Полина Раевская - Дерзкая овечка, или Как охмурить своего босса
– Окончательно убедившись, что я не просто так устроилась на фирму, вы, наверное, не раз пожалели, что не убили меня сразу. Решив исправить эту ошибку, предприняли для этого сразу несколько попыток. Но эта задача почему-то решалась не так легко, как предыдущие, – честь и хвала моему ангелу-хранителю. Поэтому ни первая попытка, ни вторая успехом не увенчались. Более того! Фортуна окончательно повернулась к вам задом, когда вы попытались сбить меня на машине. Мало того что рядом оказавшийся Аванесян спас меня, так он еще и узнал вас в водителе.
Парень только производит впечатление глупца, на самом же деле далеко не такой дурачок, как может показаться. Во всяком случае, свою выгоду он сумел просчитать. Он понял, что, угрожая вам разоблачением, можно неплохо заработать. Деваться вам некуда: увязший коготок уже давно потянул за собой в трясину всю птичку. А тут еще новая беда: Сергей решает меня защитить, спрятав подальше от посторонних. Конечно, Илья знает, где я нахожусь, но вам туда доступ закрыт.
И тогда вы предлагаете ему сделку: вы значительно увеличиваете сумму вознаграждения, а он навсегда избавляет Землю от моего присутствия. Аванесян соглашается, но не успевает реализовать задуманное: в последний момент я ускользаю из дома, в котором меня прячут, в неизвестном направлении.
Правда, неизвестным оно остается до поры до времени. Очень скоро Стершин выясняет наше с Ольгой местонахождение и устанавливает за квартирой наблюдение.
Казалось бы, вот он – ваш звездный час. Наконец-то все сошлось как нужно. Но… Увы и ах, Илья, не будучи профессиональным киллером, допускает один промах за другим. Сначала он перепутал меня с Ольгой, а затем и вовсе промазал. Понимая, что появляться на службе ему нельзя – Михаилу Леонидовичу не составило труда выяснить, кто из знавших о нашем местонахождении ребят отсутствовал в тот день на дежурстве, – парень пускается в бега.
Правда, далеко ему уйти не удалось – уже очень скоро Стершин нашел беглого работника. Отсюда и подробности ваших с ним взаимоотношений. Так что упираться можете сколько угодно, но все улики против вас.
– Никого я не убивала! – взвизгнула Миронова. – Вы тут своими сказочками уже всем голову задурили! А мне не получится! Так и знайте! Мое слово против вашего!
– Да не нужно мне ничего доказывать, – устало откинувшись на стуле, произнесла я. – Это дело компетентных органов, которым Михаил Леонидович, я уверена, не откажется помочь. Но вот с Ильей вы прокололись. Зачем было использовать парня? Или вы планировали отправить его вслед за Голубевым на тот свет и просто не успели это сделать? Поймите, если бы вы не пытались с такой маниакальной настойчивостью убить меня, улик у нас и впрямь против вас было бы маловато. Зато теперь их более чем достаточно.
Видите ли, помимо показаний Аванесяна, есть еще мое свидетельство. Я ведь не случайно уделила столько внимания описанию увиденной на квартире Голубева сумочке. Ее оригинальный, хотя, конечно, и не уникальный, дизайн выделяет обладательницу среди многих. Думаю, в городе подобные аксессуары можно по пальцам пересчитать. Тем более не получится списать на простое совпадение тот факт, что вы, Ираида Семеновна, в числе этих избранных счастливиц.
– Я?! – поразилась Миронова.
– Да, вы, – спокойно проговорила и достала из кармана слегка помятую фотографию. Ту самую, которая привлекла мое внимание в «убежище».
– На этом снимке ваша сумка видна плохо, но узнать в ней тот самый приметный аксессуар все же можно. Да, это удалось мне не с первого раза. Я даже не сразу поняла, что именно привлекло мое внимание к фотографии. Уже позднее, перебирая в уме все полученные в ходе расследования сведения, пытаясь сложить из разрозненных кусочков единую картинку, я осознала, что меня тогда так насторожило. Ну а дальше – дело техники, как в прямом, так и в переносном смысле: отсканировав снимок и увеличив изображение, нам удалось разглядеть на нем кожаную аппликацию в виде отправившейся на шопинг дамы. Так что упираться дальше смысла не имеет. Лучше облегчите душу, расскажите, как все было.
– Сереж, – в голосе Мироновой слышалась мольба, – помоги мне, а? – Женщина пристально смотрела на начальника. По ее щеке текла слеза. – Я ведь все это ради тебя сделала… Ради нас, понимаешь?! Ну не могла я позволить этому ублюдку разрушить то, что мы с тобой так долго строили. Я ведь тебя все эти годы любила… Ты же меня в упор не замечал… А я терпела твоих бесконечных девиц, и даже эту… – Миронова бросила полный презрения взгляд на Ангелину. – Как могла оберегала твое спокойствие, неужели это ничего не стоит?
