Марш-бросок к алтарю - Логунова Елена Ивановна

— План меняется, — пристально, исподлобья, как бык на тореро, глядя на меня, сказал Денис Зяме. — Ужин и душ переносятся на потом!

— Согласен! — быстро ответил мой братец.

Он широко шагнул к Трошкиной и сцапал ее за руку.

— Ай! — взвизгнула Алка и уронила злосчастный ремень.

Пленный лейтенант задергался, пытаясь освободить ноги и дотянуться до ремня на полу. Поглядев на эту сцену, Денис с чертыханием помянул какие-то страсти-мордасти и и необыкновенно язвительно поинтересовался у меня:

— Чем привязали? Колготками?

— Почему — колготками? Поясками от халатиков! — дрожащим голосом ответила за меня Алка и смущенно потупилась: с колготками у нее совсем недавно тоже была какая-то сомнительная история.

— Молчи, грешница! — величаво нахмурился Зяма, отчего-то впадая в церковную тему. — Кто еси сей муж?!

— Я им не муж! — возмутился пленник.

— Он нам не муж! Он мент! — подтвердила я и показала развернутое удостоверение милиционера.

— А мент нам в мужья не годится?! — совсем осерчал канитан Кулебякин, уже переходя на личное.

— Милый! Давай об этом тоже поговорим наедине! — теряя терпение, попросила я.

— Отлично! Гр-ражданка Кузнецова, пр-ройдем-те! — прорычал Денис.

— Гражданка Трошкина, останьтесь! — повелел Зяма.

— Граждане, граждане! — заволновался привязанный, видя, что все расходятся. — А как же я? Я же лейтенант милиции! И я, между прочим, при исполнении!

— При исполнении? Вот и исполняй! — съязвил Кулебякин. — Лейтенант он, понимаешь!

С этими словами капитан Кулебякин гордо вытащил из кармана красную книжечку собственного служебного удостоверения и с изяществом тореадора исполнил ею перед физиономией младшего по званию классическую полуверонику.

— Виноват, товарищ капитан! — пробормотал пленный.

— Виноват — покайся! — наставительным голосом строгого падре посоветовал ему Зяма и со словами: «В келью, дщерь моя, на исповедь!» — повлек оторопевшую Трошкину в свою комнату.

Из-за закрывшейся за ними двери немедленно послышались звуки наиактивнейшего умерщвления плоти. Денис злорадно молвил: «То-то!» и с ускорением потащил меня в прихожую.

— А что исполнять-то?! — оставшись в одиночестве, вскричал всеми забытый лейтенант.

— Что, что! — Кулебякин с сожалением отпустил мою талию и вернулся в комнату. — Цыганочку с выходом! Ладно уж, свободен!

Через несколько секунд мимо меня бочком и со словами извинения проскользнул лейтенант.

— До свиданья, — с сожалением сказала я ему вслед.

Допросить столь ловко взятого «языка» так и не удалось!

— Я тебе покажу свиданье! — Денис погрозил мне кулаком.

— Покажи, милый, покажи! — промурлыкала я.

Тяжелый милицейский кулак мгновенно разжался в горячую ладонь, которая клейко, как банный лист, прильнула к моему бедру.

Описывать наше дальнейшее времяпрепровождение я не буду. Папа, мама и пионерская организация воспитывали меня скромницей. Не очень-то это у них получилось, но лично я не в претензии…

Четверг

1

В шестом часу утра мы с Кулебякиным, держась за руки, как добрые друзья-дошколята, сошли по лестнице с Денискиного восьмого этажа на наш седьмой и потихоньку внедрились в фамильное гнездо Кузнецовых. Необходимость ночной вылазки диктовало бальное чувство голода. Холодильник Кулебякина не мог продемонстрировать нам ничего, кроме художественной инсталляции «Снежная пустыня».

— Хочу копченого мяса и сыра с маслом! И яичницу с беконом! И салат из помидоров! И гренки! — сладострастно нашептывал мне любимый, пока мы пересчитывали ступеньки ногами в мягких тапочках.

Мы почти бесшумно, чтобы не побеспокоить Зяму с Алкой, вошли в квартиру и уже там обнаружили, что совершенно напрасно соблюдали режим молчания. Мой брат и наша общая подрута вовсе не почивали! Они переместились из спальни в кухню и там занимались именно тем, чем мечтали заняться мы с Денисом: последовательно превращали в снежную пустыню все три камеры нашего холодильника!

