Дарья Донцова - Фокус-покус от Василисы Ужасной
Я кивнула:
– Это хозяин «Русской зажигалки».
– Ну хозяином-то там папочка, – засмеялась Элен, – он сына в ежовых рукавицах держит. Дэвид вроде главное лица на радиостанции. Сидит в шикарном кабинете, а на самом деле всем папашка заправляет, он в офисе даже не появляется, дергает сына за ниточки. Дэвида это страшно бесит.
Иван Семенович человек крутой. Один раз на тусовке Дэвид начал рассуждать о роли радио в нашей жизни. Иван Семенович слушал, слушал, а потом как брякнет:
– Чепуха это все. Главное, конкурентов утопить и одному остаться! А то развелось грязи на всех волнах!
Дэвид, слегка шокированный отцовской бесцеремонностью, решил все обратить в шутку и засмеялся:
– Конкурентов-то у нас нету, места в эфире всем хватит, очень ты, Иван Семенович, сердитый.
Но отец Дэвида человек конкретный, свой первый миллион он заработал на заре перестройки, говорят, украл вагон с медью. Одно время старший Брюлов плотно занимался торговлей, но потом в эфире появилось «Русское радио», оно стало первой ориентированной лишь на отечественную музыку радиостанцией и мгновенно обрело гигантскую аудиторию. Брюлов оценил чужой успех и «слизал» идею, создал «Русскую зажигалку». С тех пор самой золотой мечтой Ивана Семеновича стало похоронить детище Сергеева, Крыжовникова и Богдана. Но увы, корабль под названием «Русское радио» устоял во всех бурях, пережил штормы и теперь спокойно плывет вперед. Более того, по некоторым параметрам «Русское радио» сильно опережает «Русскую зажигалку». И еще, оно учредило конкурс «Золотой граммофон» с финальным концертом, который с шиком проводится в Кремле. Вообще говоря, здание, известное под названием Государственный Кремлевский Дворец, не слишком-то удобно для массовых мероприятий.
Около него нет парковочной площадки, а само действие всегда начинается с огромным опозданием, потому что каждого зрителя тщательно досматривают. Намного проще было бы проводить концерт в «России» или «Олимпийском». Но ни Крыжовников, ни Сергеев, ни Богдан даже и слышать не хотели никаких разговоров на эту тему. «Русское радио» должно быть в Кремле, и баста!
«Русская зажигалка» не имела ни премий, ни концертов, и вообще она считалась далеко не первой по значимости радиостанцией, и ей светило оставаться на этом почетном месте всегда. Сей факт просто бесил Ивана Семеновича. Правда, он обычно сдерживал свои эмоции, но в тот день, на вечеринке, наверное, выпил лишнего и налетел на сына.
Больше всего профессиональные тусовщики и корреспонденты желтых газет любят скандалы, да еще Иван Семенович, как многие пожилые, глуховатые люди, разговаривает криком. Поэтому буквально через пять минут присутствующие прекратили заниматься своими делами и стали слушать негодующего владельца «Русской зажигалки», кто с удивлением, кто с радостью, кто с профессиональным вниманием. Иван Семенович высказал сыну все. Совершенно не стесняясь в выражениях, заявил, что Дэвид дурак, идиот и кретин, неспособный быть начальником. Что Иван Семенович, занятый сейчас новым проектом, просто отдал «Русскую зажигалку» в руки своему наследнику, чем окончательно убил радиостанцию. Что почти всех диджеев, балбесов, м…ов и оболтусов следовало бы давно прогнать. Что редакторы ни хрена не умеют. Что новых звезд «Русская зажигалка» не зажигает, а подбирает тех, от кого отказывается «Русское радио». Что мало рекламы и, как следствие, денег… А во всех грехах виноват Дэвид, маменькин сынок, неженка и.., далее его речь стала совсем непечатной. Сильно побледневший младший Брюлов пытался было утихомирить отца, но Куда там. Неизвестно, что бы еще выдал обозленный до крайности Иван Семенович, но тут его крик перекрыл грохот. Одна из присутствующих женщин по неосторожности задела столик, на котором стояло множество посуды. Чашки, тарелки, фужеры обвалились на пол. Шум вышел феерический. Официанты кинулись к месту несчастья.
Внимание присутствующих переключилось на это происшествие. Иван Семенович замолчал, потом вдруг гаркнул с такой силой, что на хрустальной люстре, висевшей посреди потолка, затряслись все подвески:
– Вот! И Алина дура! Классные детки у меня получились.
Женщиной, которая только что обвалила на пол посуду, была Алина, дочь Ивана Семеновича.
– Понимаешь, – хихикала сейчас Элен, – я-то сразу скумекала. Девица решила заткнуть папеньке рот, отвлечь от его воплей народ и, в общем, поступила вроде правильно, переколотив посуду. Но Ивана-то не унять. Знаешь, как он поступил?
– Нет, – ответила я.
– Пошел к выходу, а на пороге обернулся и сообщил: "Вы, дети, уроды! Одна актрисулька недоделанная, из трех институтов выгнанная. Другой композитор! Композитор? Да мы из-за его, с позволения сказать, композиций вечно по судам таскаемся. Сам-то лишь «ля-ля» сочинить может.
