Дарья Донцова - Нежный супруг олигарха
Я потрясла головой.
– В чем фарт-то? Секундочку, каким образом я осталась жива?
Костин упал в кресло.
– Тебя выбросило через разбитое лобовое стекло. Конечно, по правилам в машине необходимо пользоваться ремнем безопасности, но иногда случается, что нарушение правил спасает человека. Ты вылетела в кусты, они спружинили, поэтому ты не сломала себе шею. И хорошо, что малолитражка вспыхнула сама, иначе б убийца спустился в овраг, понял, что тебя в машине нет, и вот тогда бы уж точно – покупайте бумажные цветочки. А так он увидел пламя, услышал звук взрыва, швырнул вниз свою борсетку и был таков. Понимал, подлюка, что сейчас народ из близлежащих домов примчится. Зябликов торопился, оттого и совершил пару ошибок.
– Каких? – пролепетала я.
– Неинтересно о них сейчас говорить, – прошипел Костин. – Ну, например, не приготовил второе тело. Борсетку нашли, но никаких следов погибшего человека нет. Хоть какие-то части тела остаться должны! Нестыковочка получилась, но даже у профи осечки бывают.
– Ничего не понимаю, – простонала я. – Кто тут профи?
Вовка неожиданно успокоился.
– Сейчас объясню, – сказал он. – Кстати, ты молодец, почти дорылась до сути. Покалякал я тут со старшими товарищами, пособирал слухи, и интересная картина нарисовалась. В общем, слушай…
В середине пятидесятых годов двадцатого века, когда во главе советского государства встал Никита Хрущев, абсолютное большинство населения страны вздохнуло свободно. Слава богу, закончилась эра террора, лагерей и доносов. Народ ждал освобождения невинных людей, реформы судебной системы и пусть маленьких, но все же демократических изменений. Хрущев объявил амнистию и реабилитацию, чем моментально заслужил любовь части граждан. Но через некоторое время сотрудники правоохранительных органов схватились за голову. Ветер перемен выдул из мест лишения свободы не только оклеветанных людей, жертв культа личности, но и матерых уголовников, крайне опасных для общества. Кое-кто из них очутился на воле по ошибке, кое-кто по глупости опьяневших от ветра свободы чиновников, а кое-кто за вульгарную взятку. В СССР начался всплеск уголовных преступлений, такой же, как после революции семнадцатого года. Но большевики, сторонники жестких методов, в короткие сроки создали ЧК и безжалостно истребили банды, а Никита Хрущев не мог мгновенно закрутить гайки, мешал имидж отца-освободителя. Советскую Фемиду шатнуло в другую сторону, теперь судьи зачастую выносили слишком мягкие приговоры, и среди граждан вновь началось недовольство. Вместе с простыми людьми, не понимавшими, почему жестокому убийце дали всего пару лет, возмущались и милиционеры. Они-то точно знали, какая беда случится, когда преступник выйдет на свободу. В коридорах различных ведомств, почти на самом верху и внизу, «на земле», в давно не ремонтированных комнатках районных отделений, шушукались сотрудники. А потом вдруг в разных городах СССР начались странные события. Сначала в Екатеринбурге умер от инфаркта молодой парень, изнасиловавший и убивший несколько детей, затем в Волгограде попал под поезд юноша-грабитель, в Москве погиб от удара током маньяк, в деле которого судья не увидел убедительной доказательной базы. Все смерти выглядели естественно, но по столице змеями поползли слухи, люди, имевшие отношение к уголовному розыску, прокуратуре и системе исполнения наказаний, были уверены: в стране действует подпольная организация, которая сама вершит правосудие. Очень скоро стало известно и ее название – «Белая стрела». Никто не мог точно сказать, откуда оно взялось, но никто не сомневался – именно так следует именовать отряд справедливых и честных.
Вовка перевел дух и посмотрел на меня.
– Слышала когда-нибудь о «Белой стреле»?
– Нет, – помотала я головой.
– А мне приходилось, – сказал Костин, – доходила кое-какая информация. Был у меня случай в конце девяностых. Жуткую скотину задержал, фамилия его Рожков. Сыночек богатого отца развлекался охотой на живых людей – стрелял по беспризорным детям. Думаешь, его посадили? Как бы не так. Отмазал папа чадушко. Я тогда чуть стол от злости не сгрыз. И представляешь, через полгода узнаю: мой Рожков покойник, под машину угодил в пьяном виде. Женщина-водитель – совершенно добропорядочная, сорока лет, учительница, недавно за руль села – плакала ужасно и все твердила: «Он буквально из ниоткуда под колеса упал». Дело закрыли, а я на радостях в буфете при всех и гаркнул: «Мне без разницы, кто Рожкова к праотцам отправил, если бы мог, сам бы его придушил!»
– Сильное заявление, – отметила я.
Костин потер затылок.
