Людмила Ситникова - Кино с клубничкой
– Спасибо вам большое, – рассыпалась в благодарностях женщина. – Всe произошло так внезапно, я даже не поняла что к чему. Надо милицию вызвать. У вас есть с собой телефон?
– Тeтенька, отпусти, – заныл парнишка.
– Ишь ты, какой шустрый, отпусти его… Как сумки у людей таскать, так смелый, а как до милиции дело, сразу отпусти… Нет уж, голубчик, не выйдет. Так у вас есть телефон?
Ката посмотрела на паренька: рваные потрепанные джинсы с протeртой, не для модного шика, дыркой на коленке, грязная рубашка с короткими рукавами, на ногах старые кроссовки, которые давно просились на помойку…
– Я сама работаю в милиции, – выпалила Копейкина.
– Да? – обрадовалась тeтка. – Как хорошо! Вот вы и разберитесь с ним, накажите по полной программе, чтобы в следующий раз неповадно было.
– Не волнуйтесь, можете идти, мы разберeмся.
Но тeтка не спешила уходить.
– Если надо написать заявление, то я пожалуйста…
– Не стоит.
Женщина погрозила парню кулаком и наконец пошла своей дорогой.
– Ну, что делать будем? – спросила Ката.
– А вы правда из милиции? – прогнусавил мальчик.
– Испугался?
– Ага.
– Зачем же ты сумку выхватил? Разве не знаешь, что так поступать нельзя?
– Знаю.
– Тогда почему?
– Отпустите меня, тeтенька… я не хотел… я просто думал достать немного денег…
– Зачем они тебе понадобились?
– Как зачем? Я бы купил чего-нибудь поесть.
– Ты голодный?
– А то! Я-то ещe ладно, но у меня дома маленькая сестрeнка, ей молока надо, а купить не на что. Мамка сейчас не работает, а папка с нами не живeт.
– А где он?
– В тюрьме, за кражу посадили.
– Вот видишь! И ты хочешь отправиться туда же? Если будешь продолжать в том же духе, так и будет.
– Не-а.
– Что не-а?
– Меня не посадят, я еще несовершеннолетний, – со знанием дела ответил пацан.
– Умный, я смотрю, очень.
– Отпустите меня, я больше не буду.
– Как тебя зовут?
– Мишка.
– Сколько тебе лет?
– Одиннадцать.
– Вот как мы поступим, Мишка. Скажи, где ты живешь, я хочу поговорить с твоей мамой.
– Это ещe зачем? Не надо.
– Надо, надо. Итак, где твой дом?
Пацан молчал.
– Или тогда придeтся сдать тебя в милицию, они разберутся…
– Не хочу в милицию, – заныл опять мальчик. – Вот мой дом, живу на первом этаже, квартира сто третья.
Копейкина отметила: жил он в том же подъезде, что и Перфильева.
– Ну тогда пошли.
Молча они дошли до двери, где Ката заметила три звонка.
– У вас коммунальная квартира?
– Ага.
– Который звонок ваш?
– Вон тот, самый верхний.
Ката надавила на кнопку.
– Но звонить лучше тeте Наташе, еe звонок средний.
– Почему? Ваш не работает?
– Мама не откроет, она плохо себя чувствует.
Копейкина позвонила в средний. Открыла опрятного вида женщина.
– О, Мишка! Ты где это целый день колобродишь? С Алeнкой гулять пора.
– Я… – замялся парень и покосился на Копейкину.
Соседка по коммуналке вопросительно подняла брови.
– Мне нужно поговорить с мамой Михаила, – заговорила Ката.
– Ну проходите, только… Не думаю, что она сможет сейчас разговаривать.
– Так плохо себя чувствует?
– Да уж хуже некуда, – хмыкнула женщина. – Вон их дверь.
– Может, вызвать «Скорую»?
Соседка перевела взгляд на Мишку:
– Это кто?
– Она…
– Я друг семьи, – быстро проговорила Катка.
Женщина опять хмыкнула.
– Что-то не похоже.
– Пошли. – Ката подошла к обшарпанной двери.
Комнатка оказалась крошечной, обстановка скудная: две кровати, раскладушка и маленький столик. Ни стульев, ни телевизора Копейкина не увидела. На полу, играя с газетами, сидела примерно полуторагодовалая девочка. Заметив брата, малышка заулыбалась. На одной из кроватей лежала женщина, укрытая застиранной простыней. Подойдя ближе, Ката поняла, чем так сильно болеет мать Мишки, – от неe за два метра несло перегаром.
– Она спит, и лучше еe сейчас не будить, а то опять начнeт кричать и ругаться, – сообщил мальчик.
– Почему ты сказал, что мама болеет?
Мишка опустил голову.
– А надо было говорить, что она пьяница? Надо мной и так все ребята во дворе и в школе смеются: отец в тюрьме, мать алкашка. Думаете, приятно?
– Как же вы живeте?
– Так и живeм. Нам очень помогает тeтя Наташа, соседка. И кормит иногда, и ходит с Алeнкой в больницу, когда сестренка болеет.
