Татьяна Луганцева - Силиконовое сердце
— Я бы никогда ее не выронил, я бы сгорел вместе с ней! — пафосно ответил Иван, словно такое признание должно было восхитить Еву.
Дима, услышав признание Костова, прыснул от смеха:
— Твой болгарский кавалер хотел произвести на тебя впечатление.
— Поверь мне, ему это удалось! До конца дней не забуду, как я висела над раскаленной сковородкой! — заверила собравшихся Ева.
После этого незапланированного происшествия люди поняли, что развлечения на сегодняшний день закончены и можно идти отдыхать. Диме принесли какие-то старые, стоптанные ботинки, которые подпортили его имидж, но которые ему пришлось надеть. Стонущего Ивана Костова водрузили на импровизированные носилки и отнесли в дом. Еще целых два часа ему обрабатывали раны на ногах и ждали приезда врача, которого вызвали по полицейской рации. Он получил ожоги второй и третьей степеней, и ему наложили повязки с мазью на ступни и сделали обезболивающие уколы. Кроме того, Ивану поставили капельницу, выводящую токсин, то есть алкоголь, из крови. До утра с ним остался дежурный доктор, так как покидать место их дислокации Иван Костов категорически отказался. Остальных людей развели по домам и оставили на ночлег.
Комната в домике, которую выделили для Евы с Димой, оказалась очень маленькой, с низким, побеленным потолком, крохотным окошечком с полотняными занавесками. Две маленькие кровати стояли вдоль противоположных стен, а между ними возвышался комод с глиняным горшком с фиалками. Дмитрий пригнул голову, чтобы не стукнуться о косяк, и вошел в комнату, наполнив собой и запахом своей туалетной воды все пространство.
— Милая избушка…
То ли на Еву повлияло счастливое избавление от неминуемой гибели, то ли выпитая ракия, но эту ночь она провела с Димой в самом прямом смысле, чем ввергла его в шоковое состояние.
— Впервые в жизни растерялся, — признался он ей. — Ты застала меня врасплох, я и не ожидал такого счастья.
— Я сама приняла такое решение! — ответила Ева, потом уткнулась в его плечо и уснула.
Хотя, что кривить душой, к такому решению ее подтолкнули годы одиночества и сильное чувство влечения к этому человеку. Разбудили их рано утром. Они позавтракали в маленькой хозяйской кухоньке тем, что бог послал. А послал он им в это утро сосиски, булочки с джемом, омлет с зеленью, творожники с вареньем из черешни, сыр, соки и кофе. Одним словом, хозяева постарались на славу. Никто не думал, что сами жители так завтракают каждый день. Дима на этот раз набрал себе гору еды под изумленный взгляд Евы.
— Любовь разбудила во мне аппетит, — пояснил он ей.
— Доброе утро, — поздоровалась с ними Ольга Кутепова с невыспавшимся и, как показалось Еве, заплаканным лицом. — Как спалось?
— Хорошо, — ответил Дима с набитым ртом.
— Вы заметили, какой здесь чистый, горный воздух? — спросила Оля.
— Вы представляете, не заметил, — улыбнулся Дима, — со мной что-то случилось.
— После завтрака нас зовет к себе в комнату Иван Костов, — сообщила им Оля и, пожелав приятного аппетита, присоединилась к завтраку за соседним столиком.
Ивану Костову, видимо, как полицейскому, к тому же раненому, выделили самую большую комнату. Он возлежал на широкой кровати с пышной периной со скорбным выражением лица. Перевязанные ступни находились каждая на своей подушке.
— Проходите, друзья, — пригласил он Еву, Дмитрия и Ольгу, а Леонид Иванович уже находился в комнате полицейского, — я должен извиниться перед вами…
— Ничего страшного, забудем, — миролюбиво сказала добрая Ева, которая просто не хотела вспоминать вчерашний кошмар и пребывала в состоянии абсолютного счастья от близости любимого человека.
— Нет, я все равно хочу попросить у вас прощения… Я напугал вас, Ева? — спросил он, не глядя на девушку.
— Самую малость.
— Вы, Дима, не пострадали?
— Совсем нет.
— Ева, вы не подумайте, что я алкоголик. Я вчера напился из-за вас…
— Из-за меня? — удивилась Ева.
— Вы с Димой тому причина. Я увидел вас вдвоем и узнал кое от кого, — бросил он быстрый взгляд на Ольгу, — что вы не родственники. Я, честное слово, расстроился и не рассчитал свои силы на алкогольном поприще. А потом и сам не помню, что на меня нашло… Это какой-то кошмар! Во мне умерла надежда…
— Забудем, — снова повторила Ева, — не оправдывайтесь, с каждым может случиться…
— Забудешь тут… ноги жутко болят. На сегодня запланирован подъем к монастырю, расположенному высоко в скалах. А что теперь делать, ума не приложу. Мы же не можем торчать здесь месяц, пока я встану на ноги?
