Дарья Донцова - Дворец со съехавшей крышей
– Твое самоубийство не остановит Мышку, – отрезал Артем, – она все равно выкинет свой фильм в Сеть.
Ира кинулась к ноутбуку, трясущимися руками откинула крышку и уткнулась глазами в экран.
– Останусь тут ночевать, – заявила я, – спать не стану. Ириша, можно кофе попить?
Розова повернула голову и неожиданно заговорила:
– Анфиса пролежала в психушке долго. Ей попался отличный врач, который внушил подопечной, что она сможет начать жизнь с чистого листа и принести много пользы людям. Мама вышла из клиники другим человеком, поменяла квартиру и пошла на работу в МВД. Причем не стала менять ни имя, ни фамилию, хотя доктор ей дал такой совет, просто с тех пор она представлялась Фисой. Психологи хорошо зарабатывают, мамочка могла набрать клиентов и жить спокойно, получая не одну сотню долларов за консультации. В полиции совсем небольшие оклады, даже у таких эксклюзивных специалистов, как переговорщики, но мама считает, что она выполняет некую миссию, помогает людям. Мы никогда с ней не разговариваем про отца, только я знаю: своей службой мамуля искупает вину… Нет, фильма на ю-тубе пока нет.
– И раньше девяти утра он в Сети не появится, – деловито сказал Артем, беря телефон. – Мышка же хочет, чтобы ты покончила с собой. А потом уж она может делать, что пожелает.
– Непременно выпрыгну из окна, – прошептала Ира. – Все будут в меня пальцем тыкать! Пожалуйста, Артем, сделай что-нибудь, пусть Фиса никогда не узнает об этом диске. Умоляю, мама сойдет с ума!
– Твоя мать не человек Интернета, – протянул Томилин.
– Да, она даже не умеет включать компьютер. Но вокруг полно тех, кто не расстается с айпадом. Мамуле непременно расскажут.
Ира заплакала.
– Игорь, – громко сказал Томилин в трубку, – работка есть. Дело Алексея Мещерякова. Там указаны данные его гражданской жены. Жду.
Я подошла к Ирине и обняла ее, вместе мы молча смотрели на Томилина. Время шло, Артем молчал, держа сотовый возле уха. Потом вдруг сказал:
– Как? Мария Андреева? Отлично. Теперь ищи связь между ней и Екатериной Фурсиной, полные данные сейчас вышлю. Поройся везде. Ну да не мне тебя учить. Времени мало, до семи утра.
– До девяти, – одними губами произнесла я.
Артем меня услышал, однако повторил:
– До семи. Нам надо успеть схватить девчонку за руку до того, как пробьет девять.
– Маша Андреева… – повторила я. – Ехала сегодня в такси, и водитель сказал про девочку Машу, дочку какого-то своего знакомого, которую звали Мышкой. Машка – Мышка. Наверное, это частое прозвище для тех, кто носит имя Мария.
– Вероятно, – буркнул Артем, взял ноутбук и ушел из комнаты.
Мы с Ирой, старательно беседуя о том, как лучше заваривать кофе, выпили по большой чашке латте и легли рядом на диван.
– Давай играть в загадки, – предложила я.
– Хорошая идея, – пробормотала Ира, – но я не знаю ни одной. Могу спеть ужастик. «Красные звездочки, бантики в ряд, трамвай переехал отряд октябрят».
– «Провод по дереву вьется змеей. Мальчик схватился за провод рукой. Папа склонился над кучкой углей: где джинсы сына за триста рублей?» – вспомнила я и зевнула.
Ира что-то сказала, и я попросила:
– Повтори, не расслышала.
Розова начала вдруг гудеть, чем-то звенеть и наконец произнесла:
– Степа, открой глаза! Очнись!
Я с трудом разлепила веки и увидела взлохмаченного Артема.
– Вы заснули на диване, – прошептал он.
– Который час? – испугалась я.
Томилин приложил палец к губам и поманил меня рукой. Я осторожно, стараясь не разбудить Ирину, встала и пошла за Темой.
– Есть имя, – сказал Артем, когда мы очутились в гостиной. – Фурсина училась в одном классе с Майей Филимоновой. Та старше ее на два года.
– И они очутились рядом за партой? – удивилась я. – Кстати, про Майю я тебе рассказала, она единственная подруга Катерины.
Артем кивнул.
– Девочка пошла в школу, как все, в семь лет, но во время осенних каникул ее сбила машина. Майя долго реабилитировалась, заново училась сидеть, стоять, ходить, а когда окончательно встала на ноги, ей пришлось отправляться в первый класс.
– Обычно таких детей переводят на домашнее обучение, – удивилась я. – Они выполняют задания, а родители отвозят их учителям и берут новые.
Артем нахмурился.
