Елена Логунова - Сеанс мужского стриптиза
– Давай еще разок! – крикнул оператор, перемещая камеру на метр вправо. – Теперь я сниму его фронтально!
Борис Акимыч, добросовестно исполняющий функции рабочего сцены, покрутил специальное колесико с ручкой. Леска со свистом смоталась и подтянула куклу-дублера на исходную позицию.
– Варвара Петровна, вам бы лучше пересесть во-он туда, поближе к Сане! – со знанием дела подсказал Смеловский. – Сейчас наш дублер будет двигаться по оси камеры.
– А мне куда встать? – спросил Анатоль, замерший в полуприсяде под тяжестью большого зеркала в деревянной раме.
Макс переставил осветителя с прибором правее, велел направлять отраженный зеркалом свет софита прямо в лицо пупса и предупредил:
– Только учти, он полетит быстро!
– Мне придется падать на спину, – заметил Анатоль.
– Давай, я придержу зеркало снизу! – предложил Пашка.
Увлекшись творческим процессом, парнишка забыл о своей неприязни к другу мачехи.
– Ну, все готовы? – нетерпеливо спросил Смеловский. – Смотрите, вот луна показалась, давайте же ее не упустим! Мотор! Камера!
– Пошел! – громче всех гаркнула Варвара Петровна.
В устах писательницы даже сомнительный глагол звучал вполне прилично.
Борис Акимыч по команде отпустил леску. Кошмарный пупс сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее заскользил вниз по туго натянутой проволоке.
– Красота-то какая! – восторженно прошептала Варвара Петровна.
Жуткая кукла с перекошенным лицом с ускорением устремилась прямо на камеру с высоты старой яблони. Стеклянные глаза и жирно напомаженные кроваво-красные губы пупса сверкали, плащ развевался, завитые кудри растрепались и вздыбились…
К сожалению, засмотревшись на пикирующего пупса, присутствующие не заметили другую подозрительную и пугающую темную фигуру. Она бесшумно просочилась в заборную дырку и до поры до времени спряталась в густой тени туристической палатки, возвышавшейся на дальней оконечности двора, как миниатюрный горный пик.
– Дьявольщина! – вскричал старший лейтенант Козлов.
Восклицание лишь отчасти относилось к впечатляющему полету страхолюдного карлика. Нервная система старшего лейтенанта была неплохо закалена годами службы в органах, и крутое пике жуткого пупса не нанесло ему ощутимой моральной травмы. Зато Козлов испытал весьма неприятное ощущение физического характера, поймав оптикой своего бинокля мощный поток света, направленный недружным дуэтом осветителей мимо цели.
– Стоп! – заорал на соседнем участке мужской голос. – Парни, вы куда светите? Прицеливайтесь лучше, сейчас не попали!
– Не то, чтобы совсем не попали… Просто не попали в шарик, – пробормотал старлей, позаимствовав реплику у Винни-Пуха.
– Димон, что там у тебя? – беспокойно забубнила рация.
– Все нормально, только ослеп малость, – ответил Козлов. И, не удержавшись, выдал еще одну цитату по случаю, на этот раз из «Джентльменов удачи»: – Помогите! Милиция! Хулиганы зрения лишают!
– У вас там, чего, самогон на крыше припрятан? – с подозрением спросил капитан Кошкин. – Что за веселье в трудный час?
– Весело, весело встретим Новый год! – откликнулся Козлов, проморгавшись на разноцветные лампочки, развешенные затейниками с соседней дачи между садовыми деревьями.
– Козлов, ты спятил?! – рассердился Кошкин. – Ты еще подарочек у Деда Мороза попроси! Я тебя спрашиваю, что там по периметру творится, объект не появился?
Старший лейтенант Козлов поднес к прозревшим глазам бинокль, поспешно обвел взглядом ближние подступы к соседской даче, охнул и встревоженно прошептал:
– Появился, точно!
– Где? – быстро спросил капитан.
– Движется по фасадной стороне, прижимается к забору, явно прячется в тени!
– Это Мухин?
– А черт его знает! Лица не вижу, на нем шляпа с полями! – Козлов тщетно всматривался в темную фигуру, которая крадучись подбиралась к калитке. – У него под мышкой какой-то крупный предмет, не разберу… Он присел! Засовывает что-то под забор!
– Минирует, что ли?!
– А хрен его знает!!
– Не ори! Быстро вниз, зайдешь справа! – решительно прохрипела рация. – Леха, ты зайцем в обход соседнего двора и слева! А я с тыла к нему подберусь. Давайте, ребятки, быстро, тихо и аккуратно!
– Сработаем без шума и пыли, шеф! – выдал еще одну крылатую фразу Козлов, мягким войлочным мячиком скатываясь с крыши дома на кровлю соседнего сарая.
