Дарья Калинина - Красотка на все руки
— Я сама позвоню! — наконец сказала Кира, не выдержав натиска. — И потороплю своих информаторов.
— Вот! Вот! — оживились все. — Вот именно! Поторопи!
Для этого разговора Кире пришлось выйти из дома. И отойти подальше, чтобы ее разговор не услышали из окон. Чтобы создать видимость секретных переговоров, она в самом деле стала набирать номер. Разумеется, Валин.
— Слушай, — произнесла она в трубку. — Мне необходимо знать, как…
Но договорить он не успела. Что-то мягкое, но властное схватило ее сзади за шею и сдавило горло. Так что теперь ни дышать, ни тем более говорить Кира не могла. Она вообще не могла издать ни единого звука. Только короткий сдавленный писк.
А напавший на нее человек тем временем сжал горло жертвы еще сильней. И Кира поняла: пришел ее последний час. Убийца настиг ее. И надо же так случиться — она даже не видит его лица! И последней Кириной мыслью, которую она подумала своим возмущенным сознанием, было:
«Где эти телохранители, черт их побери?! Самое время вмешаться!»
И тут у Киры перед глазами вспыхнули звезды, понеслись картинки из ее прошлой жизни. Очень яркие и все глубже уводящие к истокам — в детство и даже младенчество. А когда Кира вспомнила, как она весело гукала в пеленках, ее сознание окончательно отключилось.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Леся вдруг почувствовала нарастающее чувство тревоги. Что это? Горящий камин, который они по общему согласию разожгли, чтобы хоть как-то скрасить затянувшееся ожидание, не грел Лесю. Несмотря на яркий огонь, перед которым она сидела, все тело сковал непонятный холод.
— Что-то меня знобит, — пожаловалась она сидящей рядом с ней Карине.
— Может быть, ты заболела?
Карина озабоченно пощупала лоб Леси и обратилась к сидящему рядом с ней Кеше:
— Ты как думаешь?
Кеша Лесин лоб тоже пощупал.
— С ней все в порядке. Просто нервы. Карина, ты не хочешь прилечь?
— Кешка, ну что ты со мной как с маленькой? — вспыхнула Карина, но Леся ясно видела, что забота Кеши ей приятна, и возмущение, которое она демонстрирует, просто кокетство. — Туда не ходи, сюда не садись. Тут дует, там жарко. Замучил совсем!
— Но ты ждешь ребенка. И вообще, ты должна больше о себе заботиться!
Леся мельком подумала, что у Карины есть муж, которого и должны были волновать эти проблемы. Но Сергей снова где-то болтался. Во всяком случае, рядом с Кариной находился только Кеша, который за последние дни стал ее говорящей тенью. Вот посмотришь на них, и подумаешь… Но додумывать эту мысль Леся не стала. Ее вновь захлестнула волна тревоги. Теперь уже вполне конкретной.
Где же Кира? Почему так долго не возвращается? И когда волнение стало совсем уж непереносимым, Леся поднялась и сказала:
— Я выйду!
— Я тоже с тобой! — немедленно вызвалась Карина.
Кеша услышал ее слова и тут же дернулся.
— Там ветер и свежо. Не ходи. Простудишься.
— Все будет в порядке.
— Но в твоем состоянии…
— Кеша, я не умираю, я всего лишь беременна. Это не опасно для здоровья и, кроме всего прочего, скоро пройдет.
Прислушивающаяся к этому разговору Нина неожиданно вмешалась:
— Карина, что ты издеваешься над человеком? Он же волнуется за тебя. И справедливо. Накинь хотя бы мою шаль!
Шаль Карина покорно накинула. Тем более что та была необыкновенно красивой. Нежно-голубая — словно морские волны с прыгающими в них, тоже синими, дельфинами. Шаль была очень большой. И Карина почти целиком закуталась в нее.
— Теперь ты доволен? — спросила она у Кеши.
Кеша повеселел.
— Иди, моя хорошая.
И он проводил Карину долгим обожающим взглядом.
— А Кешка в тебя влюблен, — заметила ей Леся, когда они вышли на улицу.
— Знаю.
— А ты?
— А что я? — грустно произнесла Карина. — Я — замужем. И жду ребенка.
— Мне кажется, что для Кеши чужой ребенок не помеха. Он бы взял тебя и с пятью детьми от пяти разных мужей.
— Да, Кешка… он такой, — мечтательно произнесла Карина. — Но дело не в нем. Во мне.
— А что с тобой не так? Ты любишь мужа? Извини, но ни за что в это не поверю.
— Да уж, любви-то никакой между нами давно нету, — вздохнула Карина. — Не могу я так поступить из-за самого Кешки.
— Почему?
