Татьяна Луганцева - Высокий блондин без ботинок
— Так и есть, Мила стала ветеринаром, — подтвердила Надя, которой десерт уже перестал казаться таким вкусным.
— Надо же, как все сложилось… — Зоя Михайловна вынула окурок из мундштука и вставила новую сигарету. — Второй приступ произошел позднее и имел более серьезные последствия. Костя признался своей супруге, что его любовница, то есть я, ждет ребенка и он хочет уйти к ней… Дочь случайно подслушала этот разговор, и ее моментально захлестнула волна ненависти… У нее помутился рассудок. Она набросилась на отца, ударила его по голове первым попавшимся под руку предметом. Она бы и его разделала как кошку, но матери удалось справиться с ней. Приступ прошел, Камилла уснула, что всегда происходило после приступа ярости. Алевтина тогда позвонила мне и попросила помощи. Она просила спасти дочь, так как нашего любимого человека уже не было. Я чувствовала себя виноватой в приступе Милы, поэтому согласилась помочь, почти не раздумывая. Мы представили все дело так, будто смерть Кости произошла в результате несчастного случая, а мой муж позвонил куда надо, и расследования не было. Естественно, Камилла не догадывается, что убила отца.
— Я не могу поверить… — прошептала потрясенная Надежда.
— А я, чтобы забыть тот кошмар, уехала в Европу, тем более что муж мой внезапно скончался. В Италии я приняла решение все-таки родить ребенка. Бабы-дуры надеются, что плохое может случиться с кем угодно, только не с ними. Я родила ненормальную девочку. Это было сущее наказание. Потом я вышла замуж за человека с ребенком, и мы стали жить вчетвером. Но когда мой второй муж умер, я ушла из дома, оставив свою дочь на попечение сводного брата, кстати, очень любившего ее и способного ей помочь. Он был неплохим психиатром.
— А звали его Владимир Анзилотти, — переглянулись Надя с Григорием.
— Вы и его знаете? Забавно… Да, это именно он. Почему-то Владимир вбил себе в голову, что сможет изобрести лекарство, способное вылечить Киру, так звали мою дочь. Я в это не верила… Я десять лет штудировала медицинскую литературу, советовалась с врачами. Не было никакой надежды. Иногда мне казалось, что Владимир сам не в себе. Меня можно осуждать, но у нас у каждого свой нервный порог. Я не видела свою дочь десять лет, ничего не знаю ни о ней, ни о пасынке, я даже не знаю, живы ли они. Мне самой осталось всего месяца два, рак съел меня изнутри. А тут вдруг узнала об этой выставке… это как прощание…. Вот такая история, молодые люди. Я вижу, что шокировала вас, но благодарю вас, что выслушали меня. Мне это было необходимо.
Надя плохо помнила, как они расстались с Зоей Михайловной, которая так и не притронулась к десерту.
— Она не знает, что Киру убили, — прошептала Надя.
— Она не хочет этого знать и, думаю, не должна узнать… Кира умерла для нее десять лет назад, — ответил Григорий.
— Она также не знает, что Киру убила ее сестра Камилла… — произнес страшные слова Григорий, не поднимая глаз.
— Теперь ты в этом уверен?
— Все сходится. Смерть жены любовника Милы в Москве, после того как та пришла к Миле и попросила оставить ее мужа в покое, шантажировала детьми… Эмоциональный всплеск… И здесь… Поэтому маньяк-Владимир и сказал, что ты ему не нужна! Ты будешь удивлена, но ты не страдала психическими заболеваниями и поэтому не могла помочь его сестре! — воскликнул Гриша. — А это означает, что все пленные девушки страдали каким-то психическим заболеванием, — Григорий почесал затылок, — и он проводил на больных девушках опыты, чтобы свою сестру лечить уже опробованным лекарством. Это, конечно, только версия, но она имеет право быть…
— Но как он их вычислял? Они же вне приступа обычные люди? — удивлялась Надежда, у нее на щеках горел лихорадочный румянец.
— Эту тайну гениальный маньяк унес с собой в могилу, — ответил следователь.
— Мила сбежала из больницы и убила Киру, из-за которой она столько натерпелась! — выдохнула Надя. — Это надо проверить! Также легко проверить, были ли психически больны и все пропавшие девушки.
Зазвонил телефон Григория Степановича.
— Алло? Да? — Между темных бровей Григория пролегла морщина.
— Я все понял. Если она объявится, то немедленно сообщите мне, и еще…. По последним данным, Ка-милла может быть опасна. Будьте осторожны.
— Что?! — вцепилась в него Надежда, как только он отключил связь.
— Звонил лечащий доктор Милы, она сбежала, и никто не знает куда. Думали, что она спит, и не заходили к ней в палату несколько часов.