Через минуту с небольшим, проложив своим хорошо разогнавшимся телом просеку в заповедных лопухах, старлей Козлов, весь облепленный сырыми листьями, вылетел на дорогу перед последним бурковским двором и с ходу рухнул верхним на ворочающуюся кучу у калитки.
– Димка, слон, слезь с меня! – негромко, но с чувством ругнулась куча.
Это соло прозвучало в исполнении лейтенанта Суворова в музыкальном сопровождении басовитого капитанского мата, чьих-то болезненных баритональных стонов и странного писка, похожего на телевизионную цензурную «глушилку».
Козлов слез с кучи активно шевелящихся тел, высмотрел в основании горки чей-то филей в неуставных вельветовых штанах и в профилактических целях слегка наподдал по нему ногой.
– Попался, гад! – не скрывая злорадства, пробасил из среднего яруса капитан Кошкин.
Дождавшись, пока с его спины слезут Козлов и Суворов, он поднялся и за шкирку, как щенка, дернул задержанного вверх. Помятый Чебуран, уже в наручниках, шмыгнул носом и с дрожью в голосе сказал:
– Я не виноват! Это все она придумала!
– А, так у тебя есть сообщница? – заинтересовался Кошкин.
Он сильно встряхнул помятого и грязного Чебурана и довольным голосом велел подчиненным:
– В машину его!
Суворов и Козлов заломили задержанному руки за спину и быстро поволокли его в машину, которую из соображений конспирации оставили в сотне метров от дачи Кузнецовых у какого-то совершенно постороннего двора.
Великолепный Казимир Кузнецов, дизайнер по интерьеру и покоритель женских сердец, промурлыкал в щель закрывающейся за ним калитки дома Ситниковых:
– Доброй ночи, дорогая! – и зашагал по пустой деревенской улице к родительской даче на краю поселка.
Зяма был весьма доволен собой, равно как и новым приятным знакомством, а также всем миром, который был весьма недурственно обустроен для обитания в нем дизайнеров-сердцеедов. Весело насвистывая, он легкой поступью шел по проселку, пока не увидел впереди небольшую группу людей, следующую встречным курсом.
Ночные путники целеустремленно и слаженно шагали в ногу, но при этом не производили впечатления дружной компании. Ядро группы образовывал человек с болезненно вывернутыми руками, влекомый дюжими спутниками без особой аккуратности, так что его ноги то и дело волочились по земле, как русалочий хвост.
– Однако! – встревоженно прошептал Зяма, останавливаясь и отступая за ближайшее дерево.
Как городской житель, он не понаслышке знал об опасностях ночной жизни, но не ожидал, что криминогенная обстановка так осложнилась даже в глухой деревне.
– Не попасть бы под раздачу! – пробормотал он, всматриваясь в темноту.
Не дойдя до дерева, за которым спрятался Зяма, каких-то пяти-шести метров, подозрительная компания свернула к припаркованному на обочине автомобилю.
– Похоже, не местные! – с облегчением вздохнул дизайнер-сердцеед, которому очень не хотелось думать, что в их тихом дачном поселке завелась бандитская группировка.
Это очень осложнило бы его собственные ночные эскапады.
В этот момент Зяму с тыла осветили автомобильные фары, и вторая машина с рычанием мотора и визгом тормозов подлетела и застопорилась всего в двух шагах от него.
– Ты что смотришь?! – истерически выкрикнула женщина.
– Дюха? – удивился Зяма, узнав голос сестрицы. – Ты что здесь делаешь?
– А ты?! – парировала Инка. – Где мамуля, что с ней?
– Что здесь происходит? – спросил Денис.
– А это еще кто? – прищурился издали капитан Кошкин.
– Инка, это наши! – узнав его голос, обрадованно сообщил своей спутнице Денис.
– Кто это – ваши? – спросил неприятно удивленный Зяма.
– Вы его повязали?! – горластая сестрица дизайнера и в самом деле, обрадовалась.
– Инка, это ты?! – дурным голосом взвыл плененный Чебуран.
– Ой, кто это? – опешила та.
– Вы знакомы? – напрягся ревнивец Денис.
– Что здесь происходит? – спросил Зяма.
– Инка, Инка! – продолжал канючить Чебуран.
– Кошкин, это не он! – с сожалением крикнула она.
– В каком смысле – не он? – задумался вслух старлей Козлов. И тут же прорвался очередной цитатой: – Кто скажет, что это девочка, пусть первым бросит в меня камень!
С-с-с-бум-м! – просвистел и грохнул кирпич, вылетевший из-за забора точно по просьбе старшего лейтенанта.
