Пьер Сувестр - Фантомас
– Но тогда почему же он совершил это преступление? – спросил полковник.
Граф сделал неопределенный жест:
– Откуда я знаю! Но в подобных случаях говорить можно о трех причинах – просто озлобленность, что маловероятно, политика, что больше похоже на правду, а скорее всего – любовь. Судите сами: леди Белтхем стала легендой англо-бурской войны после битвы на Оранжевой реке, где проявила беспримерное мужество, вытаскивая раненых из самого пекла. В том же сражении Гарн получил сержантское звание, и они познакомились. Потом возвращались в Англию на одном пароходе. А ведь Гарн тогда был героем, он просто светился в лучах славы, исходящих от его медали, полученной за отвагу! И они встретились на корабле, леди Белтхем сама подтвердила это. Так вот, на суде мне все время казалось, что эта женщина испытывает какую-то робость… или влечение… в общем, какую-то слабость к преступнику. Конечно, это можно объяснять по-разному. Многие считают, что после смерти мужа леди Белтхем немного подвинулась рассудком. А мне не дает покоя мысль – не этот ли Гарн свел ее с ума? Председатель суда, похоже, тоже не мог отделаться от этой мысли. Он все время задавал такие вопросы, от которых порядочных людей просто коробило. Но что поделать, если это так похоже на правду!
Полковник Хорлбодт недоверчиво покачал головой и проговорил:
– Да неужто такое возможно? Чтобы знатная дама… И какой-то сержант?
Граф снова сделал рукой неопределенный жест и ответил уклончиво:
– О, дорогой мой, вы бы знали, сколько всякой всячины уже наговорили по этому поводу! Но процесс, конечно, наделал немало шума. Публика приветствовала смертный приговор аплодисментами. А наш милейший Вальгран, присутствовавший на процессе, успел ухватить все повадки убийцы и в пьесе «Кровавое пятно», которую мы сегодня видели, весьма удачно загримировался под него.
Полковник рассмеялся:
– Ничего не скажешь, удачная мысль! Сегодняшний его выход на сцену вызвал настоящий фурор. Когда я слышал восклицания в зале, то спрашивал себя – что же их так взволновало?
– А вы посмотрите в газетах, – посоветовал граф де Бараль. – Там был помещен портрет Гарна на целую полосу. Сами увидите.
Дверь отворилась. Граф обернулся и расплылся в улыбке:
– А вот и наш друг Вальгран!
В проеме действительно показался Вальгран, насвистывающий какой-то легкомысленный мотив. Этот великий актер, чей голос заставлял трепетать от наслаждения все столицы мира, был в жизни человеком мягким и веселым, частенько говаривая, что высшим удовольствием для него было бы сыграть в фарсе.
Баронесса де Вибрей бросилась к Вальграну с протянутыми руками. Тот попытался уклониться от объятий и пройти в свою комнату, но женщина схватила его за руку и торжественно представила:
– Наш великий Вальгран!
Затем начала представлять присутствующих:
– Это – графиня Марселина де Бараль, а это – жена полковника Хорлбодта. А вот и сам полковник. А это – граф.
Вальгран светски поклонился и сказал:
– Прошу меня извинить, господа, что заставил вас ждать, но я беседовал с министром.
– Что вы! О чем разговор! Мы вас поздравляем! – раздалось со всех сторон.
– Министр был сама доброжелательность! – продолжал Вальгран.
Он повернулся к баронессе, взял ее за руку и добавил со смехом:
– Он угостил меня сигаретой! Представляете? Теперь я буду хранить ее, как память!
Глаза мадам Симоны заблестели:
– Покажите-ка!
Артист с удовольствием выполнил ее просьбу, а затем позвал слугу:
– Шарло! Положите это в шкатулку для подарков. Я хочу сохранить на память.
Слуга открыл шкатулку, посмотрел внутрь, потом сказал с некоторым замешательством:
– Но она уже полна, мсье Вальгран.
– Что такое?! – загремел актер, но баронесса примирительно положила руку ему на плечо:
– Успокойтесь, дорогой друг. Должно быть, вы изрядно устали, и мы мешаем вам…
Вальгран провел рукой по лбу.
– Вы правы, дорогая, – промолвил он. – Я совершенно без сил.
Затем артист окинул взглядом остальных присутствующих и спросил:
– Ну и как я вам сегодня понравился?
Со всех сторон зазвучали возгласы восхищения:
– Великолепно! Потрясающе!
Вальгран махнул рукой:
– Это я уже слышал. Ну, а если говорить откровенно, не для того, чтобы польстить?
Полковник Хорлбодт громко сказал:
– В своем деле, мсье, вы достигли совершенства!
– В самом деле? – весело спросил актер. – Скажите по-дружески – ведь вы не шутите?