Надя почувствовала, как зашевелились волосы на голове.
— Знаешь, я не верю. Все-таки Мила — моя подруга. Она не могла такое совершить. Почему я должна верить какой-то ненормальной старухе?
— Я понимаю тебя, но все сошлось, и мы нашли ответ на твой вопрос, зачем Владимиру нужны были девушки. У тебя есть возможность проверить сказанное Зоей Михайловной, звони матери Милы, — протянул ей телефон Григорий Степанович.
Надя набрала нужный номер и спросила каким-то чужим, потухшим голосом:
— Алевтина Юрьевна?
— Да, Надя, что-то случилось? С Настей все в порядке, но мне тяжело, приезжайте быстрее.
— Да, я знаю… Думаю, скоро все закончится, и я вернусь… — сказала Надя, вытирая слезы.
— Почему у тебя такой голос? — забеспокоилась мама Милы.
— Алевтина Юрьевна, я знаю про убийство Константина Михайловича.
В трубке повисло тяжелое молчание. Казалось, оно длилось вечно, наверное, Алевтина вспоминала сейчас то, что всю жизнь пыталась забыть.
— Кто тебе сказал? — наконец выдавила она.
— Зоя Михайловна Мазуркова, она здесь, в Италии. Ее дочь родилась тоже больной.
— Мила не больная! — резко закричала Алевтина.
— Почему вы не изолировали ее?
— Легко тебе говорить! Она моя дочь! Во всем виновата только я! У девочки был шок!
— Поздно, Алевтина Юрьевна, ваша дочь совершила здесь, в Италии, убийство, и похоже, что собирается нанести удар еще кое-кому, — ответила Надя и отключила связь. — Теперь я верю… Что будет Алевтине?
Следователь пожал плечами.
— Сокрытие преступления… Она призналась?
— Ее можно понять.
— А понять родственников тех людей, кого убила бы еще ее дочь? — возразил Григорий. — Кстати, куда она направилась? Если следовать ее больной логике, то она должна убить того, кто причинил ей вред…
— Киру она убила, Владимир сгорел сам… — Надежда задумалась.
— Она одержима Марко Тозини, — напомнил ей следователь.
— Его она не убьет!
— Его — нет, а вот тех, кто мешает ей приблизиться к нему… Тебя, например… Я спокоен за тебя, пока ты со мной.
— Мила еще не знает, что Марко сделал мне предложение, — убитым голосом произнесла Надежда.
— Викторию? — предположил Григорий.
— Марко бросил ее, и Мила об этом знает. Кроме того, мы ее тоже недавно видели в полном порядке… Стоп! Я знаю, от кого Камилла захочет освободить Марко! От главной женщины в его жизни, от которой он должен получить согласие на брак! Согласие-то это Мила и не получила! Спешим, Гриша! По коням! Вернее, позвони Джузеппе и скажи, чтобы Антонию охраняли и не подпускали к ней Милу!
Глава 25
После того как Григорий с Надеждой предупредили мать Марко о грозящей ей опасности, они смогли наконец вздохнуть свободно.
— По домам? — предложила Надя. — Причем не по своим…
— Дворец Тозини скоро станет твоим домом, — отметил Григорий.
— Неужели, Гриша, ты и правда думаешь, что меня сейчас могут занимать такие мысли? Теперь, когда моя лучшая подруга бродит неизвестно где, не контролируя себя? — подняла на него печальные глаза Надежда.
— Не знаю, что тебе и сказать…
— Я хочу пройтись, — проговорила Надя.
— Я с тобой, — вызвался следователь.
— Ты устал, тебе скоро лететь домой, иди… отдыхай…
— Я тебя в таком состоянии не отпущу. — Он взял ее под руку, и они пошли прочь от картинной галереи и кафе, беседа в котором ввергла их в шок, по тенистому парку, плавно спускающемуся с пологой горы и вновь устремляющемуся вверх.
— Чистоплотные они все — европейцы, — буркнула Надя, — чувствуешь себя не в своей тарелке. Кругом чистота, все ухожено, ни плевка, ни окурка… Даже отдыхать не хочется в таком месте. Почему? Не расслабиться! Если наш человек идет в парк отдыхать, то он знает зачем! Груда пустых бутылок, окурки и прочий мусор, громкий смех, в общем, тусня… А здесь что предлагается? Чинно смотреть на птичек, прогуливаться по аллейкам и сидеть на лавочках, сложив руки? После такого отдыха захочешь повеситься. Только сейчас стала понимать, почему у них каждый второй ходит к психотерапевту, — высказалась Надя.
Григорий усмехнулся.
— В твоих словах есть доля правды… но у них чистоплотность и аккуратность — понятия врожденные, и придерживаться этих правил им не так уж сложно.
