Анастасия Монастырская - Робинзон по пятницам
Другая бы женщина уволилась и постаралась бы забыть, но только ни она. Катя стала следить за Трохименко и обнаружила массу любопытных скелетиков. А заодно и шантажистов. Она просто ждала удобного момента, чтобы отомстить бывшему любовнику.
— Она хотела его убить?
— Да. И присвоить деньги.
— Но сто тысяч не такая большая сумма, — заметил дед.
— Убивают и за меньшие деньги, — невозмутимо ответил Федоров. — К тому же она не знала, какую сумму Трохименко выплачивает шантажистам. Однако Трохименко ускорил ход событий, сам того не зная. В ту пятницу он сказал, что увольняет Катю и берет на ее место Милу. Ирония судьбы, он, похоже, искренне, влюбился в родную дочь и мечтал о примирении. Вот так Катя осталась без средств к существованию и без надежд на будущее. Ей оставалось только достать пузырек с лекарством и влить его в спиртное. Но как? Помогла встреча с Романовым. Она привела его в кабинет и воспользовавшись удобным случаем, всыпала в бокал таблетки. А затем быстро направилась в аудиторию, обеспечив себе идеальное алиби.
Она надеялась, что до приезда милиции успеет забрать портфель с деньгами, который Трохименко спрятал под столом. Однако, как вам уже известно, деньги забрал Алекс.
Катя так и подумала. В то время, как вы давали показания, она уже направлялась к Романову, предварительно договорившись о встрече.
— Но как Романов согласился на это, ведь они же не были знакомы?
— Катя воспользовалась тем же приемом, который до этого использовала Мила. Она позвонила Романову и представилась Стефанией. Она же часто бывала у вас дома, так что знала все о войне соседей. Романов не ощутил подвоха, настолько он был счастлив. Так что розы, коньяк — все это для вас, Стефания.
Я промолчала. А что тут сказать?
— Сначала Романов не хотел пускать секретаря на порог, но тогда она пригрозила, что расскажет о шантаже. Войдя в дом, она потребовала вернуть деньги, но Романов не принял ее всерьез, сказав, что отдал их вам, Стефания. На булавки. Катя второй раз за день воспользовалась проверенным методом. Подсыпала ему в бокал лекарство. Остальное вы знаете.
— Значит, это она мне звонила? — я вспомнила холодный голос.
— Она. Ее особенно разозлила фраза "на булавки". Не зная, сколько денег было в портфеле, ваша подруга вообразила гигантскую сумму — миллион долларов. Вам он был ни к чему, а вот ей очень бы пригодился.
— Но он же не поместится в портфель! — воскликнула я.
— Не поместится. Беда в том, что Катя этого не знала. Да и кто знает, сколько долларов влезет в такой портфель, как был у Трохименко? Она стала придумывать способ, как обыскать ваш дом.
— Подождите, — вдруг сообразил Фима. — Тот разгром у нас дома, ее рук дело?
— И разгром, и взрыв в институте. Ей доставляло особое удовольствие причинять вам вред, Стефания.
— Почему? — не поняла Ольга.
— Зависть, ревность. Типичный случай, когда одна женщина ненавидит другую. Я вообще не верю в женскую дружбу, извините, дамы, если обидел. Эти отношения экзальтированные (а подчас и эфемерные) и длятся до первого успеха или влюбленности в одного и того же мужчину, напоминающего долгожданного "прынца". Но вот незадача, "прынцы" приходят и, к сожалению, остаются, а вот неразлучные подруги, напротив, оказываются злейшими врагами. Женщин могут объединить неустроенность, женские болячки, низкая зарплата и желание выпить "по чуть-чуть". Всего этого у вас, Стефания, нет. А у Кати было и даже в излишке. Плюс не забывайте ваши отношения с Трохименко.
— У нас не было с ним никаких отношений!
— Вот именно. Вы с самого начала дали понять, как относитесь к декану. А Катю это задевало. Своим презрением вы как бы провели границу между ней и собой. Дескать, тебе он подходит, а мне — извини, противно.
— Так оно и было.
— Да. И с этого момента она вас еще больше возненавидела.
— Со мной понятно, а чем Пургин ей не угодил. Его-то зачем убивать?
— Я и сам вначале не понял, — признался Федоров. — Откуда ей было взяться в квартире Пургина, да еще с его пистолетом в руках. Ведь при обыске у Кати нашли ключи от его квартиры. Она утверждает, что их ей дал сам Пургин.
— Он хотел ей сделать предложение, — пробормотала я, давясь слезами. Перед глазами мелькнуло мертвое лицо Пургина, удивленное и по-детски беззащитное.
— В его кармане мы нашли коробочку с кольцом, — кивнул Федоров. — Все-таки он до конца остался романтиком.
— Идиот, а не романтик, — заявила Клара. — После сорока мужчина должен разбираться в машинах, винах и женщинах. Иначе это не мужчина.
