Андрей Ильин - Киллер из шкафа
Пистолет списан и уничтожен, а пули, выпущенные из его ствола, найдены в головах наших трупов!
Причем тоже ни одна мимо не прошла! Я специально проверял. Все — в телах. И ни одной в стене или еще где-нибудь. Почерк — один в один.
— Хочешь сказать, главную улику за хвост словил? Что самый-самый...
— Хочу! И еще хочу сказать, я знаю, кто из этого пистолета стрелял!
Ну уж это было совсем интересно.
— И кто?
— Некто гражданин Иванов Иван Иванович. Который проходил по делу на Агрономической и по делу, связанному с убийством его приятеля, в качестве одного из главных подозреваемых!
— Откуда ты это взял?
— Я свидетелей допросил.
— Каких свидетелей?
— Жильцов подъезда. В первую очередь видевшую его ранее и опознавшую по представленной фотографии и видевшую его в этот раз и также опознавшую гражданку Федорову Зинаиду Петровну.
— Ну?
— С целью получения объективных доказательств я провел следственный эксперимент, продемонстрировав гражданке Федоровой несколько образцов стрелкового оружия в положении, в котором она наблюдала их в руках подозреваемого Иванова. В том числе, среди прочих, показал пистолет Стечкина.
— Ну?
— Свидетельница Федорова в показанном ей пистолете Стечкина уверенно опознала пистолет, который видела в руке гражданина Иванова, и заявила, что именно из него он и пытался ее убить! Что доказывает, что из пистолета Стечкина, заводской номер АР-399725 стрелял гражданин Иванов. И что он убил двух человек во время перестрелки в подъезде и, по всей видимости, тех трех человек, о которых я докладывал ранее.
— Ты погоди с ранее...
— Но все равно как минимум двух. Потому что это подтверждают пули и свидетельские показания гражданки Федоровой. И еще потому, что больше ни одного пистолета аналогичной системы во время перестрелки не использовалось. «Стечкин» был один! И был в руках гражданина Иванова...
Опять Иванова!
Следователь Старков обессиленно откинулся на спинку стула. И закрыл глаза...
Итого получается — пять трупов на Агрономической, плюс шестой зверски замученный им приятель, плюс еще трое и один тяжело раненный во время последней перестрелки, где использовалось оружие, идентифицированное с первым эпизодом, плюс еще двое из находившегося у него в руках «стечкина» и еще, вполне может быть, трое убитых из того же «стечкина» ранее...
Всего — пятнадцать человек. Вернее сказать, пятнадцать трупов. И пистолет, который получали со склада спецвооружений работники военной разведки.
Ну, значит, точно профессионал. Из всех профессионалов профессионал...
Глава сорок восьмая
Петр Семенович перебирал доставленные ему милицейские протоколы и акты экспертиз. Новые протоколы и акты. По новому делу, в котором бездарно и бесполезно погибли или были ранены его люди, посланные на захват гражданина Иванова.
Картина была, с одной стороны, ясная, с другой — путаная. Ясная по развитию боя. Совершенно темная по участвовавшим в бое сторонам.
Четверо бойцов были его. Бойцы, как им и предписывалось приказом, взяли в оборот Иванова и бывших с ним людей. Это все понятно. А кто были те, что вышли его бойцам в тыл? И почему, если предположить, что они были тоже людьми Иванова и хотели помочь Иванову, они, смяв его бойцов, перешли в атаку на... Иванова? Которого только что спасли?! Более того, загнали Иванова в подъезд и не оставляли своих попыток, несмотря на яростное его сопротивление. И отстали от него лишь после того, как им с тыла ударила милиция, с которой они вступили в драку. Что доказывает, что к милиции они тоже никакого отношения не имели. А кто же они тогда такие?
Ни черта не ясно!
Только одно ясно. Что гражданин Иванов, за которым он посылал своих бойцов, опять из всей этой заварухи вышел чистым. Причем опять ухлопав пять, ничего себе, пять(!) человек. Ухлопал и испарился, словно его там и не было.
Объяснение такому из раза в раз повторяющемуся везению и постоянно повторяющемуся нагромождению трупов с похожими друг на друга огнестрельными ранами могло быть только одно. Иванов был не просто Ивановым и даже не просто профессионалом, а суперпрофессионалом. Что косвенно подтверждается тем, что тот самый пистолет, из которого он в этот раз ухлопал трех человек, проходил по ведомству военной разведки. А там такие специалисты водятся. И значит, если предположить, что он имеет отношение к ГРУ, то тогда все более или менее встает на свои места...
