Юлия Климова - Вредная привычка жить
– Мне сейчас лучше быть на работе, может, что-либо увижу или услышу, нам сейчас любая информация может помочь.
– Ты права, не волнуйся, я справлюсь!
В голосе Альжбетты даже появились воинственные нотки.
– Возьми мобильник и положи рядом с телефоном. Если он позвонит – сразу набирай мой номер, я попробую вычислить, кто звонит, посмотрю, кто вышел из офиса или еще что…
– Это ты хорошо придумала, – одобрила Альжбетка. – А вдруг тебя на работу уже не пустят?
– У них нет выбора, – резко сказала я, – сейчас я и разбираться с ними не стану.
Альжбеткины волнения не оправдались: мое появление кого-то удивило, но, в основном, все встретили меня довольно спокойно.
– Семенов-то на работу не вышел, – сказала Любовь Григорьевна.
– А что такое? – насторожилась я.
– Так он говорит – давление у него после вчерашнего скандала с тобой подскочило.
– Давление… а врача он вызывал?
– Наверное, не знаю я.
Я позвонила в отдел кадров и узнала, где проживает мой разлюбезный Хрустящий Батончик.
– Тебе это зачем? – спросила Любовь Григорьевна.
– Хочу убедиться, что с ним все в порядке, это же я его довела до такого состояния. Может, мне стыдно, вы такого не допускаете?
– Вообще-то нет, – заулыбалась Любовь Григорьевна.
На самом деле я хотела знать: вызывал он врача или нет? Возможно, он не вышел на работу, потому что был занят Солькой… Конечно, это никаких гарантий не давало, но все же вряд ли преступник станет обращаться к врачу с давлением, даже для хорошего алиби это как-то глуповато.
Любовь Григорьевна засеменила к себе, а я позвонила в справочную и узнала номер и телефон поликлиники, которая была рядом с домом Семенова.
– Здравствуйте, вы бы не могли ответить на один мой вопрос?
– Говорите быстрее, – послышался нетерпеливый голос.
– У меня дядя приболел, а врача вызывать не хочет, правда, мне он обещал, что вызовет… Вы не посмотрите, он обращался к вам сегодня?
– Фамилия, имя, отчество, адрес и год рождения.
Все это я узнала в отделе кадров, так что отрапортовала как надо.
– Вызвал он врача, во второй половине дня обход.
Трубку положили.
Нет, это не он, не он это…
Мой мобильник запел: определилась Альжбетка, я включилась. В ответ – тишина, значит, она разговаривает с НИМ…
Я вскочила и бросилась в коридор. Народ сновал туда-сюда, не обращая на меня внимания. Я почему-то так разволновалась, что не знала, куда бежать. Около окна стоял Юра и разговаривал по телефону, я прошла мимо, боясь оказаться у него на виду. Юра… Юра… Юра… это было бы странно. Я заглянула в бухгалтерию. Лариска с кем-то томно разговаривала, прикрыв ладонью трубку, в комнате больше никого не было. Просто кивнув ей, я бросилась дальше, но тут мой мобильник пропиликал, извещая, что разговор у Альжбетки закончился… Глупо… вся эта затея была, конечно же, глупой…
Через секунду она перезвонила, голос ее дрожал:
– Это был он… Я старалась беседовать с ним спокойно, просила дать поговорить с Солькой, но он не дал…
– Не торопись. Что он сказал?
– Что сегодня вечером будем совершать обмен, он позвонит еще раз, я дала ему номер твоего мобильника.
– Ты молодец, – похвалила я Альжбетку, – ты сделала все правильно, продолжай сидеть на телефоне.
– А что там у тебя?
– Ничего, – с грустью сказала я, – пока ничего…
Я увидела Люську. Она курила около раскидистой пальмы, присев на подоконник, и ноги сами потащили меня к ней.
– Хочешь? – спросила она, протягивая мне сигарету.
Я хотела, очень хотела, даже две сигареты, и лучше сразу.
– Нет, я не курю.
– Ты что такая смурная, из-за Семенова, что ли, переживаешь? Забудь, поболеет и перестанет, на самом деле все тут рады, что ты его отдубасила, противный он все же!
– Противный, – согласилась я.
– Смотри, вон твой начальник приехал.
Я глянула в распахнутое окно.
Воронцов вышел из машины и нажал кнопку сигнализации на брелоке, машина приветливо пискнула.
Рядом пытался припарковаться Носиков, но Юркина машина перегородила все на свете, и, потеряв терпение, Носиков забибикал.
Юра выскочил на улицу, и между ними завязалась перебранка.