— Ну, сама посуди, он такой классный! Такой веселый! Такой умный и талантливый! У него еще все впереди. А тут я, да еще с ребенком! Это же какая обуза! У него денег почти совсем нету. А у Сергея их, наоборот, полным-полно. Он сможет дать ребенку все! А Кешке придется себе во всем отказывать!
— Так ты из-за него опасаешься? Чтобы не быть ему в тягость?
— Конечно!
— Это ты зря! Он никогда не сочтет, что ты или твой ребенок ему в тягость. Не такой он человек!
— В том-то и дело! Сам он этого никогда не скажет и даже не подумает. Но я-то все знаю и понимаю: ребенок — это большие траты! Как я могу заставить Кешку рваться на куски!
— Он с радостью будет делать все возможное и невозможное! — горячо воскликнула Леся.
— Нет, не могу я. И потом, о ребенке надо подумать. У него есть отец. Сергей сделает для ребенка все, что нужно. Конечно, сам Сергей совсем не такой, как мне бы хотелось. Но он богатый человек и сможет содержать и меня, и своего ребенка без всякого ущерба для себя.
— Но ты же его не любишь!
— Не люблю.
И чтобы прекратить разговор, который явно становился ей неприятен, Карина остановилась и заявила:
— Что-то я уже устала, да и ветер сильный. Прав был Кешка, надо было его слушать. Но я постою тут возле дома. У стены, смотри, ветра совсем нет. А если станет холодно, я в дом вернусь.
И, передав Лесе шаль Ниночки с весело прыгающими в волнах дельфинами, она сказала:
— А ты иди, пройдись.
И Леся, с благодарностью закутавшись в шаль, тем более что ей она шла куда больше, чем брюнетке Карине, двинулась по тропинке.
— Тебе идет! — крикнула ей вслед Карина. — Очень красиво!
И Леся пошла дальше вокруг дома. Сначала мысли Леси крутились вокруг Карины и ее запутанных отношений с мужем и другом детства. Но потом Леся вспомнила про более важное дело — о Кире. Где же она все-таки? Куда пропала?
— Кира! — крикнула Леся, чтобы привлечь внимание подруги. — Кира! Где ты?
Где-то неподалеку послышались шаги.
— Ты тут?
В ответ за углом дома раздался какой-то шорох. И голос, вроде бы Кирин, произнес:
— Иди сюда!
Обрадованная Леся понеслась на зов. Но, завернув за угол, налетела на что-то тяжелое, что ударило ее прямо по лбу. В голове у девушки мгновенно зашумело, перед глазами понеслись веселенькие радужные кружки и искры. А потом Леся издала сдавленный стон и рухнула на землю.
Ударивший ее человек наклонился и поднял бесчувственное тело. Дельфины теперь прыгали уже далеко не так жизнерадостно. И выглядели скорей тревожно.
— Еще одна готова! — удовлетворенно пробормотал человек и похвалил сам себя. — Какой ты все-таки молодец, котик. Полдела одним махом, о-па! — и сделано!
Некоторое время он размышлял, разглядывая девушку.
— И что дальше делать? — произнес он, советуясь как бы сам с собой. — Надо бы ее в себя привести. А то до машины тащить такую толстушку, грыжу, пожалуй, заработаешь.
И человек влепил Лесе две увесистые пощечины.
— Ой! — вздрогнула та, придя в себя. — Ой, это ты? А зачем?..
Но договорить Лесе не удалось.
— Молчи, дура! — рявкнули на нее почти басом. — Идти можешь?
— Нет, — прошептала Леся.
И в этот же момент голова Леси дернулась от сильной оплеухи.
— А теперь? — со злорадством поинтересовался тот же голос.
Леся подумала и быстро сказала:
— Теперь могу.
— Молодец!
— Только помоги мне встать!
Резкий рывок, и Леся оказалась на ногах.
— Что ты так грубо?
— Шагай давай! А то мигом подбодрю!
И Леся получила новую затрещину. Когда она немного пришла в себя и по крайней мере смогла что-то разглядеть сквозь плавающую перед глазами муть, то увидела перед собой нож. Довольно большой и очень острый.
— Видишь это?
— Вижу!
— Конечно, это не челюсти. Но если разок пырнуть тебя этим ножиком, войдет как в масло. Поняла?
— Да.
— Тогда без шуток у меня. Молчи и слушай! Сейчас мы с тобой пойдем к моей машине. Твоя подружка тебя уже там ждет. Мы сядем в машину и уедем.
— Как это?
— Молча! И если ты вздумаешь выкинуть какую-нибудь штуку: закричишь или поднимешь шум, этот ножик я всажу тебе прямо в печень.
— Не надо в печень! Она очень плохо заживает.
Преступник промолчал. Но про себя подумал, что проткнутая печень не должна бы ее волновать. При любом раскладе жить девушке осталось от силы полчаса. Ей и ее подружке. Слишком пронырливыми они оказались. И слишком много узнали. Но сказал он другое:
— Шевелись. И останешься жива!
