Дарья Донцова - Авоська с Алмазным фондом
Я кивнул. Борис продолжал:
– Не стану утомлять вас долгим рассказом о том, как я выяснил истину, но… в госпитале имени Боренко пациента Воронова нет. Вернее, он есть в компьютере. То есть на его имя заведена история болезни, куда занесены необходимые назначения, а реальный человек отсутствует.
– Вы что-то напутали, – пробормотал я.
– Нет, Иван Павлович, – уперся Борис. – Вспомните, как развивались события. Максим неожиданно приехал к вам с просьбой помочь Филову, весьма логично объяснил, почему это надо сделать, пожаловался на головную боль, проглотил таблетку и вскоре лишился сознания. Вы, естественно, вызвали неотложку. И начались чудеса. «Скорая», набитая всей возможной и невозможной аппаратурой, примчалась через минуту.
– Машина находилась в соседнем дворе, – напомнил я.
– Что ж, – кивнул Борис, – это возможно, хотя случается крайне редко. Но вспомните, диспетчер, принявший ваш звонок, был мужчиной. Так? А в тот день на пульте сидели исключительно женщины, я проверил. И к вам приехали четверо парней. Такого просто не бывает, максимум приезжает двое специалистов. И вы мне рассказывали, что врач, садясь в мини-вэн, сказал: «Бананы Воронову не везите». У муниципальной службы масса вызовов за день, медики не могут запомнить фамилии тех, кому оказывали помощь, заполнят документы и тут же забывают информацию, иначе с ума сойти можно. Да, иногда данные больного зацепляются в голове доктора, ну, например, у человека какое-нибудь уж совсем диковинное имя, или его на улице в Москве укусил тигр, такое оседает в мозгу. Но больной Воронов, с инсультом… Ничего необычного, это рутина. Однако врач четко назвал фамилию, и это был его прокол.
Я ощутил беспокойство, а Борис все говорил, говорил.
– Филов всю жизнь работает на одном месте, и в его послужном списке нет записи о ранении, как и о том, что Глеб спас Максима. Ни словечка! Бывший начальник этого отделения, ныне пенсионер, я к нему обратился под видом журналиста и попросил рассказать о геройском поведении Филова, он начал хохотать: «Главным подвигом этого дурака всегда было умение рассмешить коллег тупыми версиями». А мой источник в больнице сказал, что сегодня несуществующего Воронова собираются перевезти в центр, где лечат больных в коме, там люди лежат годами. Позвоните снова в клинику Боренко, спросите, как самочувствие Максима, я уверен, вам расскажут о каком-нибудь ужасном происшествии. Например, что случился пожар, взорвался баллон с кислородом, и больной погиб, тело сильно изуродовано…
Я схватил телефон.
– Госпиталь Боренко, – визгливо ответила дежурная.
– Хочу узнать о состоянии больного Максима Воронова… – начал я.
– Ща соединю с врачом, – неожиданно приветливо отреагировала баба, до сегодняшнего дня всегда рыкавшая в ответ: «В коме он».
Когда я через пять минут положил трубку на стол, Борис отвернулся к окну.
– «Скорая помощь», перевозившая Макса, столкнулась с мусоровозом, – пробормотал я, – мини-вэн загорелся, больной погиб, тело опознать невозможно, ведется следствие… Но, может, дорожное происшествие имело место быть?
– Конечно, оно было, – кивнул Борис, открывая ноутбук. – В Интернете порталы «Очевидец всего», «Горячие новости» уже выложили сообщение. Вот кадры с видеорегистратора машины человека, который ехал по шоссе и случайно стал свидетелем ДТП.
Я уткнулся глазами в экран, увидел перекресток, «Скорую», потом откуда ни возьмись появился мусоровоз… удар… в разные стороны летят куски железа, у мини-вэна отскакивает бампер… отваливается дверь кабины водителя, шофер летит на асфальт, ловко перекатывается на бок, вскакивает и что есть сил бежит прочь… Ба-бах! Машина с красным крестом превращается в факел. В поле зрения видеорегистратора появляется женщина, что-то кричит… Картинка исчезает.
– Водитель неотложки прямо каскадер – столкнулся в лобовую, остался жив, бухнулся на дорогу, умело сгруппировался и дернул подальше, словно знал, что микроавтобус сейчас на воздух взлетит, – прокомментировал батлер.
Я возразил:
– Думаю, в салоне находились баллоны с кислородом, шофер сообразил, что дело плохо, и унесся.
– Иван Павлович, прочитайте сообщение на портале, – попросил Борис.
Я опять уставился на экран.
«Сегодня в семь часов пятьдесят пять минут утра на пересечении улиц Краснокрылатской и Березина столкнулись мусоровоз и «Скорая». При аварии возник пожар. Максим Воронов, больной в коме, которого перевозили в центр, специализирующийся на уходе за инсультниками, погиб. Оба шофера и фельдшер не пострадали».
