Дарья Калинина - Русалочка в шампанском
И лишь подъезжая к Питеру, Марише удалось вставить словечко.
– Все-таки интересно, – воскликнула она, – что же такое умудрились натворить Буров с Лопатиным, что первый предпочел на ваших глазах прикончить второго, да еще и признаться в двух других совершенных им убийствах? А? Как вы думаете?
– Ага. И явно считал, что еще легко отделался, – оживилась Инна, которая, оказывается, вовсе не так уж крепко спала.
Ответа на этот вопрос не нашлось ни у одного из мужчин. Один лишь Бритый нерешительно произнес:
– Когда мой дед в советские годы грабил квартиры, он больше всего опасался, как бы ему по ошибке, случайно не наткнуться на резиденцию какого-нибудь государственного шишки.
– Ты это к чему сейчас вспомнил?
– Ну, так как же! Ведь тогда ему могли приписать не просто грабеж, а хищение социалистической собственности. По той же причине дед никогда не грабил сберкассы и никогда не играл в лотерею.
– А в лотерею-то почему не играл? – удивилась Мариша, решив не спрашивать, как дед Бритого и его щекотливая профессия медвежатника связаны с тем, что произошло с одним небезызвестным депутатом.
– Дед мой говорил, что играть с государством в азартные игры – больно опасное занятие, себе дороже выйдет. А сберкассы не грабил, потому что статья выходила гораздо более суровой, чем в случае ограбления квартиры простого гражданина.
– Но при чем тут убийства трех людей в Старой Руссе, которые совершил Буров?
– Значит, Пашка с его хозяином хапнули у государства столько, что Буров реально опасался за свою шкуру. Останься Лопатин жив, он мог бы сдать сообщника, чтобы получить для себя снисхождение. Или вернул бы наворованные деньги в казну. По крайней мере, часть их. Многие, кого вначале объявляли преступником и врагом страны, уже через некоторое время преспокойно всплывали где-нибудь в Лондоне. Да, в Россию им путь на какое-то время заказан, но ведь все меняется. А когда ты жив, то с деньгами очень неплохо и в Англии, и в Испании, и вообще, в мире есть множество чудесных уголков, где с радостью примут богатенького русского, от которого по каким-то причинам отказалась собственная страна.
Видимо, Буров не был уверен в своем хозяине. И не был уверен, что, выскочи тот сухим из воды, он захочет помочь сделать это и своему бывшему телохранителю и правой руке. А еще после смерти Лопатина Буров становился единоличным обладателем всех тайн покойного – счетов в офшоре, акций и недвижимости по всему миру, купленной на подставных лиц.
Так что, отсидев свой срок и выйдя на волю, Буров мог стать очень богатым человеком. Делиться он ни с кем явно не собирался. И тюрьма для бывшего десантника не была чем-то таким уж страшным. Он вполне полагался на свои пудовые кулаки и умение выживать в самых опасных точках планеты. Да и статья, по которой он шел, автоматически должна была обеспечить ему уважение сокамерников. Убийство и похищение – это вам не шуточки.
Бурова на зоне ждал теплый прием. И он шел туда с гордо поднятой головой и с ясным взглядом человека, который совершенно уверен в правильности своих действий и поступков.
Впрочем, жизнь преподносит сюрпризы, когда мы их совсем не ждем. Так и Павлу Бурову не удалось доехать до зоны. Он был убит в драке с сокамерниками всего лишь через две недели после заключения под стражу. Наказания никто не понес. В драке невозможно было проследить, кто и когда воткнул в Бурова острую заточку.
Поэтому Павлу не довелось предстать перед судом так же, как и его боссу. Оба закадычных приятеля оказались на одном и том же кладбище, примерно в одно и то же время. И даже могилы их находятся неподалеку друг от друга. Чуть дальше располагается могила Марины. И Анна Владимировна, когда идет навещать дочь, неизменно плюет на простые земляные холмики, под которыми покоятся двое ее смертельных врагов.
Затем Анна Владимировна идет дальше и украшает красивый памятник с белым мраморным ангелом с распростертыми крыльями яркими цветами.
– Лежи, Мариночка, – говорит она при этом, – лежи, девочка. Ни о чем не волнуйся. Все у меня хорошо. И главное, за меня не волнуйся, за мной теперь есть кому присмотреть на старости лет.
И действительно, едва только прошел слух, что часть денег миллионера Лопатина достанется его теще, как к Анне Владимировне со всех сторон потянулись ее блудные детки. Числом ровно трое, они привезли с собой также неисчислимые полчища нынешних мужей и жен, бывших мужей и жен, их детей, детей от первых браков, детей от вторых браков и детей от третьих браков.
