Дарья Донцова - Сволочь ненаглядная
– Вкусно как!
– Знаешь, где Егор?
Леша кивнул, продолжая пережевывать пирог. Я подождала, пока он справится с угощением, и потребовала:
– Говори.
– Только отцу не проговоритесь, что я на след навел.
– Чем же он так родному дяде досадил? – удивилась я.
Леня вздохнул:
– Сам не пойму. Впрочем, папа всегда его терпеть не мог, еще когда бабушка Егорку привела… У него родители погибли в авиакатастрофе, папина сестра и ее муж. А Егора в приют отдали.
Павел страшно обозлился, когда мать привела в семью лишний рот. Жили они небогато, считали копейки, а тут на тебе – мальчишка. Кормить, поить надо, вещи покупать… Впрочем, одеждой не слишком баловали. Егор оказался мельче Леши и донашивал за ним брюки, рубашки и обувь.
Честно говоря, особых хлопот Егор не доставлял. Был тихим, молчаливым, никогда не дрался, не бил стекол и не рвал брюк, играя в футбол. Он вообще не любил спорт, по физкультуре имел тройку. Зато, ко всеобщему удивлению, обожал шить, готовить и убирать.
– Разве мужик растет? – сплевывал Павел, глядя, как племянник самозабвенно строчит на швейной машинке, принадлежавшей Зинаиде. – Тьфу, просто настоящая баба.
– Что же плохого, – отвечала Зинаида, – будет портной. Между прочим, большие деньги заработает. Людям всегда одеться надо, голыми не пойдут. Отличная профессия.
Павел только крякал, не желая ругаться с матерью. В девятый класс Егор не попал, пошел в ПТУ, учиться на закройщика. Худощавый, бледный, с тонкими запястьями и щиколотками, он и впрямь походил на девушку. К тому же он отпустил длинные, до плеч, волосы и вдел в ухо сережку. Почему-то небольшой золотой ободок в ухе обозлил Павла до крайности, и, если бы не Зинаида, ставшая на защиту, дядька избил бы племянника по-черному.
В училище Егора любили, девчонки считали его за подружку и не стеснялись в его присутствии краситься и поправлять колготки. Кстати, Егор не хуже их умел наводить макияж, и кое-кто из будущих портных, собираясь на свидание, просил парня «сделать лицо». На Новый год в училище устроили показ пошитых собственноручно моделей. Всех поразила манекенщица – красавица, роскошная блондинка с прекрасным бюстом и длинными, от ушей, ногами.
– Это кто же такая? – спросила классная руководительница. – Не из наших девочка.
Много было хохоту, когда «манекенщица» стащила парик и вынула «бюст». На сцене, кланяясь, стоял Егор.
– Ну артист, – восхищалась классная, – всех обманул, а как двигался, словно пава.
В 1992 году скончалась Зинаида. Павел похоронил мать и окончательно распоясался. Теперь во всем свете не осталось ни одного человека, могущего хоть как-нибудь повлиять на хама. Со своей супругой Павел совершенно не считался, Лене отвешивал оплеухи, стало попадать и Егору. Пик наступил в январе 1993 года.
Павел, служивший дальнобойщиком, погнал фуру в Санкт-Петербург, но на выезде из столицы попал в аварию, провел несколько часов в милиции и злой до крайности вернулся домой.
Кошки нет – мышки пляшут. Жена, воспользовавшись тем, что супруга не будет несколько дней, отправилась к подруге на дачу, Леня назвал друзей и организовал танцы.
Когда синий от злобы отец ворвался в комнату, которую занимали мальчишки, там как раз в кромешной темноте кучковались под тихую музыку парочки. – Блядки устроил! – завопил Павел, врубая электричество.
Яркий свет озарил перепуганные лица подростков.
– Прошмандовок назвал! – ревел добрый папа, указывая пальцем с обломанным ногтем на девушек. – А ну, пошли вон, сучки!
Дети кинулись на лестницу. В комнате, где по-прежнему сладко пел Сальваторе Адамо, остались всего двое – Леня и прехорошенькая блондиночка в красной кожаной мини-юбке.
– Тебе отдельное приглашение требуется? – потерял всякий человеческий облик Павел и, решительно ухватив девчонку за хрупкую руку, поволок ее к порогу.
– Папа, погоди, – забормотал Леня, – это Егор.
Отец от неожиданности отпустил «девушку» и уставился на племянника. Через секунду до него дошла информация.
– Егор! – взревел он, будто раненый носорог. – Егор! Педик, сволочь, негодяй, развратник.
– Папа, погоди, – попробовал остановить расправу Леня, – ты не так понял, это просто шутка.
– Шутка! – орал Павел. – Сейчас я тоже пошучу, а ну пошел вон к своим голубым, дрянь подзаборная!
В мгновение ока он выволок слабо сопротивляющегося Егора на лестницу и крикнул вслед:
– Вернешься – убью, так и знай.
