Елена Логунова - Красота спасет мымр
– Да, верно, я и забыла, что Лазарчук велел тебе написать заявление с жалобой на радиохулиганов, чтобы их можно было примерно наказать на законных основаниях, – вспомнила Ирка.
– Нет, заявление я писать не буду, но за это Потапов с приятелями должны будут оказать мне услугу.
Подружка внимательно посмотрела на меня:
– А Лазарчук об этих твоих планах знает? Нет? Значит, это наверняка что-то незаконное!
– Абсолютно незаконное и совершенно аморальное, – безмятежно улыбнулась я. – Но тебе понравится!
– Думаешь? – усомнилась Ирка.
– Поверь мне на слово!
Время вскоре подтвердило мою правоту. Часом позже, уяснив мою задумку, Ирка, как экзальтированная девочка из группы поддержки школьной спортивной команды, уже орала: «Вау! Супер! Тру-ля-ля!», радостно била в ладоши и подпрыгивала. Эти вокально-хореографические упражнения она производила в лифте жилой многоэтажки, из-за чего я не могла спокойно наслаждаться песнями и плясками шестипудовой мажоретки: боялась, что трос оборвется. Лифт мучительно скрипел, пугающе содрогался и кое-как продолжал движение лишь потому, что полз не вверх, а вниз. Мы спускались с восьмого этажа, где в одной из квартир провели короткие деловые переговоры со Степой Потаповым и его двумя приятелями – Доном и Пашей.
Где искать Степу, нам сообщила его маман – малосимпатичная женщина, о которой аграрно образованная Ирка сказала, что она похожа на дегенеративный плод лимонного дерева, пораженный разом фузариозом, фомопсисом и белой паршой. Лицо у мадам Потаповой действительно было каким-то бледно-желтым, причем желтизна была присуща ему изначально, а мучнистая бледность разлилась по нему, когда мы спросили Степу. Больной лимон задрожал и едва не шмякнулся к нашим ногам! Мне показалось, что Степина мама уже приготовилась провожать отпрыска в долгий путь по этапу: в трясущихся руках женщины болтался на спицах недовязанный шерстяной носок, а из кухни тянуло запахом пригорающих сухарей. Впрочем, возможно, госпожа Потапова собирала вещички для Андрея Степановича. Ему-то уж точно светил немалый тюремный срок!
– А что – Степа? Что – Степа? – заквохтала Потапова, моментально разразившись слезами, которые она попыталась стереть недовязанным носком – и чуть не выколола себе глаз.
Пришлось спешно объяснить, что целью нашей встречи с Потаповым-младшим является не стремление посадить непутевого юношу и его хулиганистых дружков на нары, а наоборот – горячее желание спасти всю компанию от тюрьмы, лесоповала и рудников. После этого хозяйка квартиры с готовностью назвала адрес некоего Дональда, у которого днями и ночами ошивается ее сын, пожелала нам удачи и махала вслед носком, пока мы не сошли с лестницы.
Не менее тепло встретила и проводила нас бабушка Дона. Она открыла нам дверь, услышала Иркино деловитое:
– Мы к Дональду! – и чему-то ужасно обрадовалась.
Провожая нас в комнату внука, бабуля с самым довольным видом хихикала, потирала руки, бесцеремонно называла нас «добрыми девками» и все норовила огладить Ирку по крутому бедру. А когда мы уже удалялись, веселая старушка залихватски подмигнула нам и самым игривым тоном пригласила приходить почаще.
– Да, жеребчик ты наш? – в восторге, причина которого осталась для нас загадкой, бабушка ущипнула внука за задницу.
– Да, конечно, – нервно улыбаясь, подтвердил это приглашение Дональд, которому наше посещение явно не доставило особого удовольствия.
Впрочем, похожему на фокстерьера лохматому юноше по имени Паша откровенно понравилось мое предложение. Мы быстро договорились о сделке, суть которой сводилась к следующему: я не предъявляю претензий к радиохулиганам, не несу в милицию никаких заявлений, за что компания затейников в лице компетентного специалиста Паши изготавливает для меня одну небольшую штучку.
– Не фиг делать! В момент соображу! – тряхнув собачьими кудряшками, проорал нам воодушевленный Паша уже с балкона.
Подкрепляя обещание товарища, ухмыляющийся Степа Потапов молча, но выразительно замолотил себя кулаками в грудь, приобретя определенное сходство с кокетничающим орангутангом. Тускло улыбающийся Дональд нервно подергивал своим утиным носом, как привиредливая кряква.
– В мире животных! – насмешливо сказала Ирка, оглядев зверинец на балконе. – Жизнь бобра на Би-би-си!
– А как электропроводка и новые розетки? Работают? – крикнул в этот момент улыбающийся Паша. – Я старался!