Бросил бы крысятничать. Если у человека вместо головы жопа… Эх, кривыми должны быть извилины, а не руки!"
В пылу гнева Иван Семенович повторил шутку, которая часто звучит в эфире «Русского радио», чем окончательно развеселил корреспондентов.
По закулисью давно и упорно ходили слухи, что Дэвид просто крадет песни у никому не известных талантливых людей, которые присылают кассеты со своими произведениями на «Русскую зажигалку». Пару раз Брюлову пришлось судиться, но он всегда выходил сухим из воды, а потом давал интервью, рассказывая в них о неадекватных, больных психически людях, решивших, что они авторы популярных мелодий. И вот сейчас Иван Семенович почти безоговорочно подтвердил: Дэвид вор!
Поставив жирную точку в конце разговора, папенька удалился. Дэвид сумел проявить силу воли и не бросился прочь. Более того, он не стал пожимать плечами, хмыкать, крутить пальцем у виска и давать объяснения корреспондентам. Нет, он как ни в чем не бывало повернулся к стоящему невдалеке Илье Лагутенко и сказал:
– Тебе не кажется, что этот коньяк отрава?
Умный, интеллигентный, хорошо воспитанный Лагутенко моментально пришел на помощь Брюлову.
– Да, – кивнул он, – на бутылке, правда, написано «Хеннесси», но что-то мне подсказывает: внутри какая-то дрянь, лучше ее не пить!
– Кстати, «Хеннесси» – то бывает разный и не всегда настоящий, – подхватил Дэвид.
– Верно, иногда на такое пойло наткнуться можно, – ответил Илья, и разговор закрутился вокруг выпивки.
Тусовка, поняв, что захватывающий скандал утих, потеряла всякий интерес к Дэвиду.
Спустя какое-то время Элен засобиралась домой, перед уходом она решила сбегать в туалет, который в этом клубе был общим, мужским и женским одновременно. Модельер подошла к двери, увидела, что над ней горит красная лампочка, и присела на стоявший около клозета диванчик.
– Не переживай, – донеслось из-за створки.
– Знаешь, Алина, он меня ненавидит, – ответил мужской, хорошо знакомый голос.
Элен сразу поняла, что в туалетной комнате заперлись Дэвид и его сестра Алина.
– Терпеть не может, – продолжал с горечью Брюлов, – всю жизнь пытаюсь ему доказать, что я чего-то стою, но отец не видит во мне ничего хорошего. Прикинь, как он меня не выносит, если сегодня при всех не сдержался. Грустно от этого и больно. Я-то его люблю.
– Надо ему доказать, что мы на многое способны, – с жаром воскликнула Алина, – давай утопим «Русское радио»! Вот тогда папа поймет, какие мы! Ему станет стыдно! Будет нас ценить и уважать. Впрочем, кое в чем отец прав!
Дэвид тихо засмеялся:
– Хорошая идея, но невыполнимая!
– Вполне выполнимая, – перебила его Алина. – я беру эту миссию на себя.
– Каким же это образом? – удивился Дэвид.
– Ну не в сортире же это обсуждать, пошли отсюда. У меня есть гениальный план, – заявила девица.
Элен поняла, что парочка сейчас выйдет, и быстро ретировалась, ей не хотелось видеть Брюловых, которым и так сегодня досталось по полной программе.
Глава 29
– Алина вроде пропала? – спросила я.
Элен кивнула:
– Так говорят, но я не очень верю подобным разговорам.
– Почему?
– Думаю, она просто убежала от отца и его жены. Ты в курсе, что Алина сводная сестра Дэвида?
Иван Семенович, шалун, сделал ребеночка домработнице, а потом отнял у нее девочку и заставил свою супругу ее воспитывать.
– Вроде бы жена Ивана Семеновича сама…
– Инга? Ну что ты! Она полностью подчинялась мужу. Ну подумай, разве приятно видеть каждый день около себя плод связи мужа с другой женщиной? Только Иван деспот, тиран. Но вот странность! Иного мужика, ласкового, мягкого, нежного, в семье ни в грош не ставят, ноги об него вытирают, а Ивана дети обожают, супруга ему в рот глядела, прямо удивительное явление. Он родных пинает, а те лепечут: «Папусечка, не волнуйся». Ну как такое получается?
Я пожала плечами:
– Бывает всякое.
– Между нами говоря, – понеслась дальше Элен, – Алина и Дэвид – неудачники. Девушка в актрисы подалась, так ее, несмотря на папенькины связи, из трех вузов выперли: из «Щуки», «Щепки» и ГИТИСа! На первой же сессии вылетала, экзамены по мастерству пройти не могла. Иван три года терпел, а потом посадил ее на «Русскую зажигалку», редактором. Впрочем, многие своих детей тянут, это обычное дело. Только он дочери даже и думать о театральном вузе запретил, вот она и сбежала! Предполагаю, что Дэвид, всегда друживший с Алиной, хорошо знает, куда та подевалась. Может, в Питере учится или в Екатеринбурге.