– Я тебя об этом не просил. – Слова Сергея жестким хлыстом рассекли воздух. Даже я невольно сжалась от сочувствия к своему несостоявшемуся убийце. Понимаю, женщина это заслужила, и все же, неужели нельзя быть с ней помягче?
– Ну да, конечно… – Вся уверенность и спесь слетели с Мироновой. – Ты, безусловно, прав … Кто я такая, чтобы меня жалеть? Неплохо вышло все, да? Ты весь в белом, а я в дерьме. При том, что именно ты – основной выгодоприобретатель в этой истории. Только подумай, что было бы, доведи этот ублюдочный Свиридов дело до конца! Лишь благодаря мне ты там, где ты есть, а не на нарах. Неужели не понимаешь?
– Ир, – ни один мускул не дрогнул на лице Петрова, – я тебе все могу простить, но не то, что ты пыталась убить Лерку. Ты же знаешь… – Сергей запнулся, и мне осталось только гадать, что именно он хотел сказать. Но даже этой незаконченной фразы оказалось достаточно, чтобы заставить мое сердце биться в груди пойманной в силки птицей.
– Ну и дурак же ты! – злобно воскликнула Ираида. – Она ж погубить тебя хотела! Знаешь, как Голубев связал ее со Свиридовым? Он проследил за этой… – женщина запнулась, не сумев подобрать для меня подходящего эпитета, – …до кладбища, где она со своим возлюбленным беседы беседовала. Димка разговор при помощи специальной аппаратуры подслушал и все понял. Потому на тебя и подумал, что она тебя во всем обвиняла. Кстати. – Женщина повернулась ко мне. В ее обращенном в мою сторону взгляде читалась насмешка. – Зря ты думаешь, будто твой возлюбленный спас тебя. О тебе и не думал заботиться, все о пощаде молил. Выдал твой адрес сразу же. То, что ты жива до сих пор, – это моя заслуга. Хотя, конечно, теперь-то я понимаю, какую оплошность допустила: надо было тебя сразу прикончить. Еще тогда, четырнадцать лет назад!
Я равнодушно пожала плечами – в чем, в чем, а в логике этим рассуждениям не откажешь…
* * *Позднее, когда все разошлись: кто по камерам, а кто и просто по домам, – мы остались с Сергеем одни. Сидели по разные стороны огромного стола и молча смотрели друг другу в глаза.
Никто не мог нарушить молчание первым, и хотя я понимала, что это моя обязанность, открыть рот и вымолвить хоть слово была не в силах.
Наконец, когда тишина окончательно меня раздавила, я, набравшись храбрости, воскликнула с жаром:
– Я тебя люблю! Я не хотела этого! Не планировала! Не думала и не гадала. Более того! Это произошло помимо моей воли. Ничего не говори! Ничего не отвечай! Мои слова тебя ни к чему не обязывают, я просто хочу, чтобы ты это знал и не чувствовал себя обманутым и использованным. Хотя… – я горько усмехнулась, – все равно ведь будешь. Но знаешь, еще до того, как я узнала правду про Ираиду, я уже тогда была уверена в том, что ты не убийца. Вот просто знала это, и все! Прости, что не открылась тогда же – хотела довести расследование до конца. Сама!
Я помолчала – речь давалась мне с трудом, но я должна была ее закончить.
– Если то, что между нами было, не просто так… – не скрывая надежды, проговорила я, – если есть хоть малейший шанс на то… на то… – слова казались столь фантастичными, что мозг отказывался их воспроизводить, – на то, что мы можем быть вместе… Просто подумай!
Я поднялась и направилась к выходу. Сергей по-прежнему хранил гробовое молчание. Уже у самой двери я обернулась к нему и сказала:
– Ровно через месяц, семнадцатого числа, мои друзья устраивают обряд венчания в церкви Серафима Саровского. Если ты все же решишь, что нам стоит хотя бы попытаться, приходи! Я буду ждать! Если нет – я исчезну из твоей жизни навсегда.
Глава тридцать девятая
Повод для праздника есть всегда. Наши дни
– Лер, я точно в этом наряде не буду «белой овцой»? – в десятый раз спросила меня Ольга, вертясь перед зеркалом, оценивающим взглядом окидывая свою фигуру.
– Тогда уж кремовой, – просунул голову в дверной проем Володька и тут же получил от супруги расческой по лбу.
– Эй, больно же, – проворчал он, потирая ушибленное место.
– А ты не болтай что ни попадя. Лер, мне правда идет это платье?
– Оль, – я сложила руки у груди, с восхищением оглядывая подругу, – ты прекрасна! Модельер, конечно, большой умница, да и корректирующее белье сделало свое дело, сама понимаешь.