Два часа Леня, затаившись в своей комнате, ждал, пока отец напьется до белых чертей и задрыхнет. Наконец из родительской спальни понесся могучий храп. Парень, прихватив собранную одежду, на цыпочках вышел на лестницу. Он знал – Егор прячется на чердаке, они частенько сидели там вместе, не желая идти домой, слушать вопли Павла.
Егор и впрямь был наверху, лежал на старой продавленной кровати и молча смотрел на балки.
– Проспится и забудет, – попробовал Леня утешить брата.
Но тот вздохнул:
– Нет, все, обратной дороги нет. Сам знаешь, он меня ненавидит. Вещи принес?
Ленька протянул сумку. Егор начал переодеваться.
– Куда же ты теперь?
Парень пожал плечами.
– К матери поеду, баба Зина адрес дала, правда, предупреждала, что я там не больно нужен, ну да не прогонит же она сына, хоть и не виделись ни разу.
– На-ка, возьми, – пробормотал Леня и сунул приятелю конверт, – пригодятся.
Егор глянул внутрь и присвистнул.
– Это мне? Ты же на музыкальный центр копил!
– Еще соберу, – отмахнулся Леня.
– Значит, он у матери, – обрадовалась я.
– Нет, – покачал головой Леня, – она его не захотела принять.
– Откуда ты знаешь?
– Так мы дружим, – бесхитростно поведал парень.
Прошла примерно неделя, и Егор позвонил Лене. Встретившись в метро, на «Динамо», они сели у стены, и Егор сказал:
– Права баба Зина была, не ко двору я там.
Майя и Валентин совсем не обрадовались визиту сына. Правда, постелили ему на раскладушке в коридорчике и целых семь дней кормили, но потом мать сказала:
– Ты уже взрослый, тебе шестнадцать лет. Видишь, мы живем трудно, пенсия крохотная, квартирка однокомнатная. Да и отец тяжело болен, инвалид. По-хорошему, не мы тебе, а ты нам помогать должен. Извини, но возвращайся назад.
Пришлось Егору сматываться.
– Куда же он пошел? – удивилась я.
Леня тяжело вздохнул.
– Сначала по знакомым ночевал, а потом…
– Ну, говори!
– Потом устроился в художественное училище натурщиком и…
– Что?
Леня замялся, подвигал по столу бумажный стаканчик и наконец договорил:
– Ну понравился он там одному преподавателю, известному художнику, тот его у себя и поселил, понятно?
Чего уж там, понятнее некуда.
– Егор сейчас у этого художника?
Леня покачал головой. Я обозлилась до крайности.
– Слушай, скажи адрес!
– Не знаю.
– Ну ничего себе! Только что ты утверждал обратное…
– Сейчас объясню, – забормотал Леня. – Художник тот Егорку полюбил, одел, как картинку, денег давал, квартиру купил. А Егорка иногда мне кой-чего подбрасывал из одежонки или подарки дарил…
Потом живописец за границу подался, и Егорку с собой взял. Но друг про меня не забыл, по-прежнему деньги передает и презенты. Только от него теперь девушка приезжает и письма мои увозит. Она-то точно знает адрес Егора, вроде родственница этого портретиста, точно не скажу.
– Ты мне ее координаты сообщи, – чувствуя огромную усталость, сказала я.
– Пожалуйста. Манекенщицей она работает, в агентстве, очень красивая, Звезда зовут.
– Как?
– Звезда, Стелла Егорова, а адрес ее…
– Не надо, – промямлила я, – не надо, сама знаю.
Глава 29
Домой поехала не сразу. Сначала зашла в ближайший магазин и уставилась на перемороженные рыбные туши, похожие на плохо обструганные поленья.
Стелла Егорова! Наглая манекенщица, снимающая квартиру, откуда съехал Егор. Значит, она все-таки знает, где искать парня, но мне не рассказала! А я, словно слепой котенок, толкалась в разные стороны мокрым носом абсолютно безрезультатно. Нет, вы когда-нибудь встречали подобную дрянь!
От злости я со всего размаха пнула ногой стоящую рядом хозяйственную сумку. Раздался сухой треск. Так, опять разбила яйца!
– Ну и безобразие же, – закричала худенькая девушка, похожая на Юлечку, – как вы смеете…
– Что случилось? – удивилась я, не понимая, чем вызвала гнев девицы.
Стою себе в сторонке, а то, что пинаю набитую торбу, так имею полное право поступать со своей авоськой, как хочу. Мои руки потянулись к матерчатым ручкам.
– Сейчас охранника позову! – взвизгнула девица. – Немедленно поставьте мою сумку.
– Вашу?!
– Естественно, мою, – злилась девчонка. – В милицию захотели?
Тут только до меня дошел смысл происходящего. Господи, я стою в магазине просто так, без покупок, и сейчас только что испинала чужие пакеты.