– У Филимоновой была одна бабушка. Ее отец, широко известный в криминальной среде Иван по кличке Фили, был убит вместе с женой, когда дочери исполнилось шесть лет. Фили успел насолить многим, и своим, и чужим, куча народа желала его смерти. Когда машина сбила Майю, следственная бригада, работавшая по «заказнику» Ивана, предположила, что ребенок тоже стал жертвой бандитов, которые решили уничтожить всю его семью. Но нет, девочку искалечил обычный пьяница. У Ивана был лишь один друг, Олег Бурков.
– Миллиардер, отец Кати! – воскликнула я.
– Сейчас он уважаемый человек, а в прошлом главарь преступной группировки, – вещал Артем. – Бурков взял шефство над Майей и принял решение отправить ее опять в первый класс, посадить за одну парту со своей дочерью. Он же оплачивал и учебу Майи, всячески поддерживал ее. Майя была проблемной девочкой и выросла странной девушкой. Один раз она из-за несчастной любви перерезала себе вены и очутилась в платной психиатрической клинике. В палате с ней лежала Маша Горская, которая лечилась от алкоголизма, туда ее определили родственники.
– Погоди-ка, – забормотала я, – фамилия не особенно распространенная. Речь идет о помощнице Дмитрия Барашкова? Ой!
– Ты что-то вспомнила? – моментально среагировал Артем.
Я кивнула.
– Когда мы с Настей, Людоном и шофером Гариком искали козлика Чарли, мне позвонила Горская, и я ей сказала, что Анастасия с Людмилой потеряли символ праздника. Маша возмутилась, назвала женщин позором семьи. У моего телефона очень громкий динамик, Настя услышала слова Марии, и ее понесло. Она закричала, что это Маша общая беда, жила с вором и убийцей Алексеем, вела себя разнузданно, потом выскочила замуж за какого-то совершенно неподобающего человека, алкоголика и дебошира. Тот быстро спился и умер, а Горскую родичи запихнули в больницу. В клинике Маше помогли, после выхода она перестала пить, взялась за ум, ее пригрел в своей фирме Дмитрий Барашков. Мария принадлежит к огромной суматошной семье, состоящей, на мой взгляд, из не совсем нормальных людей, но они всегда за своих горой стоят.
– Думаю, Марии еще больше, чем лечение, помогло общение с Майей, – мрачно произнес Артем. – У Филимоновой плохая слава, в ее кафе постоянно собираются люди с криминальным прошлым и настоящим. Майя очень гордится своим отцом. Она ему такой памятник поставила!
– Ресторанчик не принадлежит Майе, – перебила я Томилина, – она всего лишь администратор.
– Да что ты говоришь! – усмехнулся Артем. – Это тебе сама Филимонова сообщила?
Я кивнула.
– Нет, солнышко, он зарегистрирован на нее. Думаю, кафешку ей, дочке лучшего друга, приобрел Олег Бурков, – заявил Томилин. – Милейшая Майя та еще штучка-дрючка с голубыми глазами, слова правды от нее не услышишь. Она обожествляет покойного отца, пытается жить по понятиям. Представляешь, как красотка отреагировала, узнав от Марии Горской, что вора Алешеньку сначала ложно обвинили в убийстве, а потом он покончил с собой на зоне? Да у нее вся эпиляция дыбом встала! На сто процентов я уверен, что найти настоящего убийцу Николая Розова и отомстить ему пришло в голову именно Майе. Вот почему Мария резко взялась за ум – у нее появилась цель в жизни. Филимонова сработала лучше психотерапевтов и таблеток вместе взятых.
– Помнишь, как вместо тысячи ты дал официантке полтинник? Тоже ведь был убежден, что расплатился правильно? – вздохнула я. – Думаю, никогда не следует говорить: «Я точно уверен».
– А я точно в этом уверен, – уперся Томилин. – Филимонова моложе Марии, но Майя умеет убеждать людей. Она странная особа, со своими принципами и понятиями о нравственности. Очень лжива, прекрасная актриса.
– Погоди, – остановила я Артема, – ты хорошо знаком с Майей? Откуда тебе известны черты характера Филимоновой?
– Мы никогда с ней не встречались, – спокойно ответил Артем. – За Иваном Фили следили люди из особой бригады. Они занимаются разработкой опасных преступников, в их коллективе давно имеются так называемые профайлеры, специалисты, которые составляют психологический портрет не только самого фигуранта, но и всего его окружения: жены, детей, родственников. На Майю у парней из особой бригады имеется полное досье. Там она описана со всеми своими привычками, положительными и отрицательными сторонами, даны варианты ее поведения в той или иной ситуации. Один из профайлеров – мой лучший друг, я его прошу иногда мне помочь, поэтому сейчас знаю, Майе ничего не стоило втянуть в историю свою лучшую подружку Фурсину. Достать истории болезни пациентов психиатра совсем не дешевое удовольствие. Интересно, где они разжились деньгами?