— Доброе утро! — звонко приветствовала нас Трошкина, стоя у плиты. — Яичницу будете? С беконом!

— А также с мясом, сыром, гренками и помидорами! — поторопился застолбить жилу Денис.

Алка с Зямой еще только начали истребление провианта, и мы очень мило покушали, за доброй едой распив три бутылки красного вина. Его притащил из своей комнаты Зяма. Я сделала себе зарубочку в памяти: вот где в следующий раз надо будет искать спиртное! Не в коммунальных амбарах семейства, а в личных закромах братишки! Похоже, у него там богатые винные погреба!

Бордо было превосходное, и настроение у сотрапезников сделалось ему под стать.

— Ну и что же вы тут делали со своим лейтенантом? — с трудом отвалившись от стола, почти благодушно поинтересовался мой капитан.

— Во-первых, он вовсе не наш! Во-вторых, мы ничего такого с ним не делали! — поторопилась оправдаться Трошкина.

— Он был нужен нам в качестве источника информации, — объяснила я, виртуозно сплетая правду и ложь. — Дело в том, что наше агентство получило заказ на продвижение казино, и мне принесли готовое видео для монтажа рекламного ролика, но я никак не могла самостоятельно разобраться в происходящих на экране процессах. Мне нужен был грамотный консультант, и мы с Алкой нашли его в казино.

— Но там было шумно, и вообще — неудобно разговаривать! — подхватила подачу Трошкина. — Мы с большим трудом уговорили сведущего человека приехать сюда и только-только расположились для спокойной беседы, как — трах! Бабах! Вломились вы двое и испортили нам все дело!

— Они уговорили его с большим трудом, ты понял? — иронично покосился на моего брата мой жених.

— Пустили в ход все свое обаяние и все родовые запасы суровой пеньки! — кивнул Зяма.

— Это были всего лишь пояски от халатиков, — проворчала Алка. — Нам пришлось использовать их, чтобы поудобнее устроить в кресле нашего гостя. Он был сильно нетрезв и не мог сидеть прямо!

— Я тоже сильно нетрезв! И тоже предпочел бы лечь! — с подкупающей откровенностью признался Кулебякин, с пристрастием погладив мою коленку. — Однако я хочу доказать, что капитан на порядок круче лейтенанта, и с этой целью готов прокомментировать для тебя, любимая, эту твою непонятную запись из казино.

— А ты разве разбираешься я азартных играх? — удивилась я.

— Разбирается ли Денис в азартных играх? Я имею в виду — разбирается ли он в них так, как я?! — картинно заломил руки Зяма.

Вот так, неожиданно для самих себя, мы с Алкой получили сразу двух разговорчивых консультантов вместо одного молчаливого. И узнали немало интересного!

— Съемка велась с двух часов ночи до десяти утра — это время работники игорных заведений называют морским термином «собачья вахта», — изучив показания таймера, сообщил Зяма. — Для работников заведения эта смена самая тяжелая: особенно сильно хочется спать, внимание притуплено, а народу в зале то очень много, то совсем мало, и в периоды затишья персонал совсем расслабляется.

— Что очень удобно для разного рода мошенников! — подхватил Денис. — Внимание на экран! Смотрите, у играющих в покер с завидным постоянством выпадает флэш-стрит!

— Что у них выпадает? — спросила я.

— Флэш-стрит! Пять карт одной масти, сложенные по порядку! — объяснил Кулебякин.

— По правилам, тот, у кого выпадает эта комбинация, получает в кассе заведения максимальную ставку! — добавил Зяма. — В «Пирамиде» это пять тысяч долларов. Если судить по статистике удач, то такой выигрыш бывает один раз на пятьдесят тысяч попыток! А тут — дважды за один вечер!

— Чудо! — благоговейно молвила Трошкина.

— Но только рукотворное чудо! — поправил ее Денис, голосом нажав на определение. — Зяма, открути запись назад… Да, сюда. Смотрите, наивные барышни: крупье подкладывает колоду карт так, что у подставного игрока выпадает нужная комбинация!

— Натуральное мошенничество! — подтвердил Зяма.