– А через месяц подходит ко мне Вера Федосова, тихая мышка из нашей библиотеки, и говорит: «У меня случайно два билета в кино есть. Не хочешь сходить?»
Дальше было так.
После культурного отдыха Вера пригласила Костина к себе домой и неожиданно спросила за чаем:
– Ты рад, что Рожков погиб?
– Просто счастлив, – кивнул Вовка, – гадюке гадючья смерть.
– Среди нас есть настоящие люди, – тихо сказала Вера. – Хочешь, познакомлю тебя с ними?
Костин сначала поразился, а потом испугался.
– Я подумаю, – сказал коротко.
– Решишься, приходи, – без всякой улыбки завершила разговор «мышка».
И вот сейчас Вовка обратился к Вере. Она свела его с какой-то теткой, и та, выслушав Костина, спокойно сказала:
– Через три дня приходите сюда же, помогу, чем смогу.
И помогла, рассказала кое-что.
Глава 33
Вовка снова встал и начал медленно ходить от стены к стене.
– Теперь давай посмотрим на историю с другой стороны…
Живет на свете разбитная проводница Бекки, мотается по стране, не брезгует никаким заработком, имеет сына Олега и внучку Алису. Девочка полнейшая безобразница. Да и как она могла быть иной? Бабушки неделями нет дома, отец занят на работе, а мать умерла при рождении дочери. Алиса предоставлена сама себе, она с десяти лет курит, а с одиннадцати знает, зачем мужчина и женщина запираются вдвоем в спальне. В летнем лагере Алиса знакомится с тихой, положительной девочкой Наташей Фоминой. По идее главной в паре должна была стать отвязная Алиса, но очень скоро она начинает подчиняться Наташе. Фомина совсем не так положительна, как кажется, просто в отличие от плохо воспитанной Алисы она умеет ловко скрывать свои истинные чувства под маской пай-девочки из хорошей семьи. Наташа никогда не спорит с родителями, она их откровенно ненавидит: за нежелание давать ей деньги, за запрет носить «нормальную», то есть молодежную, одежду, за активное неприятие ее друзей, за то, что они считают уже подросшую дочку детсадовкой. Много претензий к предкам накопилось у Наташи, но, в отличие от большинства молодых людей, она не затевает с ними войны, понимает: ей их не победить, родственников слишком много, кроме матери и отца, есть еще дядя с тетей. Правда, последняя пытается баловать племянницу, но в случае открытого конфликта Нелли определенно оказалась бы в стане ее врагов.
Прошли годы, школа оставалась позади. В институте Наташу недолюбливают – она дочь ректора, значит, зачислена в категорию золотой молодежи. Простые студенты не хотят связываться с Фоминой, у которой, кстати говоря, мстительный характер. Ната пользуется своей близостью к педагогам, большая часть из которых друзья ее отца, и может подложить свинью тому, кто плохо к ней относится. С другой стороны, Фомина способна и помочь, порой она выступает в роли благодетельницы, но это амплуа не приносит ей любви сокурсников. А «сливки» факультета, в частности, Леся Рыбалко и ловко прикидывающаяся обеспеченной девушкой Стефания Грозденская, подсмеиваются над Наташей. Не во весь голос, исподтишка, но Фомина спиной чувствует ухмылки, и ей очень неуютно. Девушке страстно хочется перевестись в другой вуз, найти там друзей и жить спокойно, но отец не собирается потакать капризам дочери. У Наташи есть только два близких человека, но хорошие отношения с ними Ната не афиширует. Если родители узнают о ее дружбе с Алисой, разразится феерический скандал. Впрочем, и со второй подругой общаться не дадут, попросту уволят ее, потому что Полина Брызгалова служит у Фоминых поломойкой. Поля любит Наташу и изо всех сил старается ей помочь. На квартире у Брызгаловой Фомина переодевается и красится, превращаясь в обычную московскую студентку. Полина прикрывает Нату и искренне считает себя ее подругой. Любила ли Наташа Брызгалову? Она ею пользовалась. С самых юных лет Фомина научилась манипулировать людьми, она гений в этой области, легко может заставить любого плясать под свою дудку. Вот таким был расклад сил к моменту начала спектакля. А теперь непосредственно о самой пьесе, написанной и поставленной Наташей.
В их институте учится мало мальчиков. Один из парней, очень симпатичный внешне, местный принц, Константин Рогов, до безумия нравится Наташе. Фомина пыталась наладить отношения с юношей, но все ее попытки разбились о стену равнодушия. Костя любит Розу Арутюнову, смешную толстушку с последнего курса, и не обращает никакого внимания на одногодку Фомину. Леся Рыбалко и Стефа Грозденская живо просекают ситуацию и начинают дразнить Фомину. Наташа пытается казаться равнодушной, но шуточки становятся все злее, и тогда девушка заявляет:
