира.
– Я очень рада, что тебя взволновало лишь это обстоятельство, – весело воскликнула Мила. – Вот, держи, тут двенадцать стекляшек.
– Где взяла? – изумилась Кира. – Бесплатно не дадут, а купить у барыг дорого!
– Ради счастья подруги готова на все, – торжественно объявила Каркина. – Ты сначала «угости» Вадика, а потом расскажи про запас, объясни, когда в квартире пусто. Только про Полину упоминать не надо, ладно? Вадим должен испугаться!
Тщательно продуманный Милой план удался на все сто процентов. Вадим охотно пошел на контакт с Кирой, девушка подарила наркоману гору заветных доз, а потом заявила:
– Дома еще есть, но мне больше не вынести.
Любой нормальный человек мог заподозрить неладное. Ну почему девушка, активно набивавшаяся в знакомые, сразу начала предлагать наркотики? Отчего она больше не может брать их, если вот эти спокойно вытащила из квартиры? По какой причине называет свой адрес и даже показывает окно, через которое легко можно проникнуть в спальню? Зачем настойчиво повторяет, что в среду после ужина дома никого не будет – мама отправится на ночное дежурство, отец подрядился ремонтировать коттедж и уехал на три месяца из Москвы, а сама Кира намерена пойти на день рождения к подруге и остаться там до утра? С какой стати упорно подчеркивает: собак у них в доме нет, охранной сигнализации тоже?
Нормальный человек заподозрил бы от подобной настойчивости неладное. Но Вадим наркоман, который после очередного лечения вновь подсел на иглу, и он слышит лишь одно: в пустой квартире, в которую очень легко проникнуть, лежит много ампул с вожделенной дурью.
В среду вечером Кира укладывает Полину спать, гасит свет и затаивается в гостиной. Она в принципе сказала Вадиму почти правду: родителей дома нет, мать на работе, отец уехал. На полке, на видном месте, лежит коробка со шприцем. А рядом предусмотрительно положен большой нож, которым отец девочек пользуется для разных хозяйственных целей. Продумано все! Потом, когда милиция задаст вопрос: «Почему в спальне Полины хранился колюще-режущий предмет?» – Кира ответит: «У телеантенны штекер отвалился, и чтобы Поля могла дальше смотреть передачи, я зачистила провод и вновь всунула его в гнездо. Только на беду забыла убрать нож».
И вот около полуночи из спальни Полины послышались тихий скрип, шорох, потом вскрик, стук… Кира зажала уши, она не боялась прихода соседей – справа, слева и наверху живут одни алкоголики, скандалы и ор в их доме обычное явление, никто на шум не отреагирует. Сейчас Вадим схватит нож и убьет Полину… Но она вдруг услышала вопль сестры:
– Кира, Кира! Дура, ты где? Зови милицию! Живо! Скорей!
На подгибающихся ногах Кира вошла к Поле и онемела. На полу, около подоконника, лежал в обмороке Вадим, а совершенно невредимая сестра бесновалась на кровати.
– Дрыхнешь! – вопила она. – Зови ментов!
– Ща… – прошептала Кира и бросилась звонить Милке.
– Спокойно, – приказала «подруга». – Понимаешь, какая беда приключилась?
– Нет, – зашептала Кира.
– Вадима доставят в отделение, и он расскажет о тебе.
– О-о-о… – простонала Кира. – Что же делать?
– Сначала заткни Полину, – приказала Милка.
– Как?
– Ножом! А затем сделай идиоту укол, ты же умеешь их делать. Вкати тройную дозу!
– Но я не смогу, – еле слышно ответила Кира.
– Тогда смирись с мыслью о том, что придется еще лет сорок таскать из-под Полины дерьмо, – прошипела Мила. – У тебя всего один шанс! Никакой опасности, виноватым посчитают Вадима!
– И она послушалась, – выдохнула я.
Олег кивнул.
– Схватила нож и начала бить им сестру. Выместила всю злость, колола с такой озлобленностью, что эксперт потом отметил: убийца находился в полувменяемом состоянии. Вадим получил гипердозу и умер в клинике. Дело закрыли, хотя попади оно к думающему следователю, тот непременно задался бы кое-какими вопросами. Да хоть таким: откуда в квартире ампулы? Следовало лишь допросить родителей Полины, чтобы стало ясно: наркотиков в доме не имелось. Но следствие не проводили.