– Вас ничего не смущает? – вкрадчиво осведомился батлер.
– Не видел, как из микроавтобуса выскочил медик, – протянул я.
– Ну, это не самое интересное, – улыбнулся Борис, – «Скорую» засняли со стороны двери шофера, место пассажира было вне зоны охвата прибора. Гляньте на время, когда случилось ДТП. Вон, в правом углу. Что показывает видеорегистратор?
– Семь пятьдесят пять, – покорно произнес я, – «Горячие новости» не соврали.
Борис тронул мышку.
– А вот время… Понимаете, в Интернете всегда остаются следы, просто не всем приходит в голову их изучить. Ну, Иван Павлович, в котором часу журналист выложил в сеть свое сообщение о происшествии?
– Семь сорок пять! – воскликнул я.
– Просто гениальный репортер! – развеселился мой помощник по хозяйству. – Надо же, ухитрился узнать о пожаре и гибели Воронова за десять минут до аварии. Вот это мастерство!
– Вероятно… э… на сайте или у видеорегистратора… часы сломались, – забубнил я, уже понимая, что Борис во всем прав.
– Нет, Иван Павлович, нигде ничего не ломалось, – отрезал батлер. – Как ни готовь операцию, как ни старайся, как ни организовывай – тут вон аварию со свидетелем, имеющим видеорегистратор, устроили, – а всегда найдется тот, кто накосячит.
Я тут же вспомнил анекдот, рассказанный Стекловым, про негра, агента ЦРУ, заброшенного в сельскую провинцию России, и спросил:
– Боря, что происходит?
– На этот вопрос я не отвечу, – расстроился батлер, – мои связи так далеко не простираются. Думаю, вашего друга понадобилось спрятать. Или его отправили на какое-то задание, изменив личность. А чтобы объяснить, куда подевался полицейский Воронов, придумали историю с инсультом. Максим принял на ваших глазах таблетку, но она не была средством от головной боли, а спровоцировала обморок. Вы – надежный свидетель того, как Воронова увезли врачи, и если кто станет вас расспрашивать, вы подтвердите факт неожиданного инсульта.
– А зачем он просил меня помочь Филову? – стараясь выглядеть спокойным, осведомился я. – Эпопея Вилкиной – Светловой – Нечаевой не выдумана, мы размотали запутанное дело, добрались до людей, делавших алмазы из праха.
– Сейчас изложу свои догадки, – вздохнул Борис. – Подчеркиваю последнее слово: всего лишь догадки. Максим понимал, что весть о его болезни быстро доберется до вас. И как поступит Иван Павлович, узнав о состоянии друга? Он незамедлительно помчится в клинику, чтобы увидеть пациента, пристанет к врачам… Вот вас и постарались удержать. Воронову стало плохо в вашем офисе, владельцу детективного агентства, очевидцу произошедшего, нестись в больницу нет смысла, и так ясно, что другу худо, понятно, почему не стоит ехать с ним в госпиталь.
Борис умолк на секунду и продолжил:
– Наверное, организаторам дела, придумывавшим, как вас нейтрализовать, помогло то, что совершенно случайно Воронову в тот момент позвонил Филов с воплем о помощи. Я уверен, что Глеб ничего не знал об операции «Смерть Максима», назовем ее так. Полицейский очень хотел получить место на острове, понял, что его начальник решил изгадить ему жизнь, и ринулся к старому знакомому. И все обрадовались: вот решение проблемы! Если Макс попросит Подушкина заняться делом, тот отвлечется, побежит по следу, постарается с честью выполнить поручение заболевшего друга. Вы тогда оказались свободны, клиентов у вас не было, и кинулись на охоту. Вас не смутило, что Игорь Горностаев, занимающий высокий пост в структуре, название которой не стоит поминать всуе, вдруг стал помогать вам в расследовании, свел вас со Стекловым, дал в помощники Савелия? Вы ведь с ним не в самых дружеских отношениях, а вот с Максом Горностаев крепко дружит. Обратите внимание, не вы к нему обратились, когда зашли в тупик, а Игорь сам неожиданно позвонил вам по ерундовому поводу. Вы пару минут поболтали, затем собеседник спросил: «Ваня, ты чего такой грустный? Может, я могу чем-то тебе помочь?» Вы же сами мне все это рассказали, когда решили привлечь к поискам убийцы Ирины. Думаю, именно Горностаев знает всю правду о Воронове, но у него ничего выяснить не удастся. А вы молодец, раскрутили запутанный клубок, раскопали правду и про Вилкину со Светловой, и про Константина – вообще все. Вы – профессионал высокого класса!
