Катарина Ингельман-Сунберг - Кофе с ограблением
Тогда все улыбнулись и, конечно, обрадовались, снова очутившись в своих комнатах. Там они прожили немало и прекрасно знали, где лежит каждая вещь.
– Значит, это будет наш штаб, когда придет время разрабатывать новые вылазки, так ты задумала, Марта? – поинтересовалась Стина.
– Конечно, здесь мы можем встречаться и строить наши планы. Кому придет в голову, что мозговой центр преступной группировки находится в доме престарелых?
Они оставили вещи в комнатах, привели себя в порядок, а потом спустились в гостиную немного поболтать с другими. Они прибыли как раз к вечернему кофе и, к своему удивлению, обнаружили, что к нему полагались сдобный батон и три сорта печенья. И Катя снова вернулась.
– Я понимаю, кое-какие вещи из происходивших здесь ранее вам не нравились, – сказала она, сев рядом с ними. – Но сейчас у сестры Барбары другая работа.
– Раньше нас запирали, как малых детей, – заметила Анна-Грета.
– Все изменилось, только скажите дежурной, когда вы хотите выйти, чтобы мы знали, где вы.
– Замечательно! – вырвалось у Марты машинально.
– Потом, насколько я поняла, вы подавали предложения по улучшению местного быта.
– Да, но никто не обратил внимания на нашу писанину, – констатировала Стина.
– Я хотела бы взглянуть на нее, – сказала Катя.
Марта переглянулась с остальными. Хуже не придумаешь. Неужели сейчас здесь их ждал чуть ли не рай земной? Как раз когда они готовили новое дело? Ведь если она правильно истолковала стихотворения Гения, становилось горячо, исключительное преступление уже замаячило впереди. Он и Грабли могли появиться в любой день, и тогда она узнала бы больше, но сейчас на первом месте стояли картины. Им требовалось добыть сто тысяч крон к 30 октября.
Несколько дней спустя они обсуждали это дело за чашкой чая у Марты.
– У меня есть сбережения, даже если они большей частью ушли на оплату отеля и парома, – сказала Анна-Грета. – Мы можем позаимствовать из них, пока все не устроится.
Марта чуть не поперхнулась печеньем, закашлялась и вытаращила глаза на подругу.
– Без процентов?
Анна-Грета отмахнулась от ее комментария.
– Я переведу деньги на ваши счета, тогда снятая сумма не будет выглядеть подозрительно большой. Потом мы пойдем вместе в банк и все заберем, ничего сложного. – Она закурила сигариллу. – Фантастическая штука Интернет. Достаточно щелкнуть мышкой, и дело сделано.
Мышь и Анна-Грета… Теперь Марта поперхнулась печеньем по-настоящему, и подругам пришлось долго стучать по ее спине, прежде чем она смогла снова нормально дышать. Анна-Грета покосилась на Марту.
– Я понимаю твое любопытство, но Гуннар сказал, что необходимо жить сегодняшним днем. В нашем возрасте надо делать все возможное для собственного удовольствия, тогда жизнь становится богаче.
– Ага, так, значит, – сказала Стина, которая была удивлена не меньше Марты.
Однако, придя в себя, подруги от всей души поблагодарили Анну-Грету за то, что она спасла их в трудной ситуации, а потом вежливо поинтересовались, не могла ли она оказать им любезность и прекратить курить.
– Извините, я не подумала об этом. Но, конечно, Интернет просто фантастика, – сказала Анна-Грета и загасила сигариллу. – Гуннар научил меня массе вещей. Знаете, там можно найти даже грампластинки.
– Ага, тогда понятно, – сказали Стина и Марта, перебивая друг друга. Их подруга теперь все время включала свой граммофон, и когда Гуннар приходил навещать ее, они постоянно слушали духовую музыку. Время от времени лошадиное ржание пробивалось сквозь звуки труб и фортепиано, а когда пластинку «заедало» и это явно никого не волновало, Марту начинало одолевать любопытство, чем они, собственно, занимаются. Как ни прискорбно, дефект находился посередине «Детской веры». Если бы они, по крайней мере, проигрывали Фрэнка Синатру или Эверта Таубе…
Когда стало ясно, что Анна-Грета готова выложить сто тысяч крон на вознаграждение, в их душах воцарилось спокойствие. Они пили свой чай с морошковым ликером в комнате Марты и весело болтали обо всем случившемся ранее, пока Анна-Грета не встала и не сказала, что у нее есть дела поважнее.
– Банковские переводы, знаете ли, – уточнила она с важным видом и попросила не беспокоить ее. А потом целый вечер просидела перед компьютером и выполнила все необходимые операции, не спеша и обстоятельно разделив деньги между собой, Стиной и Мартой. За завтраком на следующий день она гордо сообщила, что пришло время отправляться на такси в банк.