– Почему?
– На первый взгляд картина идеально простая: наркоман на полу, наркотик в вене, труп на кровати, дома никого нет…
– А на второй?
Олег сложил руки на скатерти.
– Полина умерла двадцать третьего декабря. А по итогам года сотрудникам отделения милиции за раскрываемость преступлений полагалась премия. Конечно, никто не хотел копать глубоко, вдруг бы дело «повисло»? А так ведь вроде ситуация ясная – наркоманы за укол готовы на все.
– Понятненько, – кивнула я. – Милка убийца.
– Ножом орудовала Кира.
– Но кто все придумал?
Куприн откинулся на спинку стула.
– После смерти Вадима Эльза усыновила Якова и начала заниматься «убийственным» бизнесом. Она, как ни странно, уже не чаяла избавиться от наркомана. Эльза очень любила сына, избаловала его до последнего предела и в общем-то сама была виновата в том, что слабовольный, эгоистичный Вадик потянулся к дури. Яша в это очень тяжелое для нее время оказался роднее сына, он знал о новом пристрастии приятеля детских лет и пытался помочь Эльзе. Вадика регулярно лечили, в клинику его клали анонимно, за большие деньги. Но едва парень оказывался дома, он вновь хватался за наркоту, и так по замкнутому кругу. Вадим вытаскивал из маминой квартиры все, что можно, продал библиотеку, нехитрые украшения Эльзы. Смерть молодого человека была освобождением от бремени. Кстати, Антон Петрович только после убийства Полины узнал, что лечение сына не принесло результатов.
– Почему Эльза не рассказала любовнику правду? – удивилась я. – Каркин обеспеченный человек, мог помочь деньгами. Зачем она соврала, что Вадик выздоровел?
Куприн развел руками.
– Эльза знала, что Антон Петрович намерен ввести сына в бизнес и составить завещание. Но Каркин не идиот, разве можно подпускать к делу наркомана? Вот она и молчала – в надежде на то, что ситуация как-нибудь разрулится, надеялась на успех очередного курса лечения, не хотела признаваться, что ее сын хуже Милы. Одним словом, там много намешано. На момент смерти Вадима Эльза была почти нищей. У нее осталась лишь квартира с пустыми стенами – любимый сыночек продал картины, книги, фарфор. Хорошо хоть одежду мамочке оставил. А Яша сказал своей названой маме: «Я тебя люблю, заработаю на новые вещи, не плачь. Мы же вместе, а это главное». Вот Эльза и решила, что любимый Яшенька не должен нуждаться, и начала суетиться. Она преуспела, за короткое время разбогатела и опять же не сообщила Антону Петровичу подробностей. Если у Эльзы спрашивали: «Вы, наверное, наследство получили?» – женщина спокойно отвечала: «Верно, только не я, а приемный сын Яков. Дом, машина и прочие вещи – его, я просто живу с ним». Вот так.
– А из-за чего поругались Эльза и Антон Петрович?
– После убийства Полины Кира и Милка разорвали «дружбу». Вернее, дочь Каркина исчезла с горизонта девушки, сменив номер мобильного. Фамилию новой подруги Кира не знала, где та живет тоже, а по имени человека в Москве не найти. Ну сколько в столице Людмил? Впрочем, Кира и не хотела возобновлять отношения, ей было страшно…
Но никто не заподозрил плохого. Дальнейшая жизнь убийцы в первое время текла спокойно. Она поселилась наконец в отдельной комнате, избавилась от раскладного кресла, завела знакомых, стала приглашать их в дом. У Киры даже появился молодой человек, почти жених. Вот у ее родителей дела текли не блестяще: отец после убийства любимой старшей дочери начал пить, быстро превратился в алкоголика и умер, затем маму разбил инсульт, и Кира снова очутилась с неподвижным инвалидом на руках и с ворохом грязного белья. Знакомые испарились без следа, без пяти минут жених спешно бежал. Судьба с тупым упорством разыгрывала прежнюю ситуацию. В конце концов мама умерла. Но к Кире не пришло спокойствие. Несмотря на то что она теперь обитала в «двушке» абсолютно одна, ожидаемое счастье не наступило. Убийцу начали мучить кошмары.