Всего прибыло около двенадцати человек, так что Анне Владимировне есть из кого выбирать себе претендента на будущее наследство. Так что теперь бабушка купается в общей любви и обожании. И все родственники в один голос утверждают, что они любят ее так сильно, как это только возможно. Стоит Анне Владимировне выразить хоть малейшее пожелание, как все тут же со всех ног бросаются его исполнить.
Жизнь Анны Владимировны с получением наследства совершенно преобразилась. Женщина бросила тяжелую работу и взялась наконец за себя. Стала регулярно посещать парикмахера, косметолога и массажиста. И результат не замедлил сказаться. Анна Владимировна похорошела, расцвела и, как следствие, нашла себе партию – симпатичного и вполне бодрого старичка, которому грозится оставить все свое состояние.
Таким образом ей удается держать всю родню в постоянном тонусе и стремлении ей угодить. А еще Анна Владимировна, разбогатев, стала проявлять некоторую деспотичность своей натуры, чего с ней раньше никогда не случалось. И ее жадным родственникам еще придется здорово попотеть, чтобы деньги внезапно разбогатевшей поварихи достались именно им.
Следователь Марков за успешно проведенное расследование был награжден. Новый депутат от имени города презентовал его семейству новую трехкомнатную квартиру, куда молодые супруги с детьми и переехали. Правда, счастье их оказалось не таким долгим. Очень скоро теща Маркова и ее громогласная сестрица стали чувствовать себя все хуже и хуже, словно нарочно стараясь перещеголять друг друга обилием вновь открывшихся болячек.
Так что не прошло и полугода, как обе бабушки снова перебрались под одну крышу с молодыми. Нетрудно понять, что едва бабушки устроились на новом месте, как все болячки внезапно стали исчезать одна за другой. Самочувствие бабушек снова улучшилось до прежней активной бодрости. И Марков теперь старается проводить на работе как можно больше времени, потому что бодрые бабушки – это вам не уха с гребешками.
Санаторий «Солнечный берег» продолжает функционировать. Там хозяйничает управляющая компания, которую выбрал город. После проверки состояния дел покойного депутата Лопатина вскрылись такие многочисленные нарушения и хищения, что очкастого капитана мигом повысили в звании. А потом и вовсе перевели такого толкового специалиста по разоблачению вороватых чиновников в Москву.
Почему, спросите вы, именно в Москву? Ну, об этом уж попробуйте догадаться сами.
А у Мариши, когда она вернулась в родной дом, было несколько очень тревожных дней, когда она обзванивала начальство своего мужа, пытаясь выяснить, когда он вернется и вернется ли вообще когда-нибудь.
Никто не мог сказать ей ничего определенного. Смайл пропал вместе с группой других спасателей во время переброски гуманитарного груза в глубь страны. Во благо какой именно страны рисковал ее муж, Марише так и не удалось узнать. Зато, когда через несколько дней сплошной тревоги, страха и даже горя, когда Мариша уже мысленно похоронила любимого мужа и морально готовилась к тому, что будет растить их долгожданного ребенка одна, муж наконец объявился.
– Родная, – прорезался его голос сквозь страшные помехи и скрежет в эфире. – Со мной все в полном порядке! Не тревожься ни о чем больше, теперь я возвращаюсь домой, к тебе!
Впрочем, возвращение растянулось еще на несколько дней, на протяжении которых Мариша никак не находила себе места. Поэтому, когда долгожданный муж наконец перешагнул через порог их дома, Мариша вцепилась в него и зарыдала одновременно от счастья и злости.
Рыдала она ровно три минуты. А потом вытерла глаза насухо и заявила:
– Ну все, любимый! Теперь тебе не жить! Ты у меня тут еще пожалеешь, что тебя твои зулусы не сожрали вместо тушенки, которую ты им привез!
Смайл в ответ лишь поднял руки, словно сдаваясь, и миролюбиво предложил:
– Может быть, сначала послушаешь, что я хочу тебе сказать?
Вид у мужа был до того загадочный, что Мариша замерла, а потом осторожно спросила:
– Ну… и что же?
– Мариша, я никуда больше не полечу.
– Никогда? – не веря своим ушам, спросила у него Мариша.
– Никогда.
– И… и никуда?
– Никогда и никуда, – кивнул головой Смайл. – Пока я был в плену у… неважно, у кого я был в плену, у меня было много времени, чтобы хорошенько подумать о моей жизни, о тебе, обо мне, о всех нас. И я понял, что время для путешествий для меня одного закончилось.