Баронесса прижала руки к груди:
– Вы были просто неотразимы! Не припомню, когда я получала большее удовольствие.
Присутствующие согласно закивали.
– Нет, в самом деле? – настойчиво продолжал Вальгран, массируя лицо.
Наконец, уверившись, что все комплименты были искренними, он воскликнул:
– Вы и представить себе не можете, что это была за работа! Спросите Шарло – когда мы начали репетировать, пьесы практически не существовало. Я вытянул ее на своих плечах, господа!
– На своих плечах! – эхом откликнулся Шарло.
– Да, господа, – продолжал актер. – Если бы вы заглянули в первоначальный сценарий, вы бы удивились, до чего плоско, скучно и неубедительно была выписана моя роль. Тогда я пошел к автору и сказал:
– Дорогой Франц! Вот это и это нужно переделать. К примеру, речь адвоката. Зачем она нужна? Что я буду делать, пока он будет вещать? Слава Богу, язык у меня еще не отсох. Сам смогу сказать. А сцена в тюрьме? Вы только представьте – он собирался привести в камеру священника!
Вальгран расхохотался:
– Я так ему и сказал – Франц, убери святошу, он нам вовсе не нужен! Что я как актер буду делать, пока он меня исповедует? Лежать с закрытыми глазами? А потом, может, положить на них пятаки? Детский сад! Я сам себя исповедую, и выйдет не хуже. Не хочу хвастаться, господа, но эту пьесу практически создал я, и создал не так плохо, ведь верно?
– Настоящий триумф! – воскликнула Симона Хорлбодт, влюбленно глядя на артиста.
– И какой! – подтвердила баронесса. – Люди просто плакали!
Вальгран, самодовольно глядевший в зеркало, обернулся и спросил:
– А как вам мой грим, господа? Вы ведь знаете его историю?
Он смотрел прямо на полковника.
– Мне кажется… – забормотал тот.
Вальгран перебил:
– Ну конечно! Я даже слышал разговоры в зале. Накладывая грим, я старался быть похожим на Гарна. Как вы думаете, мне это удалось?
Артист перевел взгляд на графа:
– А вы, мсье де Бараль? Вы ведь были на процессе! Что вы скажете?
– Поразительное сходство! – признал молодой человек.
– Вот видите! – удовлетворенно произнес Вальгран. – Впрочем, особой тайны тут нет. Я такого же роста, тот же тип лица, и фигура похожа…
Граф окинул его взглядом:
– И впрямь, очень много общего.
– Вглядитесь! – настаивал артист.
Граф поправил на носу очки и вынес окончательное решение:
– Вы так похожи, что просто не верится!
Вальгран польщенно улыбнулся:
– Знаете, я не люблю набиваться на комплименты. Но тут случай особый!
Он самодовольно провел ладонью по лицу. Тут ему в голову пришла новая мысль:
– А моя борода? Она ведь настоящая! Я ее специально отращивал!
– Надо же! – произнес полковник.
Баронесса де Вибрей заискивающе улыбнулась.
– Милый Вальгран, – сказала она. – Можно, я вырву несколько волосков для медальона?
Артист бросил на нее быстрый взгляд.
– Охотно, дорогая, – сказал он. – Только не сейчас. Понимаете, эта борода для меня – что-то вроде амулета. Договоримся так – я дам вам волоски в день сотого спектакля.
– Да, да! И мне тоже! – закричала жена полковника.
Вальгран светски поклонился:
– К вашим услугам, милые дамы. Я ни в коем случае не забуду о вашей просьбе.
Граф де Бараль кинул быстрый взгляд на часы и воскликнул:
– Друзья мои! Уже так поздно! Наш артист, верно, смертельно устал!
Все поспешно заторопились к выходу. Но и в коридоре продолжался оживленный разговор. Поклонники Вальграна обменивались рукопожатиями, уверениями в вечной дружбе и приглашениями в гости, перемежая все это похвалами великому артисту.
Наконец все ушли. Закрыв за гостями дверь на ключ, Вальгран подошел к глубокому мягкому креслу и обессиленно рухнул в него.
Глава 31
ЛЮБОВНОЕ СВИДАНИЕ
Вальгран с удовольствием вытянул ноги и, поглядев на слугу, который старательно приводил в порядок его вечерний костюм, воскликнул:
– Чудеса, старина Шарло! Мне казалось, что я просто падаю от усталости, но, видит Бог, один вид этих очаровательных дам способен вернуть к жизни даже мертвеца!
Костюмер пожал плечами:
– Похоже, господин Вальгран, вы так никогда и не станете серьезным.
– Конечно, нет, черт побери! – расхохотался актер. – По крайней мере, я очень на это надеюсь. И не делай такое постное лицо. Если и есть что-то стоящее в нашей жизни, так это женщины – единственные лучи света, освещающие долину слез наших!