– Во дают, – сказала Люська, – вечно у них так, вчера вот Гребчук не на свое место тачку поставил, так тоже целый час разбирались.
Я промолчала, мне не очень хотелось сейчас разговаривать.
– Ты только послушай! – радостно воскликнула Люська.
Носиков уже орал на Юру, и их легкая перебранка перешла в новую стадию, насыщенную весьма грубыми выражениями.
– Почему люди не могут найти общий язык с людьми, зато с животными они просто душки, – размышляла Люська.
– Ты это к чему? – спросила я.
– Ну вот взять Носикова: он курирует собачий питомник неподалеку от своего дома, я как-то там была один раз. Кошмар, скажу тебе, куча бездомных собак, вечно голодные и так жалобно смотрят… – Люська сморщила нос.
– Какой питомник? – не поняла я. – А Носикову это зачем?
– Он собак очень любит, помогает этому питомнику чем может: кормом, какую собачку кому пристроить, что-то в этом роде. На Юрку вон как орет, а с собаками знаешь какой ласковый!
– А ты-то там как оказалась?
– Да после пьянки какой-то занесло, – захихикала Люська.
Уж не хочет ли она сказать, что поперлась в питомник для четвероногих сексом заниматься?..
– Вообще-то, – сказала я, – это за всеми водится: с окружающими собачатся, а с животными по-человечески разговаривают…
– Странная ты какая-то, – сказала Люська, – не выспалась, что ли?
– Ага, бессонница у меня приключилась.
Я понаблюдала еще немного, как Юра отгоняет свою машину и как Носиков наконец-то пристраивает свою синенькую иномарку.
Воронцов уже поднимался по лестнице, и я поспешила к себе. Надо же как-то сообщить драгоценному начальнику, что он перешел в прежний статус и я опять готова выполнять все его прихоти и работать на благо общества и фирмы.
Увидев меня, Виктор Иванович улыбнулся и сказал:
– А я уже собирался поехать за тобой лично, но все же перспектива увидеть тебя в ночнушке и с бигудями на голове меня не порадовала, и я решил, что, если ты не придешь, я просто позвоню тебе для начала.
– Я не пользуюсь бигудями, – сказала я, – и у меня нет ночнушки.
– Могу ли я из этого сделать вывод, что ты спишь обнаженной? – ухмыльнулся он.
– Я сплю в пижаме и носках.
– Это надо исправить, – улыбаясь, сморщил нос Воронцов.
Еще сутки назад я бы предложила ему лично навести порядок в моем вечернем туалете, но сейчас и моя душа, и голова были заняты совсем другими мыслями.
– Знаете что, идите-ка в свой кабинет, мне сейчас не до вас с вашими глупостями, – серьезно сказала я.
– Что, судьба все же заставила тебя идти по траве?
Я молча села за свой стол и включила компьютер.
Надеюсь, эта трава будет обрызгана росой, а не кровью…
Целый час я смотрела на свой мобильный телефон.
Пусть он позвонит, может, удастся услышать хотя бы голос Сольки… Может, мне вообще лучше поехать домой, здесь все равно нет ничего, что натолкнуло бы меня на разгадку… Да и вести себя приходится тихо, не вызывая подозрений, я даже не могу ходить и расспрашивать о чем-то, это может навредить Сольке…
Солька, Солечка, как ты там… Ты не думай, мы здесь, рядом, мы тебя найдем, и я сама разорву на части того, кто посмел прикоснуться к тебе…
– Этот дырокол не работает, ты меня слышишь?
– Что? – я вздрогнула.
Любовь Григорьевна удивленно смотрела на меня.
– Я тебе раза три уже сказала одно и тоже, а ты молчишь.
– Задумалась… Так что случилось?
– Этот дырокол не работает, дырки не пробивает, я уже вся измучалась, дай мне свой.
Я кивнула в сторону тумбочки, там у меня лежала парочка хороших новеньких дыроколов.
– Вот это другое дело, – выбирая желтенький, сказала Любовь Григорьевна.
– Забирайте, дарю.
– Вот спасибо, теперь дырки делать будет одно сплошное удовольствие…
Дырки… делать дырки…
Что-то зажужжало в моей голове. Солька делала дырки в колесах синего «Фольксвагена»… Нет, она перепутала, она проколола колеса у какой-то другой машины… Носиков не мог припарковаться…. У него синяя машина… Длинная синяя машина… Он любит собак… Когда Селезнев пошел отдавать деньги за кассету, на него напала собака… Он поэтому и не смог проследить за шантажистом…