– Мать совсем не работает?
– Она работала продавцом в магазине, здесь недалеко, а когда полгода назад отца посадили, запила, и ее уволили.
– У вас ещe есть родственники?
– Да, тeтя Рая и дядя Гриша. Но они с нами не знаются, им очень не нравится папа.
Копейкина не знала, как лучше поступить. С минуту она стояла, задумавшись, потом достала бумажник и спросила:
– А тeтя Наташа кем работает?
– Учительница.
– Я тебе сейчас дам денег, ты сбегай в магазин, купи что-нибудь себе с сестрeнкой поесть.
Мишка обрадовался.
– Только смотри, больше сумки ни у кого не срывай! Подумай о сестре. Если тебя в колонию заберут, как она жить будет? Ты теперь в доме мужчина, поэтому держись.
Ката вышла в коридор и прошла в кухню. Соседка стояла у плиты, помешивая варево в кастрюльке. Заметив Копейкину, женщина ухмыльнулась.
– Ну, поговорили?
Катка только вздохнула.
– Дохлый номер, – кивнула женщина. – Танька почти никогда не просыхает.
– Но у неe же крохотная дочь.
– А ей без разницы, совсем опустилась.
– Я вот тут хочу оставить вам денег на продукты для детей. Мишке не стала давать крупную сумму, боюсь, потеряет. Или мать у него заберeт.
Наталья вытерла руку о халат и взяла купюры.
– Вот спасибо так спасибо! Они ох как нуждаются. Мы, соседи, конечно. не оставляем детей, но сами знаете, какие сейчас зарплаты, ни на что не хватает. Я в школе тружусь, а у учителей зарплата, как критические дни – месяц ждeшь, за неделю всe проходит. Своих бы прокормить.
Катарина снова поднялась к Перфильевой, но опять безрезультатно – Мария не появилась. Куда она могла запропаститься? А ведь, помнится, говорила, что целыми днями сидит за компьютером…
В четыре часа начал моросить дождь. Ката упорно продолжала сидеть в машине и смотреть по сторонам в надежде, что Перфильева всe-таки объявится.
В начале пятого из подъезда вышла Наталья. Поравнявшись с «Фиатом», она увидела Катарину и остановилась.
– А вы чего здесь сидите? Кого-нибудь ждeте?
– Да, мне нужна ваша соседка с восьмого этажа.
– Это кто ж? – Наталья нахмурилась.
– Мария Перфильева.
– Ой… так она же…
– Что?
– Умерла она.
Копейкина выскочила из машины.
– Как умерла? Когда?
– Вчера вечером.
– Господи… А что случилось?
– Покончила жизнь самоубийством. Из окна сиганула и прямо на асфальт… – Наталья покосилась в сторону подъезда. – Сразу скончалась, не мучилась.
– Невероятно.
– Да уж. Вроде нормальная баба на вид и жила хорошо, в достатке. У нас в подъезде еe не все любили, уж очень Мария выпендривалась – шикарная машина, сама всегда одета с иголочки. И вот на тебе…
– С какой стати молодой, ни в чeм не нуждающейся женщине выбрасываться из окна?
– Кто ж теперь узнает… Лично я думаю, может, болела чем, бедолага. Другой версии нет.
– Всe, тупик.
– Простите?
– Нет-нет, не обращайте внимания, я о своем.
Катарина закусила губу. Фатальное невезение. Вчера счeты с жизнью свела Соня, сегодня Мария… И они обе – Перфильевы.
– Наталья, скажите, у Марии был муж?
– Нет, одна жила.
– А родственники?
– Брат родной есть, Олег.
– Как вы сказали?
– Олег. Он частенько к ней заезжал, тоже из обеспеченных…
– Олег Перфильев?
– Что?
– Фамилия у брата тоже Перфильев?
Женщина пожала плечами.
– Наверное. Да, если Мария-то замужем не была, значит, у брата должна быть такой же фамилия.
Ката юркнула за руль, включила зажигание.
– Спасибо! – И надавила на газ, понеслась домой.
Ну вот и всe, теперь уже близко, недолго осталось. Всe встало на свои места.
Ката мчалась по дороге, а мысли кувыркались в голове, как дрессированные мартышки в цирке.
«Олег… Гамбург… Светлана Игнатова… Соня… Стиральная машина… Недостроенная баня… Парамаунт… Кладовка».
В памяти всплыли слова Катерины, дочки Лины: «Коттеджи-то все типовые».
И как же она раньше-то не догадалась?
* * *Розалия сидела в гостиной, отчитывая Анжелу:
– Как тебе в голову пришло сказать Евдокиму, что мне семьдесят восемь лет?
– Он спросил, я ответила, – оправдывалась девушка.
– Идиотка, должна была соврать! Я сказала, что мне только шестьдесят пять, теперь не смогу на глаза ему показаться.
– Бабушка, ты прекрасно знаешь… – Анжела не успела договорить.
Входная дверь открылась, в гостиную вошли Катарина и… два мужика. У одного в руках была кувалда, второй держал лом.
– Проходите сюда, – скомандовала им Копейкина.
