Дарья Калинина - Жадина платит дважды
Исходя из этих трех несложных постулатов, майор не стал дожидаться, пока заявится настоящая Алина (и поступил крайне мудро, так как никакой Алины в это время в Воронеже не было), а пригласил на роль Алины немного похожую на нее сотрудницу из своего отдела. На самом деле девушки были похожи лишь ростом и цветом волос. Но грим доделал остальное, и новоявленная Алина могла даже выходить в магазин, чего она не делала, и общаться с соседями, что она делала, просто чтобы убедиться, что грим хорош. А уж из окна подсадную Алину и вовсе невозможно было отличить от настоящей.
В квартире постоянно находились три оперативника, они каждый час отзванивали майору и сообщали все одно и то же. Что у них все тихо, никто не появлялся. Наконец во втором часу ночи во дворе дома раздался шорох шин остановившейся машины, и из нее кто-то вышел. Затем загудел лифт, и оперативники насторожились. Чутье их не подвело, тут же раздался звонок в дверь, затем еще один, а потом мужской голос сказал:
– Алина, открой, я знаю, что ты здесь. Открой, это я – Никита. Открой, или я буду всю ночь стучать, перебужу всех соседей, и тебе придется меня пустить.
Один из оперативников кивнул, и они втроем отошли в глубь квартиры, оставив девушку одну. Молча, так как ей было строжайше наказано говорить как можно меньше, чтобы по голосу ее не отличили от настоящей Алины, девушка открыла дверь. На лестничной площадке были предусмотрительно выкручены лампочки, а в прихожей горел свет, поэтому в полумраке Никита не заметил подлога.
– Алиночка! – бросился он перед ней на колени с огромным букетом цветов. – Ты жива! Боже, я не верю своим глазам. Какое счастье!
После этого последовали многочисленные и беспорядочные поцелуи, начиная с пальцев ног, но постепенно Никита поднимался все выше и выше и в конце концов дошел до шеи и лица.
– Ты совсем мне не рада? – озабоченно спросил у девушки Никита. – Как только я услышал от твоей соседки, что ты здесь, сразу же помчался к тебе. А ты молчишь. Что с тобой? У тебя кто-то есть?
И парень метнулся в комнаты. Увидев, что у его любимой в спальне прячется сразу три мужские фигуры, парень онемел и окаменел. Воспользовавшись этим, опера его быстро скрутили, усадили на стул и зажгли свет.
– Вы кто такие? – прошептал Никита. – Алина, в чем дело? Ты мне можешь сказать?
– Мне очень жаль, – пробормотала лже-Алина. – Букет был очень красивый.
– Вы не Алина! – наконец осенило Никиту. – Что здесь происходит в конце концов? И где настоящая Алина?
– Ты кто, парень? – спросил у него один из оперов, сноровисто обыскивая его. – Ты откуда Алину знаешь?
– Где Алина? – упрямо твердил Никита.
– Мы бы и сами хотели это знать, – сказал опер. – Только мы ее уже здесь не застали, вот и решили подождать. А тут и ты так неожиданно пожаловал. Может быть, ты нам скажешь, каким образом она оказалась здесь в то время, как в Питере вовсю разыскивают ее хладный труп?
Но Никита, уже догадавшийся, что Алины ему не будет, молчал, как партизан. Сообразив, что со строптивым пленником им не совладать, менты позвонили своему начальству.
– Ничего не предпринимайте до утра, – последовал приказ после того, как майор выяснил имя и фамилию задержанного.
– В карманах у него ничего опасней пишущей ручки не было, – счел нужным сообщить ему опер.
– Все равно не теряйте бдительности, могут пожаловать еще и другие гости. – остерег их майор, набирая по другому телефону домашний номер лейтенанта Гривцова, который умолял держать его в курсе дела и днем, и ночью.
– Попалась птичка, – удовлетворенно сообщил он лейтенанту. – Мои ребята сцапали некоего Никиту Брянцева, прямо у ног нашей псевдо-Алиночки.
– Кто это? – тупо спросил лейтенант, плохо соображавший со сна.
– Тебе видней, – ответил майор. – Проходит у тебя этот Никита по делу? Сам он уверяет, что он нынешний жених Алины. Так прямо и говорит.
Лейтенант наконец сообразил, с кем разговаривает, и воскликнул:
– Так это же Цыганов!
– По документам Брянцев, – возразил майор. – Ребята говорят, что высокий, черноволосый и черноглазый. И в самом деле немного похож на цыгана, но оружия ни холодного, ни огнестрельного при нем не обнаружено.
– Цыганов – это сценический псевдоним Никиты, – пояснил лейтенант. – Он и в самом деле был женихом Алины. Парень не опасен. На все три убийства у него есть алиби. А больше там никто не появлялся?