– Судья это учтет! – проорала в ответ Ирка, погасив своей репликой веселье на балконе.
Потом подруга обернулась ко мне, возбужденно сверкая глазами:
– Что делаем теперь?
– Не спеши, – ответила я и села в машину. – Сказали тебе: аппаратура будет готова очень скоро. Тогда и начнем следующую фазу операции. А пока поехали дожимать Чашкина.
– Дожмем, – уверенно пообещала подруга, придавливая педаль газа.
Однако беседа с Ромашкой прошла неожиданно легко – дожимать не пришлось. Мы лишь вскользь затронули такой щекотливый момент, как моя угроза рассказать Джульетте неприглядную правду о том, кто изувечил ее автомобиль, и почти сразу перешли к конструктивным переговорам. Ревнивого Чашкина так привлекла возможность рассорить свою неприступную и обожаемую Джульетту с ее бойфрендом или хотя бы хорошенько досадить сопернику, что никакие уговоры не понадобились. Ромашка с готовностью согласился на все.
Договорившись о сотрудничестве и подписав протокол о намерениях, мы расстались с ангажированным Чашкиным. Демонически усмехаясь и зловеще сверкая красными вампирскими глазками, Рома убежал на свое радио, а мы с Иркой неспешно пообедали в кафе, сходили на пятнадцатичасовой сеанс в кино, дождались звонка фокстерьеристого радиолюбителя Паши, после чего покатили ко мне на работу. Там я взяла грех на душу и бессовестно наврала шефу, будто директор магазина «Мебель для жизни» позвонил мне с просьбой прислать съемочную группу для записи его интервью. Памятуя о том, при каких обстоятельствах сорвалась наша первая съемка в мебельном салоне, Алексей Иванович безропотно выдал мне оператора с камерой и даже напутствовал нас словами:
– Идите – и без интервью не возвращайтесь!
– Сидите – и на диванах не катайтесь! – очень удачно срифмовал пробегавший мимо режиссер Слава, из чего я заключила, что уже вся телекомпания знает о моем одиночном заезде на длинномерном предмете мягкой мебели.
Можно было предвидеть, что ехидные коллеги в ближайшее время закроют мне доступ к гостевому дивану, на корпоративных посиделках будут подсовывать мне самый жесткий стул, а любимое офисное кресло на колесиках оснастят табличкой «Не уверен – не обгоняй» и ручным тормозом.
– Или катапультой! – оптимистично предположил Вадик, с которым я поделилась своими опасениями.
Мы снова посетили квартиру Дональда. Веселая старушка встретила нас непонятными, но отчетливо одобрительными словами: «Снова девки? Вот молодцы ребята! Знай наших!» Кудлатый Паша, сдувая с глаз каштановую челку, вручил нам заказанную аппаратуру и с явным удовольствием провел краткий инструктаж.
Потом я позвонила Чашкину. Он встретил меня в проходном дворе рядом с радиостудией, взял похожую на корявую горошину маленькую штучку из Пашиного радионабора и убежал обратно в вагончик «Радио «Тротил».
Минут пять мы сидели в «шестерке», припаркованной бок о бок с расписным «Запорожцем» Джульетты, и от нечего делать рассматривали через стекло капот «Чингачгука». Дырок в нем уже не было, но и рассмотреть под слоем грунтовки разноцветного орла уже не представлялось возможным.
– Все, готово! – коротко доложил Ромашка телефонным звонком на мой мобильник.
Ирка немедленно увела «шестерку» в соседний двор, и уже там мы дождались выхода Джульетты, которая закончила свое дежурство в эфире в восемнадцать часов.
Красавица села в машину, линялый «Чингачгук» отчалил от радиовагончика, и ведомая Иркой «шестерка» хвостом покатила следом за «Запорожцем», как только к нам в машину запрыгнул ухмыляющийся Ромашка.
– Я его сунул за подкладку сумочки, – сообщил Рома, встретив мой вопрошающий взгляд. – Пришлось немножко надорвать внутренний шов, но она ничего не заметит.
– Проверь, работает?
Я надела наушники, вытянула антенну радиоприемника и покрутила ручку, чтобы найти нужную частоту.
– Ну что там?! – проорала Ирка.
– М-м-м-м! – я поспешно сорвала с головы наушники и скривилась, как от зубной боли. – Там у нее у сумке мобильник зазвонил, прямо мне в уши, чуть не оглохла!
– Работает, значит! – обрадовалась Ирка.
Я снова надела наушники, немного послушала и опять сняла их, сообщив выжидательно помаргивающей Ирке:
– Телефонный разговор из сумки слышно плохо, всего я не разобрала, но, кажется, она едет к своему дружку. Его Дима зовут? – спросила я Рому, резонно предполагая, что он знает имя своего удачливого соперника.