— Значит, у меня еще есть время, — улыбнулся Федоров. — Это Катя позвонила Пургину насчет Милы. И когда продюсер пришел в институт во второй раз, они встретились. Пургин пригласил Катю на съемки "Последнего героя". Она приняла приглашение. Вечером они уже были любовниками. А еще через пару дней Пургин был готов сделать ей предложение. Вот такое стремительное знакомство.
— Знакомство, которое завершилось смертью, — подытожил Фима.
— Увы. Катя подслушала разговор Милы и Стефании, а затем поехала за Эфой к дому Пургина.
— Зачем она выстрелила?
— Приревновала. Решила, что вы опять у нее отбиваете мужчину.
— В него она выстрелила. А в меня? — мне до сих пор не давал покоя именно этот вопрос.
Федоров усмехнулся:
— Я тоже спросил ее об этом.
— И что она ответила?
— Она — моя подруга.
И, помолчав, добавил:
— Терпеть не могу женские преступления. В них нет логики.
— Хозяйка, мебель привезли!
— Вываливай!
— Хозяйка, текстиль привезли!
— Вываливай!
— Хозяйка, посуду привезли!
— Вываливай!
Грох. Звук разбившегося стекла. Тишина.
— Хозяйка! Посуды больше нет.
Ясен пень, что нет. Весь двор в осколках. Тут же в петербургской слякоти стоят вычурные столики, полосатые диванчики и мягкие кресла, на которых грудой навалены шторы всевозможных расцветок. Рядом с диванчиком подбоченились две псевдокитайские вазы, огромные и аляповатые. Грузчики выносили новые вещи: пуховые перины, подушки, свернутые в гигантские тубусы ковры. И что мне со всем этим делать, спрашивается?
Грузчики синхронно пожали плечами. Мол, мы откуда знаем. Наше дело маленькое — привезти, выгрузить, уехать. Доставка до дверей бесплатно, доставка в дом — денег стоит. Так что, думайте, мадам, пока мы не передумали. "Постой, паровоз, не стучите колеса", — сказала Анна Каренина, упав на рельсы.
Эх, пора бы вспомнить про главный принцип в своей жизни: я не жадная, я экономная. Родственничкам отдельное спасибо: мало ого, что заказали всякой ерунды, так еще в этот день разбежались по своим делам. Мысленно чертыхнувшись, я приняла решение:
— Значит, так, мужики! Грузим все обратно.
Они сначала не поверили:
— Как это?
— Элементарно. Ручками. Берем, поднимаем и грузим.
Старший недоверчиво спросил:
— Вы передумали?
— Да! — подтвердила я голосом счастливой идиотки. — Передумала! Хочу обставить дом в минималистском стиле. Голые стены, голый пол и я. Что может быть лучше?
— А посуда?
— Что посуда? — не поняла я.
— Она разбилась.
— Сами виноваты. Надо быть осторожнее. Осколки можете забрать с собой.
И я закрыла за собой дверь. Пустой дом казался холодным и враждебным. Это чувствовали даже пираньи, которые вели себя сегодня на удивление миролюбиво. Наблюдая за ними, я вспомнила Катю. После долгих уговоров Федоров позволил мне с ней встретиться. Однако ни он, ни мои родственники не понимали, почему я так настаиваю на этом свидании.
— Все-таки, ты ненормальная, Эфка, — подытожил длительную дискуссию Фима.
С таким утверждением я бы вряд ли согласилась:
— Норма — это то, что встречается изредка.
— Сама придумала? — завистливо осведомилась бабушка.
— Нет, конечно. Сомерсет Моэм.
— Умный мужик был. О тебе такого не скажешь.
— Меня и мужиком-то сложно назвать.
Однако Фима не унимался:
— Она тебя на тот свет едва не отправила, чуть дом не разрушила…
— Но ведь не убила же. Именно поэтому я и должна с ней поговорить.
— Хорошо, что я не женщина! — непоследовательно воскликнул Фима. — Иначе бы меня никто не понимал.
С этим напутствием я и отправилась на свидание к Катерине. Встретила она меня враждебно:
— Позлорадствовать пришла?
Я не стала лукавить:
— Отчасти.
— Злорадствуй, — и она отвернулась.
Злорадствовать не получалось. Осуждать или искать оправдания тоже. На первый взгляд, позиция равнодушного человека. На второй — позиция человека эгоистичного, который бежит от любых негативных эмоций. Я и сама не понимала, зачем нужна эта встреча. Может, во мне сидит примитивное желание поглазеть на того, кто лишил жизни себе подобных? И тогда чем я лучше ее? Не лучше и не хуже. В любом из нас сидит ген убийцы: только у одних он спит, а у других в силу определенных обстоятельств активизируется. Я могу понять того, кто убивает, защищая свою жизнь и жизнь своего ребенка, или следует законам кровной мести. Но ради чего переступила черту Катя, мне не понять.