Там было много народа, и подруги долго прогуливались по залу, пока наконец не пришла очередь Анны-Греты. Она знаками показала им следовать за ней, и они направились к кассе. Марта шепнула, что будет подозрительно, если они подойдут все скопом, но Анна-Грета только отмахнулась от ее возражения.
– Это мои деньги, и мне решать.
Кассирша радостно улыбнулась, когда они приблизились, спотыкаясь, со своими роляторами, но побледнела, увидев их заполненные бланки.
– Извините, но у нас нет в наличии столько денег.
– Ничего себе. Я же звонила и предупреждала. Так ведь надо поступать, когда собираешься снять большую сумму, – сказала Анна-Грета.
Кассирша посомневалась немного, извинилась и исчезла, чтобы спросить совета у коллеги. Спустя немного времени она вернулась и с жалостью посмотрела на Анну-Грету.
– К сожалению, возникла небольшая проблема. На указанных вами счетах нет таких средств.
– Не может быть. Я перевела их из моих сбережений вчера по Сети. По Интернету, вы же понимаете? Вы сами призываете нас так поступать, поскольку не хотите, чтобы мы болтались в банке, разве не так? Пожалуйста, посмотрите, как много денег на моем сберегательном счете.
– Тогда, наверное, произошла какая-то ошибка. Там нет ничего.
– Но я брала мышку и щелкала, – возразила Анна-Грета.
– Что вы брали?
– МЫЫШШЬ, я сказала, – перешла на крик Анна-Грета.
– С Интернетом порой бывают проблемы, – попыталась утешить ее девица.
– Неужели, по-вашему, я не в состоянии пользоваться мышкой только потому, что стала старой? – проворчала Анна-Грета.
Из соседнего кабинета послышался смех, а кассирша тактично прикрыла рот рукой.
– У нас вчера были проблемы с компьютерами, возможно, какие-то операции не прошли. Мы проверим, – сказала она.
– Я, слава богу, сама работала в банке и, кроме того, являюсь вашим клиентом уже сорок лет, – закричала Анна-Грета так, что вуаль на ее шляпе закачалась. – Вы не можете обращаться со мной черт знает как!
Марта смотрела со стороны на все это представление. Ни о каком лошадином ржании сейчас не шло и речи – голос Анны-Греты грохотал как гром.
– Если вам трудно с компьютером, то, пожалуй, будет удобнее использовать телефонные услуги? – сказала кассирша как можно более любезно.
– По телефону? Но, милая моя, вы не подумали, почему я говорю так громко? Я ПЛООХХО СЛЫЫШУ! – прокричала Анна-Грета.
За ними образовалась большая очередь, в зале больше не осталось сидячих мест. Дверь офиса открылась, и к ним поспешил хорошо одетый мужчина.
– Приходите завтра, и мы во всем разберемся, – сказал он вежливо и протянул маленькую ручку с банковским логотипом. Потом поклонился и вежливо, но решительно показал им на дверь.
Когда вся троица вернулась в «Диамант», их настроение было на нуле. Анна-Грета заперлась в своей комнате и не хотела ни с кем разговаривать, Марта расположилась в общей гостиной и пыталась думать, а Стина обрабатывала пилочкой свои и без того идеальные ногти. Никто ничего не говорил. Кофе казался безвкусным, и сдобный батон тоже.
К выходным им требовалось наполнить детскую коляску деньгами, иначе они рисковали никогда не получить назад свои картины. Марта откинулась на спинку стула и закрыла глаза – это обычно срабатывало, когда у нее возникала необходимость решить проблему. Она услышала, как где-то вдалеке Катя разговаривала по телефону, а несколько стариков обсуждали футбол. Голос Кати донесся до нее снова. Проблемы с Интернетом… Подключение не получилось… Сервис подвел… Она улыбнулась самой себе. Хорошо, тогда она, пожалуй, сможет утешить Анну-Грету.
Потом Марта задремала, и ей приснилось, будто она ограбила сберегательный банк в Истаде. Проснулась она, как раз когда поднималась на паром со всеми деньгами. Дверь в комнату Долорес с шумом открылась, и старушка, как обычно, начала ходить кругами по комнате, таская сумку-тележку за собой.
– Мой сын – лучший из всех, – мурлыкала она с улыбкой во все лицо. – Он плавал по всему миру и сделал меня миллионершей.
А потом она показывала на свою сумку и смеялась. Розовое одеяло и носок свешивались из-под ее крышки, и шаль волочилась по полу. Между ними наружу выглядывала пачка смятых газет.