– Пока нет, но ребята ждут, – сказал немного разочарованный майор.
– Очень прошу, держи меня в курсе, – умоляюще произнес лейтенант.
Майор пообещал, но до утра ничего не произошло. Со всяческими предосторожностями, чтобы не насторожить настоящего преступника, утром Никшу выдворили из квартиры и доставили в участок в сопровождении двух оперов. Майор задержал его на три дня, опасаясь, что парень проболтается настоящему преступнику, мол, на самом деле Алины в Воронеже нет.
Сразу же после их ухода в дверь снова позвонили.
– Вам просили передать, что один человек хочет с вами встретиться, – сказал тонкий девичий голос.
Лже-Алина, она же Ира, повинуясь знаку, открыла дверь. На пороге стояла девочка-подросток.
– А еще он просил передать, чтобы вы пришли одна, – сказала девочка, затем она достала фотографию, сверилась с ней и признала:
– Похожи! А теперь скажите, кто выступал первым номером на гастролях в Риге?
– Что? – разинула рот лже-Алина, которая ни про какие гастроли и слыхом не слыхивала.
– Ой, извините, – стала отступать девочка к дверям, но там уже стоял опер и ласково улыбался ей.
– Девочка, а тебе не говорили, что разговаривать на улицах с незнакомыми мужчинами нельзя, а тем более одной отправляться выполнять их странные поручения в совершенно незнакомую квартиру?
– Вы меня убьете? – прошептала девочка, бледнея на глазах.
– На этот раз тебе повезло, – сказал ей опер, доставая удостоверение и показывая ей. – Ты попала в хорошие руки. Но ведь вместо нас мог быть и кто-то другой. А теперь живо говори, где этот тип будет ждать нашу Алину?
– На повороте улицы Строителей есть летнее кафе, нужно сесть за крайний к дороге столик, – прошептала девочка, постепенно приходя в себя.
– Умница, а теперь выпей воды, чтобы окончательно оклематься, и беги к этому дяде, скажи, что выполнила его поручение в точности – и девушка придет.
– А его уже там нет, – сказала девочка, вместо воды охотно беря из рук лже-Алины стакан лимонада. – Он сразу же ушел.
– Хитрый черт, – не сдержался опер. – Как думаешь, Ира, выдержит твоя маскировка?
– Ой, вы преступника ловите? – обрадовалась девочка. – Как интересно!
– Слушай, дитя невинное, скажи мне, как выглядел тот мужчина? – обратился к ней другой опер.
– У него были усы, – начала старательно припоминать девочка самое главное. – Очень красивые каштановые волосы, должно быть, крашеные, потому что усы были черные. Высокий, плечистый, на вид ему лет тридцать с небольшим. Очень красивый, только нос его уродовал. На редкость большой нос.
– А одет?
– Не знаю, просто он был одет. Брюки, рубашка, пиджак.
– Какие брюки, какой пиджак?
– Брюки темные, пиджак темно-серый в меленькую такую клеточку, а рубашка, не помню я. А галстук! У него же был галстук. Я на галстук и запала. Удивительно красивый, прямо глаз было не оторвать.
И собравшись уходить, девочка вдруг обернулась и сказала:
– Да, и вот еще. Кажется, на пальцах у него болтался брелок с ключами от машины. Он его все время из руки в руку перекладывал.
– Надо идти, – сказала Ира, как только за девочкой захлопнулась дверь. – Хоть крошечный, но появился шанс.
И по крайней мере у нас будут приметы этого негодяя.
– С чего ты взяла, что он негодяй? – удивились мужчины.
– Порядочный человек с такими предосторожностями свидание девушкам не назначает, – сказала Ира.
В кафе в этот ранний час практически не было посетителей. Ира уселась за столик возле ограды, опера расположились на лавочках в соседнем сквере, делая вид, что читают свежую прессу, а сами не спускали глаз с кафе. Но особенно следить им было не за кем. Только один столик был занят. В самом дальнем углу сидела семья: мама, папа и четырехлетний ребенок, азартно кусающий купленное с лотка мороженое. В качестве прикрытия для неизвестного негодяя ребенок был слишком беспокоен, так что родителей ребенка в качестве подозреваемых после некоторого колебания они отбросили.
Ира сидела в кафе уже четверть часа и порядком заскучала. Пора было бы уже чему-нибудь случиться. Прохожих, желающих завернуть в кафе, которое начало работать в такое раннее время, не наблюдалось, лишь время от времени по улице мимо кафе проезжали машины. Некоторые притормаживали возле Иры, сидящей у самой проезжей части, и предлагали прокатиться за город. За четверть часа это случилось ровно пять раз.