— Это уже слишком, — согласился Дмитрий, — столько вина, ракии и танцев каждый день мы не выдержим. Хотя, с другой стороны, я остался бы в этом месте надолго, — подмигнул он Еве.
— Мы можем подняться к монастырю сами, ведь мужчин туда все равно не пустят, — подала голос Ольга.
— Вы одни не подниметесь, — покачал головой Иван Костов, все еще чувствующий себя полным дураком. Еще бы! Пригласил людей из России на завершение расследования и по собственной инициативе временно лишился ног.
— Иван, мы с Димой и с вашими людьми поможем девушкам подняться, разобьем рядом с монастырем палатку и подождем Еву и Олю, — предложил Леонид Иванович единственно правильное решение.
Понимал это и полицейский, поэтому дал им добро, предварительно поинтересовавшись у Дмитрия:
— А вы умеете карабкаться по горам?
— Нет, но он сын своего отца, то есть спортивный малый, — ответил за него Леонид Иванович.
Две девушки и четверо мужчин оделись в утепленные куртки с капюшонами, удобные сапоги, которые им одолжили в деревне, как только узнали, что туристы собрались в горы. Мужчины понесли рюкзаки с пожитками, палаткой, продуктами для себя и в дар монастырю, чтобы расположить к себе их обитателей. Местные крестьяне рассказали, что раз в квартал из монастыря приходят люди. Сдают свои поделки для туристов на продажу, а на эти деньги закупают продукты. Редкие группы туристов решаются совершить восхождение и полюбоваться монастырем, кстати, одним из самых старинных в Болгарии, снаружи, так как внутрь все равно никого не пускают. Из всей восходящей команды опыт альпиниста имелся только у Леонида Ивановича. Правда, и сам подъем оказался несложным. Ученый шел впереди и на сложных участках прокладывал дорогу для идущих сзади людей с помощью страховочных тросов. Ева сопела в спину Диме и частенько цеплялась за его руку. Ольге время от времени тоже требовалась мужская помощь. Через два часа нелегкого пути они наконец-то оказались на месте. Перед их глазами раскинулось обширное плато с каменными валунами. В скале был прорублен вход с тяжелой деревянной дверью, а на ее вершине виднелись десятки маленьких окошек, напоминающих бойницы. Выглядело все это очень необычно. И все же чувствовалось присутствие человека. Казалось, будто скала изъедена какими-то жучками изнутри.
— Красота! — выдохнул Леонид Иванович, — вот уж действительно самый удаленный от мирской суеты и самый защищенный от врагов монастырь. Люди раньше возводили крепости из камня для защиты своих домов, а монахини поселились в самом камне. Действительно, неприступная и оторванная от реальности обитель.
Ева задумалась. Она представила бедную, красивую девушку Розу, с которой судьба в лице ее матери и брата Василя сыграла злую шутку и закинула ее высоко в горы в этот каменный муравейник. Почему-то Еву охватила дрожь, она уже почти не сомневалась, что Роза находится здесь. Мужчины занялись установкой палатки, так как дальнейшее пребывание на этом насквозь продуваемом ветром месте становилось опасным для здоровья. Кое-где виднелись колышки и иные следы человеческой деятельности. Видимо, то оставили память о себе редкие паломники, которые стремились хотя бы ненадолго прикоснуться к вековой истории и немного пожить рядом с монастырем, дабы укрепить свой дух.
— Ну что, пойдем? — посмотрела Оля на Еву и решительной походкой направилась к двери в проеме скалы.
На ее громкий, настойчивый стук долго никто не открывал. Наконец звякнул металлический запор, и толстущая, грубая дверь со скрипом на поржавевших петлях медленно двинулась в сторону. На выложенной камнем дорожке стояла высокая худая монахиня в черном одеянии.
— Здравствуйте, — кивнули ей девушки, и Ольга добавила по-болгарски: — Мы к вам по разрешению исторического общества и болгарской полиции, вас должны были предупредить.
Монахиня что-то буркнула в ответ, глядя куда-то вдаль поверх голов «земных людей».
— Что она говорит? — спросила Ева.
— Требует разрешение. Оно должно быть у тебя. Костов сказал, что передал сопроводительную бумагу в твои надежные руки.
— Да, конечно, — Ева порылась у себя в сумке и достала вчетверо сложенный листок с печатями.
