Дарья Донцова - Клетчатая зебра
Я с трудом сдержала смех:
– Книжка внутри.
– Где?
– Прямо в аппарате. Неужели не знаешь? Тебе надо как следует изучить телефон, у него много функций, – сообщила я. – Трубка может служить будильником, ежедневником, радио, фотоаппаратом, диктофоном. Для начала научись посылать эсэмэски!
– Мне это неинтересно, – заявил полковник.
– Очень удобно!
– Нет.
– Только попробуй, – не утихала я.
– Зачем?
– Если человечество сделало изобретение, им следует пользоваться!
– Зачем? – бубнил полковник.
– Ты же не ездишь на лошади и не читаешь при свече, – аргументировала я.
– А ПМС пользоваться не желаю! – рявкнул приятель.
– СМС, – поправила я отставшего от прогресса полковника, – ПМС совсем другая вещь, она тебе точно ни к чему. Впрочем, с тобой неприятность никогда и не случится. Ну нельзя демонстрировать такую пещерную необразованность!
– Человечество давно изобрело часы, – гневно перебил меня Александр Михайлович, – почему ты не желаешь смотреть на циферблат?
– Я? Да у меня перед носом сейчас висят ходики! – удивилась я странному замечанию.
– Ну и глянь, сколько они показывают? – поинтересовался полковник.
Я перевела взгляд на стрелки и ойкнула:
– Четыре утра! Я тебя разбудила?
– Да, – ответил не обремененный излишним воспитанием приятель, – выдернула из сна! Всю голову задурила, с какими-то ПМС да с СМС пристала. Записывай номер Бориса. Но не звони ему сейчас, подожди до девяти.
Я обиделась:
– Считаешь меня идиоткой?
– Ага, – не постеснялся согласиться Александр Михайлович.
Не успела я около одиннадцати утра войти в кабинет к Григорьеву, как Борис сразу встал и вполне искренне сказал:
– Наслышан о вас! Садитесь, пожалуйста. Александр Михайлович в отпуске?
– Да, он во Франции, – кивнула я.
Григорьев включил электрочайник, предусмотрительно спрятанный на подоконнике за рулонкой.
– Вот оно что! То-то он мне сегодня в пять утра звякнул, наверное, время перепутал. Слушаю внимательно. Берите кофеек.
Я протянула руку к жестяной банке. Терпеть не могу растворимые напитки, но мне надо подружиться с Борисом.
– Я очень хорошо знаю, что коллеги Александра Михайловича зовут меня постоянно действующим несчастьем Дегтярева, сокращенно ПДН.
Григорьев не удержал ухмылку, а я продолжала:
– Также я осведомлена о том, что начальник Овсянкина, упрекая подчиненных, произносит замечательную фразу: «Это не нормальный сотрудник, а какая-то Дарья Васильева». С одной стороны, приятно стать частью местных легенд и мифов, с другой – я понимаю: вы считаете меня дурой. Но я не один раз распутывала сложные дела, обладаю интуицией, сообразительностью, умением мыслить логически, способна выловить в потоке пустой болтовни крупинку драгоценной информации.
Борис наполнил чашки кипятком и отбросил вежливое «вы».
– Не обращай внимания на завистников. Народ понимает, как повезло Дегтяреву, он живет за тобой, как за каменной стеной. Далеко не у всех так удачно в семье, вы вместе много лет, ты родила ему двух замечательных детей и постоянно помогаешь супругу.
– Странно, почему никто ни разу не упомянул, что я родила полковнику еще и мопса Хуча? – вздохнула я. – Устала повторять: мы с Александром Михайловичем просто друзья.
– Все, все, хорошо, – закивал Григорьев, – не хотел тебя обидеть. Знаешь, я тоже завидую Дегтяреву. От меня жена удрапала десять лет назад.
– Давай о деле, – остановила я Бориса. – Можно положу на стол схему?
В кабинете у Григорьева я просидела почти весь рабочий день, налилась до макушки мерзким растворимым кофе, но, несмотря на разного рода сложности, вдвоем мы сумели составить отличный план.
А около пяти часов вечера я позвонила в дверь квартиры на улице Протопопова.
– Кто там? – спросил из-за двери мужчина.
– Дарья Васильева, близкая подруга Веры Савельевой, – громко представилась я.
Послышался противный скрип, дверь открылась, и я увидела довольно высокую худую женщину с коротко остриженными волосами.
– Кто? – с настороженностью повторила она.
– Дарья Васильева, – спокойно ответила я, испытывая огромное желание почесать живот.
– Мы знакомы? – прищурилась хозяйка.
– Только заочно, – улыбнулась я. – Вы Жанна Носова, гражданская жена Анкибу Николаевича Родионова. А я – извините, придется повторить – лучшая подруга Веры Савельевой.
– Ошибка вышла, – басом перебила меня Жанна, – вы перепутали адрес.