...А если предположить, что в этом деле замешано ГРУ, на что указывает прослеживаемая вплоть до спецскладов Министерства обороны линия пистолета Стечкина, из которого были убиты два потерпевших? Если предположить, что разборки идут на таком высоком уровне, то, напряженно размышлял начальник горотдела милиции, получается, что это дело гораздо опасней всех других, бывших до этого дел. Лично для него, начальника горотдела, опасней. Тем более еще этот странный, полный намеков звонок из безопасности! И их режимный человек, непонятно как и зачем оказавшийся на месте преступления, погибший там и впоследствии вызволенный из морга.
Если предположить, что идет выяснение отношений между безопасностью и военной разведкой? Тогда...
Тогда всякий, кто в эту драку сунется, рискует навлечь на свою голову массу неприятностей. Да что там неприятностей! Рискует погибнуть возле порога своего дома, как те, из сильных мира сего потерпевшие, которых из всплывшего в этом деле «стеч-кина» ухлопали восемь месяцев назад неизвестные преступники.
И надо это ему, начальнику горотдела милиции, который того и гляди должен перейти с повышением на гораздо более спокойную и прибыльную должность в министерство? Надо ему чужое дерьмо ворошить, на котором так легко можно поскользнуться? И упасть. И расшибиться. До смерти...
Вполне возможно, не без помощи того гражданина Иванова, который в первый раз пятерых... И потом своему приятелю зубы напильником до десен... И снова получается, пятерых. Причем двух из «стечкина», из которого ранее других трех...
Вот тебе и Иванов, которого по первости никто всерьез не принимал. А просто хотели сделать из него удобного для всех стрелочника. А он вовсе и не стрелочник. Он, похоже, машинист. Рулила. Который знает, куда едет, и знает, чего хочет. И чтобы добиться чего хочет, способен...
Вот тебе и Иванов!
— ...Во блин! Он, оказывается, из контрразведки! — удивленно присвистнул ближайший помощник Папы, оторвавшись от чтения очередной полученной по каналам Папиного по юрфаку приятеля следственной сводки. — Это он наших из «стечкина» положил! Трех тех, что мы уже знали, и двух этих! Трех из прежнего шпалера, двух из нового! Он опять шмалял с двух рук и опять ни разу не промахнулся!
— Почему с двух?
— Его братва видела. Как он с обеих рук садил. Во, блин, дает! С двух рук и без единого промаха! Видал, как их там учат!
— Где там?
— Ну, в контрразведке. Я же толкую, он из этих, из диверсантов. А прикидывался гражданским шлангом. Который мухи не обидит. А сам, гад, пятерых братанов и еще до этого хрен знает сколько... Он еще до этого трех из своего «стечкина» положил. Там пули совпали. Он, похоже, этим делом давно занимается. Киллер собачий! И главное, всегда сухим из воды выходит! Вот что значит спец...
Глава сорок девятая
Иванов Иван Иванович сидел в шкафу три дня. Вначале до утра. Потом до вечера. И снова до утра. И снова до вечера. И опять до утра. Выходил он только пять раз. Четыре глубокой ночью, на цыпочках в туалет. Один — на кухню, где нашел несколько сухих корок хлеба, две банки консервов и увядшую морковь в холодильнике.
Корки хлеба, морковь и консервы Иван Иванович ел в шкафу, стараясь как можно тише кусать и как можно тише жевать. Иван Иванович смертельно боялся, что те, которые учинили всю эту стрельбу, услышат его жевательные движения и придут сюда, к нему, в шкаф. И убьют.
Три раза в дверь звонили и стучали. Но потом ушли, по всей видимости, узнав, что жильцов в квартире уже давно нет. Ушли и больше не стучали.
Наверное, в той квартире, в том шкафу Иван Иванович мог прожить еще месяц, или два, или весь остаток жизни, если бы утром четвертого дня в замочной скважине не заскрежетал ключ.
Иван Иванович сжался в своем платяном убежище и выставил вперед пистолеты, которые не имели патронов, но немного успокаивали.
— Да вы что? — слышал он приглушенные голоса. Женский. И еще один женский. — Когда это было?
— Третьего дня. Ужас что такое было! Из автоматов стреляли! Народу положили! Тьму! Вся лестница в крови была. Еле-еле отмыли. Лестницу отмыли, а ремонтировать стены и потолки, сказали, не будут.
— Почему не будут?
— Потому что, сказали, это они к кому-то из жильцов приходили и пусть тогда жильцы сами и ремонтируют то, что из-за них попортили...