– Это вряд ли, – не сдалась я. – Его уточняли по мобильному номеру, тому самому, который вы оставили Яне, медсестре, ухаживающей за Кимом Ефимовичем. Аник не знает, что вы посещаете деда, так?
Носова продолжала щуриться, но молча, я кивнула и понеслась дальше:
– Было большой ошибкой ездить в «Солнечный парк», но вы сострадательный человек, борец за правду и справедливость. Однако не лучше ли нам побеседовать в квартире? Некоторые соседи крайне любопытны. Дверь напротив имеет «глазок», с той стороны сейчас, вероятно, уже наблюдает за нами старушка. Конечно, легко залепить отверстие жвачкой, но, согласитесь, это не очень красивая затея.
Жанна поманила меня рукой и захлопнула дверь.
– Насчет соседки вы угадали. Она у нас такая, что ЦРУ отдыхает. Про остальное не понимаю. Анкибу? Это что? Идите на кухню!
После того как мы устроились за столом, я осторожно поскребла пальцем живот и уставилась на Носову.
– Что смотрите? – занервничала Жанна. – Объясните!
– Аник ошибся, – тихо сказала я, – Вера ни при чем. Вы решили наказать не того человека.
– Бред! – пожала плечами Жанна. – Несете какую-то чушь.
– Почему же тогда вы впустили меня в квартиру? – спросила я. – Отчего не захлопнули перед носом сумасшедшей гостьи дверь? Глупо отпираться от знакомства с Аником, вас опознают и Яна, и администратор «Солнечного парка».
– Ну предположим, мы жили с Аником, – скривилась Жанна. – Это запрещено? Оба давно справили совершеннолетие! Хотели проверить свои чувства, потом разбежались.
– Всякое случается, – кивнула я. – Извините, можно зайти у вас в туалет? Нет сил терпеть.
– Ладно, – согласилась Жанна, – третья дверь по коридору.
Я быстро забежала в санузел, не нашла там ничего, кроме унитаза, ершика, держателя для туалетной бумаги, спустила воду и ринулась в ванную. На кухню я вернулась, держа руки за спиной. Жанна, внешне спокойная, сидела на прежнем месте.
– Объясните причину, по которой вы сюда заявились! – потребовала она.
– Могу даже показать, – ответила я и положила перед хозяйкой рыжий парик и бороду. – Вот, знакомьтесь, колдун Ким Ефимович, пообещавший Вере Савельевой оживить ее давно погибшего сына Сережу. Очень опасно хранить такие улики в ванной. Хотя вы же не ждали незваных гостей! Жанна, поймите, вы фатально ошиблись. Вера Савельева-Астахова никогда не убивала Анечку Родионову.
Хозяйка уставилась на парик.
– Но… как… он же…
Я села на стул.
– Жанна, вы попали в скверную историю. Я читала вашу биографию и знаю, что за плечами у вас постоянные увольнения с работы. Вы окончили театральное училище, но так и не смогли удержаться ни в одном коллективе. Отчасти виной тому ваш необычный голос. Но основную роль сыграл характер, вы неутомимый борец за правду, обладаете обостренным чувством справедливости. Карьера могла сложиться более удачно, вам предложили роль в телесериале, но режиссер живо «убил» второстепенную героиню. Сейчас вы преподаете в частном центре, ведете театральный кружок.
– Тот режиссер спал с девицей, которая играла главную женскую роль, – не выдержала Жанна. – У мамзели не было ни таланта, ни образования, лишь умение раздвигать ноги. А еще там творился беспредел со счетами. Прикажете молчать о безобразиях?
Я вздернула подбородок.
– Наверное, да. Основная масса людей так и поступает.
– А я не могу! – взвилась Жанна. – И не стану закрывать глаза на неблаговидные поступки! Никогда! Кстати, в том сериале я не за себя боролась, а за Ксению Букову. Очень талантливая актриса. Ее взяли на главную роль, а потом поменяли на мымру, которая ничего не умеет. Разве это справедливо?
– И вы подняли шум, – кивнула я. – Договорились с газетой «Треп», дали интервью, а в результате и вас, и Букову выперли из проекта вон. Наверное, Ксения вас очень благодарила за поддержку?
– Нет, – сердито ответила Жанна, – она со мной теперь не разговаривает. Ей в том сериале предложили другую роль, второго плана, и балда согласилась. Я побежала к Буковой и сказала: «Это невероятное унижение! Немедленно откажись! Сниматься в фильме – позорить себя. Сначала ты первая, а потом «кушать подано» стала?» Но Букова уперлась, заявила: «Ерунда, если хочешь пробиться, надо, сцепив зубы, хвататься за любую возможность». Она глупая, не понимает, что главное – самоуважение. Я ей помогла, дала интервью, объяснила, кто и почему захапал лучшую роль. Благодаря мне Букова сохранила репутацию гордой актрисы, поостерегутся ее в дальнейшем унижать.
